Дом волчиц

— Рад, что хозяин купил тебе лиру, — говорит он. — Ты так прекрасно играла.
— Менандр!..
— Мне пора. — Он беспокойно оглядывается через плечо. — Могу я тебе написать? На стене перед «Воробьем»? — Он понижает голос. — Я буду называть нас Тимаретой и Каллием, чтобы никто ничего не узнал.
— Да, — отвечает Амара. — Да.
Менандр разворачивается и, не прощаясь, спешит назад в лавку.
    
Глава 16
 
Я заложила Фаустилле серьги за два денария.
Она удержала асс в месяц в качестве процента.
 
Помпейское граффити
 
Вереница людей тянется к колодцу через всю улицу. Не то чтобы кто-то особенно дожидался своей очереди. Вместо того чтобы проталкиваться вперед по примеру остальных, Амара и Дидона лениво нежатся на позднем утреннем солнце. Это не самое спокойное место для отдыха. Со стороны одного из роскошных домов неподалеку раздаются стук молотка, удары и крики. Сколько Амара помнит, дом всегда стоял заброшенным. Его владельцы погибли при землетрясении, по крайней мере так ей сказала Виктория. Должно быть, у него появились новые хозяева, намеренные сделать из него дворец. Один из строителей, свесившись со своей лесенки, свистит им с Дидоной. Девушки его игнорируют: едва ли этот работяга, что еще много часов не сможет купить себе женщину, стоит их внимания.
— Всем понравилось золото. — Дидона повышает голос, перекрикивая шум. — Ночью они все накрасились!
— Особенно Бероника, — говорит Амара, вспоминая, как обильно та намазала глаза позолотой и как злилась на насмешки Виктории. «Так, по мнению мужчин в этом дурацком городе, должны выглядеть египтянки!» — настаивала Бероника, блестя лицом, словно храмовая статуя. Амаре сложно представить, какими маленькими кажутся ей Помпеи, ведь она выросла в таком огромном городе, как Александрия. Правда, будучи рабыней, она, возможно, не видела ничего, кроме дома, где служила. Виктория и Кресса тоже не преминули воспользоваться новым макияжем, но Амара подозревает, что золотая паста не поможет избежать зависти подруг. Влияние, обретенное девушками, появившимися в «Волчьем логове» последними, обескуражило всех.
— Феликс захочет, чтобы мы сегодня порепетировали для Корнелия, — произносит она. — Надо бы подобрать еще какие-то песни.
— Всегда можно обратиться за помощью к Сальвию, — предлагает Дидона.
— Если бы знать, где его найти! Может, Никандр знает?
— Он держит скобяную лавку возле пекарни Модеста. Кажется, она ему принадлежит. Той ночью, когда ты беседовала с Менандром, я проводила время с Приском. Он рассказал мне, где они оба работают.
Кто-то крепко стучит Амару по спине, и она сердито оборачивается, подумав, что это строитель спустился с лестницы, чтобы попытать удачи, однако видит перед собой юную девушку. Та встревоженно отшатывается, прижимая к бедру огромное ведро.
— Простите! Я не хотела вас пугать, — говорит она. — Вы случайно не из «Волчьего логова»? Кажется, я встречала вас обеих в «Слоне».
Оглядев незнакомку, Амара отмечает синеву под ее глазами и сгорбленные от усталости плечи. В ее памяти всплывает образ этой хрупкой девочки, с беспокойной улыбкой снующей от стола к столу.
— Да-да, ты ведь работаешь там подавальщицей, верно?
— Меня зовут Питана, — представляется девушка. — Но я не только обслуживаю столы.
— Ясно. — Амаре вспоминается, как Виктория подтрунивала над тем, насколько всестороннее обслуживание Драука предоставляет клиентам. Она отворачивается, не желая думать о своей прежней сопернице и ее страданиях.
— Должно быть, работенка не из легких, — доброжелательно говорит Дидона. — В «Слоне» всегда полно народу. У тебя там есть друзья?
— Марта. Она была моей подругой. Но она умерла родами. Пожалуй, можно назвать это профессиональным риском. — Питана в отчаянии смотрит на них обеих, взглядом умоляя о понимании. — Наверное, вам обеим отлично известно, как этого избежать. Или как… — Она умолкает на полуслове.
«Как с этим покончить», — мысленно продолжает за нее Амара.
— Ты же хотела спросить не об избежании?
Питана качает головой. Амара опускает взгляд к ее тонкой девичьей талии.
— Есть одна женщина, к которой можно обратиться. Только не слишком затягивай.
— А у вас самих ничего нет?
— Травы должны быть свежими.
— Амара, — предостерегающе говорит Дидона, качая головой. — Не здесь.
— У меня нет денег. — Питана выглядит разочарованной. — Я думала, у вас найдутся какие-то травы, которыми вы могли бы со мной поделиться, а уж я бы со временем с вами расплатилась.
— Но почему? Разве твой хозяин не будет доволен? — спрашивает Амара. — Обычно все только радуются доморощенным рабам.
— Марта умирала три дня, — говорит Питана.
Амара и Дидона переглядываются. Опасности и ужас, связанные с родами, знакомы каждой.
Все три девушки пропустили свою очередь, но ни одна не торопится пробиваться к колодцу.
— Если тебе нужны деньги, — отвечает Амара, — то мы, вероятно, сможем тебе помочь. Но ты должна быть твердо уверена, что сумеешь их вернуть.
 
По пути в скобяную лавку Дидона не упоминает о только что заключенной сделке и не расспрашивает, погасила ли свой долг Марцелла и когда той необходимо рассчитаться с их сутенером. Однако у Амары потеют ладони при одной мысли о рыжей торговке. Она говорит себе, что у Марцеллы еще есть время, что ее долг еще не просрочен. И, возможно, приведя к Феликсу Питану, она склонит его к терпению.
Девушки минуют пекарню и останавливаются перед входом в скобяную лавку, прислушиваясь к доносящемуся изнутри лязгу.
— Думаешь, Сальвий нас вспомнит? — спрашивает Дидона.
— По-твоему, он каждый день знакомится с красивыми певицами? — с напускной уверенностью отвечает Амара, повыше перехватывая лиру. Отвоевать инструмент у Париса оказалось непросто: пришлось соврать, что они уже договорились о музыкальном уроке. Если их визит ни к чему не приведет, тот, несомненно, выдаст их Феликсу. — Разумеется, он нас вспомнит.
Миновав ближний прилавок, где покупателей обслуживает какой-то раб, подруги направляются в глубину лавки. Седеющий флейтист приглядывает за юным подмастерьем, помогая тому выковать подставку для лампы. Пока мальчишка ударяет молотом по ножкам, он придерживает стойку, изредка подбадривая его все с тем же добродушием, которое запомнилось Амаре. Девушки замирают в ожидании, не желая ему мешать.
Подняв взгляд, Сальвий как будто не сразу их узнает, однако через мгновение расплывается в улыбке.
— Вот так неожиданность! — говорит он. — Два очаровательных певчих воробушка. Чем могу помочь?
— Мы хотели попросить об одолжении. — В качестве объяснения Амара показывает музыканту лиру, надеясь возбудить его любопытство.