Игра не для слабых: Баннерет (СИ)

К столику тут же выстроилась очередь из солдат. Заскрипело перо, зазвенели переходящие из рук в руки деньги. Платили мы людям не шибко много, но всё равно куда больше, чем они могли бы заработать, вспахивая поле или чистя свинарник. Правда, деньги у них в карманах надолго не задерживались. И в этом была прямая вина наших нанимателей.
Торговцы вообще повели себя крайне хитрожопо. По условиям контракта они должны были снабжать нас провизией за свой счёт. Но вот выпивка, всякая бытовая мелочь, и прочие необходимые в походе вещи в договор не входили. И каждый вечер эти засранцы разворачивали на своей половине лагеря небольшую лавочку с безделушками и парой пивных бочек, продавая моим ребятам все эти «блага цивилизации» по тройной цене. Так и получалось, что они платили мне, я платил солдатам, а через них монета возвращалась обратно к своим первоначальным владельцам. Этакий круговорот денег в караване. Но меня эта ситуация не особо напрягала. Главное, что казна отряда пополнялась, а уж на что бойцы тратили деньги — было их личным делом.
Я присел к костру, над которым в котелке булькало аппетитное варево. Походная еда была нехитрой: похлёбка из ячменя, перемешанная с кусочками солонины мяса, какой-нибудь начавшей засыхать овощины, вроде морковки, репки или лука, грибами, корешками и вообще всем, что удавалось найти или подстрелить в лесу. Но даже такое кашло всё-таки было куда лучше сухарей или вяленного мяса, которые нам нередко приходилось жевать прямо на ходу.
Девушка, колдовавшая над котлом, тут же начала строить мне глазки и поворачиваться то одним боком, то другим, как бы невзначай выпячивая свои достоинства. А затем и вовсе распустила на своём платье на одну завязку больше, чем нужно, обнажив приличных размеров декольте. Она уже не первый раз пыталась провернуть этот фокус. Вернее, этим занимались все четверо маркитанток. Каждый привал, по очереди. У них было что-то вроде соревнования, которое каждый раз заканчивалось одинаково.
— Как представление? — Айлин уселась рядом со мной и уставилась на девушку. Звали её толи Бригида, то ли Брунгильда, то ли Блядинья… Я так и не удосужился запомнить.
— Пока на троечку, о хранительница моего целомудрия, — хмыкнул я, — Самое интересное ещё не показали.
— И. Не. Покажут, — отчеканила девушка буквально пожирая взглядом маркитантку. Та тут же погрустнела, завязала платье и пошла прочь, не забывая при этом призывно покачивать бёдрами. Она явно напрашивалась на то, чтобы ей подожгли юбку.
— С этим сложно поспорить, о обломщица моих желаний, — я покачал головой, поднялся и помешал кашло в котелке. К моему большому сожалению, ячмень ещё не проварился. А живот тем временем уже начинало понемногу сводить от голода. Не жрали мы с самого рассвета, да и там лишь перекусили сухарями с солониной.
— Ей богу, они меня когда-нибудь достанут, — устало выдохнула девушка.
— Надеюсь, что меня тоже, — я ухмыльнулся, усаживаясь обратно на расстеленное на земле сено.
— Ага, мечтай, — фыркнула Айлин и демонстративно отвернулась. Вряд-ли её всерьёз задела эта безобидная шутка, но надож построить из себя хер знает кого, показывая всему миру своё уязвлённое самолюбие.
Вскоре к котлу потянулись и остальные. Солдаты, уже успевшие просадить свое сегодняшнее жалование в лавочке караванщиков, за исключением тех, кому выпало заступать в первый дозор, обозные девки, Бьянка, Роберт, неизменно сопровождавший приём пищи своими балладами, Бернард и парочка приставших к нам шарлатанов. Последних, вообще-то никто не приглашал к нашему котлу, но поскольку банкет был не за счёт отряда, никто особо и не возражал.
— Во, другое дело, — хмыкнул я, когда Тур мне передал увесистую миску с походным хрючевом. Каша там была положена с такой горой, что едва-едва не вываливалась наружу. С куском пусть и зачерствевшего, но всё же не в камень засохшего ржаного хлеба, заходила она на отлично. Даже Айлин, первые несколько дней после Деммерворта, воротившая нос от этого хрючева, налегала на него сейчас так, что любому солдафону могла дать фору.
 
— Вы, гости дорогие, — Тур толкнул в плечо одного из наших случайных попутчиков. Хлипкий мужичок, одетый в простую крестьянскую одежду, с длинной чёрной бородой, заплетённой в три косы, перевязанные красными ленточками. Он всех уверял, что это обереги отпугивающие призраков, — Чем расплачиваться то нынче будете. Монетой или историями.
— Как обычно, историями, — ответил ему второй караванщик. Молодой тощий паренёк, подозрительно похожий на его старшего товарища.
— Ну, давайте, тогда, коли… — начал, было, здоровяк, но его перебил Бернард.
— Сегодня обойдемся без небылиц. Расскажите, лучше, что в миру творится. Вы же, вроде из Вольной марки идетё. Должно быть многое повидали.
В этом сержант был прав. Для наёмника очень важно знать, что творится вокруг. По крайней мере, так он будет понимать, где может заработать, а куда лучше лишний раз не соваться.
— О, сынок, — заскрипел дед, — Мы много где побывали, и много что видели, — Он потянулся к котлу за новой порцией каши, продолжая рассказывать, — Неспокойно нынче в мире, ой неспокойно… — он замолчал, начав торопливо поглощать только что наваленную «добавку».
— Ты это… Меньше ложкой махай и больше языком, — напомнил ему Тур, забирая миску, — Вот как закончишь, так и доешь.
— Так это… — о чём это я, — старик достал бурдюк с водой, чуть разбавленной вином, приложился к нему и сделал несколько крупных глотков, — Неспокойно нынче в мире. Король ослаб. Без его твёрдой руки, владыки срединных земель вцепились друг-другу в глотки, пытаясь отгрызть себе кусок земли пожирнее да побольше. Говоря, среди них уже появился новый претендент на трон. Маркграф Родрик из дома Де Валье. Волчий лорд, его ещё называют. Если б не Де Мордри, он, должно быть, уже бы захватил все срединные земли. А в столице тем временем завелась какая-то хворь, от которой люди бегут, как от лесного пожара. Да токмо, она бежит вместе с ними, потому как перекидывается, значитца, с одного на другого, — старик снова отхлебнул из своего бурдюка, немного помолчал и продолжил, — На севере тоже дурные дела творятся. Поговаривают, что нежить на ничейной земле совсем распоясалась. Так, что сожрала последнюю деревушку, которая там как-то ещё держалась. Как там её бишь…
— Меховище вроде… — поправил его паренёк.
— Точно, Меховище, — кивнул старик, — Туда ещё, значица, рыцари ордена из Деммерворта ходили. Четыре дюжины солдат епископ отправил, и лишь двое вернулись. Один всё твердил про какую-то кровавую баронессу. Другой нёс чушь про мёртвое войско, охраняющее стены старой твердыни. Мол, не будут знать они покоя, пока не изведут в округе последнюю живую душу. Мол, мстят они за что-то живым. И пока не доберутся до обидчика своей госпожи, смерти не прекратятся. Но с севера приходят ещё более тревожные вести, — мошенник замолчал, глядя на огненных мотыльков, порхавших над пламенем костра. Мы уже было думали, что он уснул, но старик внезапно помотал головой и продолжил, — В вольной марке что-то готовится. Магистрат во главе с лордом Эгбертом собирает ополчение. Такое, какого ещё не видывал свет. Десятки знамён, вольное рыцарство, наёмники. Пятнадцать тысяч мечей, а может и того больше.
— Будет война, — мрачно пробасил Тур.
— Не хотелось бы, — покачал головой Роберт, — Люди в прошлую то натерпелись немало горя. Земля ещё не успела оправиться, да и нежить почувствовала раздолье. А они новый поход затевают.
— Во-во, — поддакнул один из бойцов, — Чуть что, так эти упыри кровь простого люда лить начинают. Нет, чтобы сойтись один на один, на твёрдой земле, да и порешать одним поединком все неурядицы.
— Если б все неурядицы решались так просто, то для нас не осталось бы работы, — отрезал Бернард, но потом чуть смягчился и добавил, — Короли не могут без больших войн, так же как обычный мужик не может без хорошей драки. Только если простолюдины вроде нас с тобой сами кровью умываются, да зубами харкают, то владыки льют кровь своих солдат.