Дом волчиц

В детстве Амаре не терпелось бы вернуться домой, укрыться от дождя, посидеть с матерью у жаровни, попивая горячее вино со специями, принесенное служанкой. Но зловещее здание лупанария нисколько не походит на ее отчий дом. Вместо согревающих напитков ее ждет лишь ярость Феликса.
Они собираются перед зданием и плотно прижимаются к стене, чтобы спрятаться от ливня под нависающим балконом. Трасо выглядит почти таким же обеспокоенным, как девушки.
— Вы две! — Он показывает на Викторию и Амару. — В термах у вас было полно оправданий. Вот и объясняйте все хозяину.
Остальные проскальзывают в здание. Дидона встревоженно оглядывается через плечо. Виктория, склонив голову набок, прикасается к здоровой руке Трасо.
— Я расскажу Феликсу, как храбро ты дрался, — говорит она, глядя на него с такой обезоруживающей искренностью, что Амара почти ей верит. — Ты защищал его достоинство. Это дорогого стоит.
Гордость не позволяет Трасо поблагодарить шлюху, но он коротко кивает и переводит глаза на Амару, очевидно ожидая восхвалений и от нее. Не в силах выжать из себя ни единого льстивого слова, та мнется под предостерегающим взглядом Виктории.
— Да, — в конце концов выдавливает она, кивая надсмотрщику. — Это правда. Ты настоящий смельчак. — От страха ее греческий акцент становится еще заметнее.
Трасо стучит в деревянную дверь, ведущую в расположенные над публичным домом покои Феликса. Им, хмуря сросшиеся брови, открывает неизменно мрачный Парис. Амара с порога улавливает запах скрытой под темной лестницей латрины [2]. Раньше она жалела одинокого юного Париса, разрывающегося между мытьем хозяйских полов наверху и обслуживанием клиентов лупанария внизу. Однако тот ничем не показывал, что желает общества и дружбы волчиц.
— Феликс, — говорит Трасо, нетерпеливо помахав молодому человеку.
— Он с клиентом, вам придется подождать. — Парис разворачивается и поднимается по лестнице.
Они следуют за ним на узкий крытый балкон, идущий вдоль покоев Феликса. Окружающий хозяйские комнаты коридор, подобно паутине, медленно увлекает посетителей все дальше, вместо того чтобы привести их прямиком в центр. До слуха Амары издали доносится незнакомый мужской голос. Ей удается различить всего одно слово: «заплачу». Парис жестом приглашает их в маленькую ожидальню.
Трасо тяжело опускается на скамью возле жаровни, почти не оставив места девушкам. Те кое-как присаживаются по обеим сторонам от него. С балкона проникает дневной свет, но также и холодный воздух. Огонь почти не дает тепла. Сердце бухает в груди Амары. Ей горько осознавать, что чуть дальше по коридору Феликс выжимает из какого-то бедного должника все до последней медяшки. Трасо зачарованно глядит прямо перед собой на язычки пламени у ног. Она чувствует исходящий от него страх.
Взгляд Амары упирается в стену. Никаких тебе резвящихся нимф и влюбленных: все покрывает черно-белый геометрический узор. Заостренные линии загибаются и переплетаются, образуя бесконечный головокружительный лабиринт.
Они сидят в молчаливом ожидании, и время тянется, как патока. Дождь усиливается, отчаянно барабаня по крыше. За всем этим шумом расслышать, закончил ли Феликс дела с клиентом, невозможно. Но вот мимо дверного проема шмыгает какой-то понурый человечек, и с лестницы доносится стук удаляющихся шагов. Никто не встает со скамьи.
Парис просовывает голову в дверь.
— Давайте, заходите.
Трасо поднимается и грузной поступью огибает раба. Амара и Виктория следуют за ним.
    
Глава 2
 
От нее несет бордельной сажей!
 
Сенека. Декламации, 1.2
 
Хозяин сидит за письменным столом в просторной, почти целиком красной комнате и не встает их поприветствовать. Если его и удивило их преждевременное возвращение, то он никак этого не показывает. Феликс вдвое уступает Трасо в весе, но вдвое превосходит его силой. Все его жилистое тело бугрится мускулами. Амара знает, что под складками его светлой тоги нет ни единого мягкого местечка. Его объятия не даруют даже иллюзорной нежности.
— Коротенькая получилась оргия, — говорит он. — Значит, богатенькие мальчики оказались скорострелами? Однако не сомневаюсь, что они заплатили вам вдвойне, — Феликс смотрит на Викторию. — Ты же за этим сюда пришла, правда, дорогая? Хочешь осчастливить меня заработанными денежками?
Он улыбается, но за его иронией чувствуется нескрываемая злоба. В комнате становится темнее. Амара не глядя понимает, что Парис только что закрыл дверь на балкон.
Виктория открывает рот, но ее перебивает Трасо.
— Все из-за Симо, — говорит он. — Симо предал нас…
— Он, должно быть, сговорился с Вибо, — подхватывает Виктория. — Все женщины Симо остались в бассейне, а нас прогнала какая-то старая хрычовка. Силой выволокла нас вон. Сказала, что так распорядился этот жирный слизняк Вибо! Никаких клиентов мы и в глаза не видели…
— Балбус тоже с ними заодно, — прерывает ее Трасо. — Я отметелил для тебя этого мелкого лживого…
— Если бы не Вибо, Трасо бы от него живого места не оставил! — говорит Виктория. — А Драука над нами насмехалась; я уверена, что она все знала…
Пока Виктория и Трасо взахлеб тараторят, изо всех сил стараясь отвести от себя вину и отбрасывая ее по сторонам, будто дерьмо из латрины, Амара наблюдает за Феликсом. Становится ясно, что, если хозяин не вмешается, вскоре они начнут обвинять в случившемся друг друга. Феликс внимательно слушает их оправдания, и его гнев зримо нарастает. Будь Амара способна сделаться маленькой и незаметной, она бы с радостью превратилась в мышку.
— А ты чего молчишь? — Феликс резко поворачивается к Амаре, застигнув ее врасплох. — Неужто тебе нечего сказать? Так и собираешься стоять столбом?
— Все… все было так, как они описали, — с запинкой произносит она.
Феликс, исходя злостью, ждет, пока она добавит что-то еще. За его спиной алеют стены. Тишину нарушает лишь тяжелая дробь дождя. Амара понимает, что хозяин вот-вот взорвется. Если она не заполнит молчание, ничто не защитит ее от града ударов.
— Старуха выгнала нас из терм, — говорит она и, стараясь не смотреть ему в лицо, обращает взгляд на фреску позади его стола. Наверху, над черными плитами, изображены бычьи черепа. — Она называла твое имя. Ей нужны были только женщины, принадлежащие тебе. Мишенью этого оскорбления был ты один. — Виктория приглушенно ахает. Покосившись на испуганное лицо подруги, Амара быстро отводит глаза. — Не думаю, что за этим стоял Вибо. Какая ему выгода? — Никто не отвечает. Она продолжает, обращаясь к мешочку с монетами, лежащему на столе по правую руку от Феликса: — Должно быть, Симо его подкупил. Это единственное объяснение. Сейчас у него в термах все схвачено, и он, разумеется, не желает, чтобы количество женщин удвоилось, а прибыль вдвое сократилась.