Холостяки

– Были, – сказал я. Но саму историю я приберег до другого раза.
Кэмрин не стала на меня давить, лишь отпила глоток коктейля.
– Хочешь ли ты когда-нибудь иметь детей? – спросила она.
Я потер затылок. Дети полностью меняют жизнь. До этого момента в моей жизни был только я. Карьера и интересы, которые доставляли мне удовольствие. Хотя после женитьбы жизнь все равно бы изменилась.
– Не уверен. А ты?
Кэмрин улыбнулась:
– Честно говоря, хочу. Мне бы хотелось хотя бы одного. Маленькую версию меня, кого-то, кто станет моим лучшим другом.
Я легко мог представить Кэмрин матерью. Она бы стала одной из мамочек, классных без всяких усилий. У нее точно не было бы гигантской сумки с памперсами, она бы не носила «мамские» джинсы, и черты ее лица не искажала бы вечная тревога. Она бы получала от материнства удовольствие. Я в этом не сомневался.
– У меня нет ни братьев, ни сестер, – продолжала Кэмрин. – Поэтому, думаю, мне и нравится идея создать собственный отряд. – Она хихикнула. Кажется, коктейль с шампанским ударил ей в голову.
Я подал знак официантке, чтобы заказать для Кэмрин еще один.
– Я тоже единственный ребенок, и в этом мы с тобой похожи. – Я жестом попросил принести еще выпивки и мне.
Кэмрин встретилась со мной взглядом, внимательно рассматривая меня.
Мысль о семье была для меня дорога, и у меня в душе потеплело, когда я услышал, что Кэмрин хочет создать семью. Когда моя собственная счастливая семья развалилась, я практически потерял интерес к этой идее, но я начинал понимать, что все возможно, если рядом с тобой правильный человек.
Взгляд Кэмрин переместился на танцпол. В будни по вечерам он пустовал, но в этот четверг там толпились девушки в коротких коктейльных платьях. Я постарался не обращать на них внимания, но это оказалось трудно, учитывая, что они продолжали смотреть в нашем направлении.
– Они гадают, что такой мужчина, как ты, делает тут с такой девушкой, как я, – прокомментировала Кэмрин, и ее голос прозвучал необычно тихо.
– Что ты имеешь в виду? – Если она собиралась принизить себя, то мне было что ей ответить.
Кэмрин пожала плечами:
– Все в порядке. Меня это не задевает. Ты привлекательный, и они тобой заинтересовались. Все так просто. – Она взяла новый бокал с коктейлем, медленно выпила его до дна, и у меня появилось ощущение, что она смутилась.
– Черт с ними. – Я встал. – Идем.
 
Глава девятая. Кэмрин
Мы со Стерлингом сидели в баре на крыше, где я предложила встретиться. И хотя я пыталась делать вид, что глазеющих на него женщин не существовало, получалось не очень. Он был высоким, восхитительно красивым, а его властный вид в сочетании с британским акцентом притягивал женщин, словно магнит. Это был факт.
Я просто не ожидала, что это будет меня беспокоить. Я была его свахой. Мы с ним были не на свидании.
– Куда мы идем?
– Прочь отсюда. – И больше он ничего не сказал.
Стерлинг схватил меня за руку, и я не смогла не обратить внимания на то, какими убийственными взглядами наградили меня девушки, мимо которых мы проходили. Он крепко, уверенно держал меня за руку, как будто не планировал отпускать в ближайшее время.
– Не позволяй этим девушкам смущать тебя, – произнес Стерлинг необычно мягким тоном.
Я покачала головой.
– Я взрослая девочка, Стерлинг. Я могу пережить правду. Честное слово, я в порядке.
– Возможно, ты этого не помнишь, дорогая, но когда-то я хотел замутить с тобой.
Он сделал шаг вперед, и у меня кольнуло сердце. Не зная толком, что делать с этой информацией, я закусила губу.
– И ты больше этого не хочешь. – Я уперла руки в бедра и посмотрела на него.
Стерлинг запустил обе руки в волосы. Он как будто хотел, но сомневался.
– Я бы нагнул тебя прямо над этой урной для мусора, если бы ты мне позволила.
Я рассмеялась, услышав его слова. Не только потому, что он назвал мусорный бак урной для мусора, что было очаровательно, но и потому, что он предложил заняться сексом посреди улицы.
И больше всего меня радовало то, что этот сексуальный, уверенный в себе, восхитительный мужчина находил меня привлекательной. И к тому же он пришел мне на помощь. По собственному опыту я знала, что мужчины больше так не делают.
В прошлом году, когда сучка-официантка дважды перепутала мой заказ, а потом заявила, что мне трудно угодить, Дэвид только рассмеялся. У меня было такое ощущение, что Стерлинг бросился бы на мою защиту. Возможно, мы бы сразу же ушли из ресторана и он не оставил бы официантке чаевых, чтобы доказать свою правоту. Дэвид ел свой сэндвич с тунцом и салатом, пока я злилась в ожидании, когда мне наконец приготовят нормальный омлет. Этот придурок даже не предложил мне свою картошку фри.
Стерлинг игриво подмигнул мне, и я сообразила, что так и не ответила на его предложение заняться сексом прилюдно.
– Звучит заманчиво, но я, пожалуй, откажусь. – Я ткнула его локтем под ребра, и он фыркнул.
– Идем.
Стерлинг снова взял меня за руку и повел дальше по улице. Мы шли долго, проходя мимо маленьких пекарен, семейных ресторанчиков и химчисток. Вокруг нас шумел город. Мы говорили о семье, о жизни, о наших целях в будущем. И я поняла, насколько мне не хватало серьезного разговора между мужчиной и женщиной.
 
Глава десятая. Стерлинг
Я схватил телефон и набрал номер Ноа, глядя, как такси уносит Кэмрин в ночь.
– Слушай, Кэмрин чертовски горячая штучка, – выпалил я. Тормоза у меня отказали после последнего коктейля. Но, черт меня подери, она действительно была такой. Выйдя из бара, мы бродили и разговаривали. Звучит просто, но это было намного больше того, чем я в последнее время делился с женщиной.
Ноа хмыкнул, и я услышал, как Оливия крикнула что-то неразборчивое, а потом взволнованно спросила:
– Бог мой! Она тебе нравится? Она по-настоящему тебе нравится?
– Ты что, включил громкую связь? – Потирая затылок, я ждал ответа Ноа.
– Прости, приятель. Подожди минутку.
Я услышал, как он что-то приглушенно говорит Оливии. Потом раздался щелчок. Это Ноа отключил громкую связь.
– О чем, черт подери, ты толкуешь? – спросил он.
Я брел по тротуару, надеясь, что свежий воздух прояснит мои мысли.
– Неужели, если я начну добиваться Кэмрин, то совершу самый ужасный поступок на свете?
– Что ты сказал?
– Кэмрин, – повторил я. – Она сексуальная. Она забавная. Задорная. Умная. Почему, черт подери, нет?