(Не)прошедшая отбор

– Не надо… - испугалась я. – Просто… вам подходит. Вы похожи на волка. Отпустите меня, пожалуйста. Я зря пришла. Я жалею.
С минуту Вольф смотрит мне в глаза и в его хищной желтой радужке пляшет дикое пламя. Приближает лицо к моему, и сквозь тонкую ткань платья я чувствую, какой он горячий и вдыхаю его мужской, будоражащий запах.
– Если еще раз попадешься мне на глаза, малышка, никакой пощады тебе не будет, - негромко говорит он и рывком отпихивает меня от себя. – Учти это.
Я учту. Точно учту. Потому как ни за что больше в своей жизни не собираюсь играть с огнем и встречаться с этим диким, опасным волком.
    
ГЛАВА 11
 
– Ну и что ты сидишь, Уленька, телик не включаешь? У Ларичевой твоей последнее испытание перед финалом. Неужели неинтересно?
И почему Варя такая ехидная? Почему всегда стремится уколоть меня, задеть побольнее?
– Я занята, не видишь? – сухо говорю, изо всех сил стараясь не пустить в голос противную плаксивость.
Передо мной восседает директор нашей сельской школы – Агриппина Яковлевна. У нее такие внушительные размеры, что бока свисают со стула, а полные пальцы унизаны кольцами. Это самая дотошная из моих клиенток. Если ей покажется, что цвет лака на ее ногтях хоть немного отличается от выбранного ей в палитре цвета, то платить за маникюр она не станет.
– Не беда, - широко улыбнулась Варя. – Я сейчас мигом все устрою!
И она тут же притаскивает ко мне в комнату свой ноутбук и мигом подключается к каналу, на котором идет «Царевна-лягушка». Я вижу знакомую фиолетовую заставку и вижу Глеба.
Он такой красивый и далекий, что у меня сердце щемит в груди. Утыкаюсь в ногти Агриппины Яковлевны, потому что я должна делать все очень внимательно и аккуратно, но руки не слушаются.
Этот человек – просто картинка в телевизоре, напоминаю себе. У меня с ним ничего не было и не могло быть. Ульяна, опомнись, наконец! Спустись с небес на землю.
Но словно наяву я слышу это мягкое, чарующее «Бэмби»...
Глеб в своей приятной интеллигентной манере рассказывает о последнем этапе голосования перед финалом, о том, что финалистка шоу выставляет на суд зрителей произведение своего собственного сочинения. В его голосе – искреннее восхищение.
А затем играет красивая музыка, и Оля читает знакомые строки. Строки из моего сердца…
 
Встану утром ранним -
За окном туманится.
За деревни окраиной
Лежит ель поваленная.
В простеньком платье
Бегу по росе босиком.
Там любимый свидание назначил
Мне от батюшки с матушкой тайком.
Я крестьянская дочь,
Он барина сын.
Воспоминания гоню прочь –
Я несла с ручья кувшин,
Он с охоты возвращался на гнедом коне.
Опустила я тотчас глаза.
Его взгляд остановился на мне,
«Кто ты, красивая?», тихо сказал.
Словно лань пугливая, кинулась бежать.
С коня соскочил, поймал, прижал к груди,
Начал меня целовать.
Я молю: «Уйди, барин, уйди!».
А сама уже ни жива, ни мертва.
«Сердце точно у птички колотится…»,
Были ласковы, нежны его слова.
Только время вспять не воротится.
Полюбила я. Полюбил меня он.
Мне цыганка молодая нагадала
Короля червей, две дороги и казенный дом.
Будто бы того мне мало –
За меня посватался сын кузнеца.
Молод он, богат, пригож собою.
Видеть не могу его лица.
Он не нужен мне с своей любовью.
«Всю тебя озолочу, Аленушка!», -
Говорил, сверкая глазами,
А я вспоминала любимого
И очи наполнялись слезами. 
Батюшка с матушкой слушать не хотят –
Быть свадьбе к Покрову.
За любовь к барину корят,
И шьется белый подвенечный наряд. 
За что мне такие терзанья?
Я любимого и не повидала. 
Они заперли меня в наказанье,
Чтоб приданное вышивала.
Покрова выдался ясный,
Мы стояли под церковными сводами.
Как рассвет я была прекрасна,
И жених смотрел очами, ласки полными.
Но в моих слезы горькие стояли,
И падали на платья парчу.
На хорах певчие стояли,
Отец повел меня к венцу. 
Вдруг в углу, под образами
Я увидела знакомый силуэт
В строгом черном костюме. 
А в руках – белых роз букет.
Он смотрел на меня глазами,
Полными боли и любви,
Будто погребальными свечами,
Я закрыла глаза от тоски.
А под сводами белые голуби ворковали.
Я коснулась рукой руки.
Подкосились мои ноги,
И ушла из-под них земля.
Кинулась я, не разбирая дороги, 
На березе осталась фата.
Не увидела я обрыва,
Задержаться не было сил!
А река черна и бурлива -
Темный омут меня поглотил.
Так спокойно и холодно стало,
А потом холод стал уходить.
И я чувствовать перестала – 
Не жить, не страдать, не любить.
Вдруг какая-то сила,
Вверх потянула впотьмах.
Я его одного любила,
На его я очнулась руках.
В мокром черном костюме
Меня прижимал к себе.
«Мы уедем и будем вместе –
Верь, мое солнышко, мне!».
Я верила – прошлое не воротится.