Твой личный Демон

Пропали и девственницы. Найти Жертву с чистой, незамутненной похотью энергией, которая могла питать Хозяина не меньше столетия, стало практически невозможно.
Но Он продолжал отправлять Тварь на поиски, хотя они, бывало, затягивались на долгие годы, в течение которых Господин голодал, слишком гордый, чтобы питаться объедками, производимыми скварами.
Она никогда Его не подводила, не подведет и в этот раз. Тварь вскинула голову, прислушиваясь.
На востоке заалел горизонт и Тварь повернула голову, улавливая колебания воздуха. Мощная, быстро истаявшая вспышка. Она припустила в том направлении и, не успела добраться до места, как за первой вспышкой последовала вторая, не менее мощная. Тварь увеличила скорость.
Рога вибрировали, указывая верное направление.
Когда до точки перехода оставалось не больше километра, третья вспышка заставила Тварь остановиться. Алое пламя буйно взвилось над горизонтом, знаменуя появление нового прохода и, Тварь затрепетала.
Какой источник! Ее рога резонировали в ответ буйным алым всполохам, удовольствие прошивало насквозь, накатывая мощными волнами растущего возбуждения. Тварь припустила быстрее, боясь упустить проход.
Девственница, Тварь была в этом уверена. Только истинная девственница способна так остро реагировать на эротическое возбуждение - и Тварь знала, такой источник даст Господину энергии на несколько столетий вперед!
Тварь прыгнула и выставив вибрирующие рога перед собой, нырнула в поток.
 
    
Глава 10. Катюша
Я лежу в полной темноте с открытыми глазами и слушаю как тикают часы на столе у окна. Старый будильник с заводным механизмом и черными стрелками в красном корпусе остался еще от мамы.
Как память.
Варя ворчит, что он мешает ей спать и грозится выкинуть в окно, но я знаю, что это пустое. Она никогда его не тронет. Что бы Варя не говорила, маму она любит не меньше моего. Но признаться в слабости для нее смерти подобно, вот и кусает всех подряд.
Переворачиваюсь на другой бок и прислушиваюсь. В квартире тихо. Только иногда я слышу приглушенный стенами смех сестры. Сердце колотится от страха, но я терпеливо жду, когда она вернется.
Варя дала слово, что помирит нас с Владом. Потребовала телефон и, дождавшись, когда все лягут спать, заперлась с ним в туалете. Почти час прошел...
Я сажусь, касаясь ногами холодного линолеума. Неизвестность сводит с ума, но я беру себя в руки и даю сестре еще пару минут. Стараюсь не думать о том, что, может, у Вари не получится, и сегодня была наша последняя встреча с Владом.
Как она сказала? Месяц - достаточный срок, чтобы расстаться с ... девственностью? Я обнимаю себя за плечи и упираюсь взглядом в грудь. Даже в темноте сквозь тонкий хлопок маечки я вижу свои соски.
Что все они находят в этом такого притягательного? Я кладу ладони на грудь и сжимаю.
Ничего.
Закусив губу провожу пальцами по соскам, кручу их, словно ручку радиостанции, но тело молчит.
Я не чувствую ни-че-го.
На глаза наворачиваются слезы, но я смахиваю их и ложусь в постель. Мысли о фригидности отгоняю тоже.
Я нормальная. Просто зажатая. Рука тянется под подушку и я запоздало вспоминаю, что телефон у Вари.
Черт.
Мне нужна грамотная стимуляция. Я закрываю глаза и воспроизвожу в памяти все моменты, когда заставала сестру за непотребством. В ванной, в магазине и на вечеринке, посвященной первокурсникам. Я вспоминаю ее тихие стоны и ерзание под одеялом почти каждую ночь перед сном.
Она мастурбирует столько, сколько я ее помню. Всегда гиперактивная, гиперлюбопытная, сексуально озабоченная... Может, в этом все дело. До последнего сомневаясь, я запускаю руки в трусики, предварительно укрывшись одеялом с головой.
Пяти минут пыток достаточно, чтобы понять - Варя права, я фригидная. На глаза наворачиваются слезы и я сжимаю виски руками. Впервые в жизни я завидую сестре, для которой любить свое тело и дарить любовь другому в ответ так же естественно, как дышать.
И тут же мозг простреливает другая мысль.
Я должна отпустить Влада.
И посвятить жизнь правильному делу. Уйти в монастырь я бы не смогла, так как не верю достаточно сильно, но вот заняться благотворительностью или - я задумываюсь на секунду, перебирая занятия, которым могу отдать всю себя целиком, когда в комнату возвращается сестра.
Покрутив телефон на пальцах, она как будто нехотя кидает его на подушку рядом со мной и блаженно растягивается на своей половине дивана.
- И? - не понимаю, почему она молчит, но раз довольная, значит, все получилось.
- Все нормально, можешь не благодарить, - Варя улыбается одними губами. Глаза закрыты и я понимаю, что только что у нее был оргазм. Беру в руки телефон, открываю переписку и вскрикиваю от ужаса.
- Варя, что ты наделала!?
 
    
Глава 11. Варвара
Мама ушла сразу после праздника в честь нашего с Катькой годовасия. Искупала, уложила спать, убрала со стола перепачканные в торте тарелки, надела любимый кожаный плащ и вышла в ночь с маленькой черной сумочкой на плече.
Эту историю часто рассказывала баба Аня, мать Бориса, вместо поздравления с днем рождения. В красках, так, как только старые обиженные кошелки и могут - разжевывала непутевым близнецам, что такое быть шлюхой, кукушкой, тварью и просто плохой женщиной.
Хоть бы раз Борис заступился за маму! Но, куда там, мы же ему не родные. Пригрел змею с пузом, дал фамилию и крышу над головой, а она, тварь такая, скинула нагульных детей и была такова.
Катька всегда плакала, слушая эти бредни, а я только злилась. Как-то даже залепила бабке кулачком в глаз. Только не попала, через стол так быстро, когда тебе всего четыре, не перелезешь, но до носа достала. И очки по пути задела, чтобы потом ножкой по ним потоптаться.
Бабка, конечно, испугалась, но я ей тогда красноречиво на бутончики намекнула. Цветочки с ягодками пошли потом, когда мне тринадцать исполнилось. А Катька наоборот, пожалела старуху. Я злилась сначала, а потом поняла всю красоту маневра и даже восхитилась.
Когда надо заткнуть грязный рот, это ко мне. Когда лаской и улыбками выпросить конфет до обеда, это к сестре. Поэтому разницы между нами особой нет - обе пошли в мать, только унаследовали от нее разные черты.
Я ухмыляюсь, пока снимаю шорты, вспоминая наше детство. Катька всегда со мной делилась. Взять те же конфеты, просила как для себя, но брала для двоих.
Стелю на крышку унитаза плед и сажусь сверху. Ставлю пятки на край и развожу колени. Сестра такой бэкап не одобрит, конечно, но спасибо потом все равно скажет. Включаю телефон и, переключив камеру на себя, выбираю красивый ракурс.