Затмение

* * *
Посвящается маме и папе
Автор благодарит жителей Сиглуфьордюра, Ландэйяра и других мест, в которых происходит действие его книги, но подчеркивает, что все события являются чистым вымыслом и персонажи не имеют реальных прототипов.

Особая благодарность за профессиональную помощь полицейскому Эйрику Рафну Рафнссону, государственному обвинителю Хюльде Марии Стефансдоттир, врачам Хельги Эллерту Йоханссону и Йону Гуннлойгу Йонассону. Однако полную ответственность за произведение, включая все возможные ошибки, несет, разумеется, только сам автор.


Затмения людям
суждено пережить
в череде событий
бренной жизни.
Беды тяжкие
молча терпеть,
даром этим
Господь наделил.
Йон Гудмундссон (1574–1658)
 
Часть первая. Летний день
 
1
How do you like Iceland? [1]
Да, он, по крайней мере, приехал в страну не за такими впечатлениями.
День начался хорошо, погожее июньское утро. Хотя между утром и вечером практически никакой разницы – светло круглые сутки. Эван Фейн уже давно очень хотел съездить в эту страну на самом краю земли.
Эван жил в Эдинбурге, изучал искусство. И это была его первая поездка в Исландию. Силы природы будто специально подготовились и, чтобы добавить серый цвет к черной полосе кризиса, пригласили людей на два извержения вулкана с коротким промежутком. Однако на данный момент извержения, похоже, закончились, и Эван их как раз пропустил. Он в Исландии уже несколько дней. Сначала осмотрел Рейкьявик и популярные достопримечательности в округе. Затем взял в аренду машину и отправился на север страны. Переночевал в кемпинге, встал рано и теперь держал путь в Скагафьордюр. Купил диск со старыми исландскими шлягерами и теперь слушал их в машине – не понимал ни единого слова, но наслаждался музыкой и гордился собой, тем, что он такой продвинутый турист, погружается в культуру стран, которые посещает. Он свернул с дороги у Сойдаркрокюра, хотел посмотреть купальню Греттира [2], она должна быть где-то недалеко, у самого берега.
Дорога к купальне была труднопроходимой. Эти поиски, разумеется, полное безумие с его стороны, но в то же время заманчиво немного расслабиться в дымящейся горячей воде, насладиться светом утреннего солнца и красотой природы. Он ехал медленно, прямо перед машиной то и дело возникали ягнята – или это он оказывался у них на пути. Купальни не было. Он уже начал бояться, что пропустил нужный поворот. Еще больше снижал скорость у каждого съезда, напряженно всматривался. Неужели проехал? Но вот он увидел красивый дом, правда, похоже, недостроенный. Дом стоял недалеко от дороги, перед ним припарковался маленький серый фургон.
Водитель фургона или, может, хозяин дома неподвижно лежал поблизости. Эван вздрогнул, заглушил двигатель прямо посреди дороги и побежал что есть мочи. Из скверных динамиков фургона по-прежнему орала исландская попса, что в сложившихся обстоятельствах производило почти абсурдное впечатление.
Судя по комплекции и коротко стриженным волосам, это был мужчина. И он мертвый. Лицо залито кровью, на месте одного глаза зияет рана, так что визуальное опознание практически исключено.
Эван судорожно ловил воздух ртом. Почти оцепенев, он уставился на труп, но затем быстро обернулся, словно проверяя, не стоит ли за спиной убийца. Кроме него самого и покойного, никого не было.
Рядом с телом лежал окровавленный кусок деревяшки, который, похоже, использовали как дубинку. Когда Эван заметил деревяшку, его вдруг вырвало, он постарался отогнать нахлынувший негатив, глубоко вдохнул, восстановил душевное спокойствие. Затем сел на лужайку перед домом и стал размышлять, что надо было выбирать другое место для летнего путешествия.
 
2
Исрун проснулась от жужжания мухи, залетевшей в открытое окно спальни, посмотрела на часы – черт возьми! Она могла бы еще поспать, на смену в новостной отдел ей только к половине десятого. День наверняка будет спокойным, извержение вулкана закончилось, событий в городе мало, началось лето. Полное затишье. Единственное задание в настоящий момент – подготовить какую-нибудь легкую и интересную новость о летнем празднике, на который они с оператором ходили днем ранее. Летнее настроение, чтобы завершить выпуск на радостной ноте. Репортаж точно поставят в последний выпуск или даже перенесут на завтра – такие новости всегда идут последними, и как только что-то случается, их сразу отодвигают.
Она проработала в новостном отделе уже десять лет, правда с перерывами. Начала еще в университете, параллельно с изучением психологии. Получив диплом бакалавра, попробовала работать в больнице, но там ей не хватало эмоциональных нагрузок новостного отдела, и она вернулась. Потом уехала в Данию, где училась в магистратуре по психологии; вернувшись, снова попыталась работать в больнице, на этот раз в Акюрейри. Однако полтора года назад уволилась из больницы, переехала в Рейкьявик и снова устроилась на работу в новостной отдел. Многие из прежних коллег ушли, их сменили новые лица, но некоторые все еще были на месте. В свое время она пришла устраиваться на телевидение, не рассчитывая на положительный ответ. Сдала пресловутый квалификационный экзамен, среди прочего должна была читать новости в студии звукозаписи и перед камерой в телестудии. Она, конечно, ждала результатов и надеялась, однако считала, что из-за шрама, оставшегося на лице после ожога, у нее нет шансов попасть на экран. Ожог она получила, когда ей было всего несколько месяцев: пожилая тетя опрокинула на нее дымящийся кофе. Шрам от давнего ожога проходил через всю щеку, с годами она, конечно, научилась прятать его под макияжем, но он все равно оставался заметным. Наверное, именно этот шрам стал причиной ее стремления работать телекорреспондентом, чтобы показать миру – как минимум телезрителям в Исландии, – что она не видела в этом препятствия.
Исрун села в кровати, потянулась. Жила одна, парня у нее не было уже два года. Так долго одна она еще не оставалась, до этого у нее обычно кто-то был; самые долгие отношения продолжались пять лет, но закончились, когда она уехала в Данию. А он не захотел ни поехать с ней, ни ее дожидаться. Ну и ладно, пусть живет.
Телевидение приносило ей намного больше, чем занятия психологией. Интерес к учебе с годами ослаб, но диплом магистра она все-таки получила – из чистого упрямства. Образование, однако, помогало ей в репортажах. Работа в новостном отделе давала ей возможность ежедневно получать новые впечатления, беседовать с интересными людьми, в лучшие дни ей даже удавалось сделать эксклюзив. Единственным недостатком этой работы был постоянный цейтнот. Хотя стресс в определенной степени и вызывал некоторое привыкание, как наркотик, прессинг времени затруднял проведение серьезных журналистских расследований. Недоукомплектованные смены и жесткий график сдачи материала к концу дня весьма поспособствовали тому, чтобы возможность длительное время сосредоточенно заниматься одним делом практически превратилась в непозволительную роскошь.