Притворись нашей мамой (СИ)

Взглянув на часы, поняла, что уже не успею принять душ дома. Почему бы не воспользоваться душем майора, пока его нет?
Кинув на спящую девочку быстрый взгляд, направилась в ванную.
Раскрутила вентили с горячей водой, и живительная обжигающая влага потекла по телу.
В тех местах, где вода касалась кожи, меня обжигало. И мне это нравилось.
Зажав мочалку с малиновым гелем в руке, я вела ею по плоскому животу, втирая субстанцию в кожу.
Когда мочалка коснулась налитой груди, я вздрогнула.
Внезапно вспомнила как на меня смотрел Удальцов в машине. Не как на человека, а как на женщину…
Женщину, которая ему нравится.
Не любила я подобных взглядов. Внезапно ледяной порыв ударил струёй в низ живота, горячий взгляд облизал мою грудь.
Я открыла глаза и замерла.
Дверца душевой кабинки была открыта настежь. В шаге от меня замер полуголый Демид.
Хорошо хоть в плавках.
Правда эта маленькая деталь гардероба не скрывала, а наоборот подчеркивала намерения хозяина. Он был возбужден.
Вместо того, чтобы кричать, просить его удалиться вон, я лишь прикрылась мочалкой, и рукой закрыла грудь.
Горячая вода стекала по волосам и по лицу, мешая мне смотреть на захватчика.
Но я увидела больше, чем должна была. Высокая статная фигура с крепким прессом, накаченными в меру руками и упругими бедрами. Грудь тяжело вздымалась в такт отрывистому дыханию мужчины.
Голубые глаза смотрят пронзительно, гипнотизируют, не дают времени на обдумывание плачевной ситуации.
Не понимая, что творю, кусаю губы.
Демид воспринимает это как знак, делает ещё один шаг вперед, и вторгается в кабинку.
Наша кожа касается в нескольких точках, и мурашки табуном бросаются врассыпную по телу – по груди, шее, низу живота, по бедрам.
– Меня ждала? – хрипло интересуется Демид.
Убирает мою руку с груди. – Очень красивая, – цыкает, показывая мне кончик розового языка.
Открываю рот, чтобы объявить ему, что он циничный нахал, и это хэрасмент, так как я сейчас при исполнении служебных обязанностей, и тут же получаю глубокий горячий поцелуй с языком.
Задыхаюсь от желания. Ненавижу себя за это.
Кроме мужа у меня не было мужчин. И ближайшие годы я не собиралась изменять… ему и памяти о нём.
Но сейчас я не владею телом и мозгом, не могу дышать, но не вырываюсь.
Мне нравится быть заложницей неги.
Крепкие руки обнимают за талию, и моя грудь тут же прижимается к широкой мужской груди.
Мои пальцы путаются в намокших вьющихся волосах Демида.
Боже как стыдно! Хочу его!
Внезапно вспоминаю, что не убрала таблетки с тумбы Алёны.
Дёргаю Демида за длинную прядь волос.
– Пусти! Я не твоя ночная няня. Мы так не договаривались!
Он смотрит на меня яростно. Возбуждён настолько, что уже не соображает.
Цедит мне в губы:
– Больше не провоцируй меня. Могу не сдержаться.
Загорелая рука открывает кабинку:
– Иди отсюда.
Вылезаю из кабинки, и боюсь повернуться к мужчине спиной. По – прежнему прикрываюсь мочалкой и рукой. Двигаюсь к стене с полотенцем.
Демид неотрывно смотрим мне в глаза… а затем демонстративно снимает плавки, и, ухмыляясь, бросает мне под ноги.
– А-а! – неожиданно для себя вскрикиваю, будто мне змею под ноги бросили. Хватаю с вешалки халат, и голая выбегаю из ванной.
В холле сталкиваюсь нос к носу с Татьяной Ивановной. Краснею до самой макушки.
– Это не то, что Вы подумали!
– Ничего я не думаю. Ты мне лучше объясни, что это такое, – тычет мне в нос пачкой от жаропонижающего.
– Всё объясню. Только не выдавайте меня. Пожалуйста!
В комнате Алёнушки раздаются торопливые шажочки.
– Одевайся скорее! Солнце наше встало.
Не дожидаясь выхода майора из душа, выбегаю из квартиры.
Через пять минут уже захожу домой. Переодеваюсь, и еду в больницу, где прохожу интернатуру. Недавно сдала успешно государственные экзамены. После двенадцати месяцев интернатуры стану специалистом – пластическим хирургом. Обожаю свою работу…
Только вот с местом прохождения интернатуры не повезло!
  
Глава 13
  
Злата
Я решила стать врачом в пятнадцать. Специализация не имела для меня никакого значения. Готова была лечить зубы, делать операции, назначать пилюли, учить нерациональных людей рациональному питанию. Меня бы устроил любой расклад, нравилось помогать людям. Я хотела быть нужной и полезной. Только так я не ощущала одиночества и грусти.
Закончив медицинское училище с красным дипломом, поступила в медицинский университет.
Пять лет отучилась на факультете Лечебное дело, по специализации хирургия. Впереди маячил год интернатуры в больнице и ещё два года ординатуры по специальности – пластический хирург.
Сейчас мне двадцать пять. Впереди три трудных года, и наконец-то я стану самостоятельной и независимой в профессии.
Перепрыгиваю через широкую лужу, убеждаю себя в том, что тридцать пять месяцев, это недолгий срок, когда накануне стоит мечта. Смысл всей моей жизни.
Я уже решила для себя, что кроме работы, мне в жизни ничего не нужно. Всё хорошее осталось в прошлом.
Иногда мне говорят: «Милая, ты ещё такая молодая. Не переживай, не отчаивайся. Выйдешь замуж, родишь ребёнка, какие твои годы».
А я в этот момент думаю: «Ни за что! Я не предам память мужа и Наташи».
А вот сегодня что-то пошло не так. В моей стройной системе сломался мелкий механизм, вывалилась пружинка, скрепляющая установку.
Когда ночью Алёнка назвала меня мамой, впервые за последние месяцы мне захотелось стать настоящей мамой.
Разве это справедливо? Есть женщина, готовая по моральным качествам быть матерью. Но у неё нет дочери.
И есть дочь, готовая любить реальную маму. Но у неё нет этой возможности, потому что мама укатила в другую страну. Предпочла единственной дочери – любимого мужчину.
Я не пожелала себе нового ребёнка, а захотела этого – готового и никому не нужного.
Самое страшное произошло позже в душе.
До сих пор не могу поверить, что там была я. Вместо того, чтобы ударить, закричать, я растеклась лужицей перед хамоватым майором.
Надо же решил, что утехи в душе прилагаются к услугам няни!
Или он считает, что из-за нашего дела, я пойду на всё?
– Упырь! – взвизгнула я вслух, отскакивая от вертушки, которая чуть не шлёпнула меня по бедру.
– Вот, как? – грозный рык за спиной. Поворачиваю голову – Игорь – главврач больницы.
Моя головная боль…
– Я не Вам, – лепечу, злясь на себя. Не хотела с самого утра нарываться на него. В принципе стараюсь избегать этого мужчину со звериным оскалом, чтобы не портить день ни ему, ни себе.
Идём вдвоём к лифту, коллеги обтекают нас, обходят, стараются не попасть на глаза главному. Зря они переживают, он не сводит глаз с меня.
Мне не по себе всегда, когда он смотрит, а сегодня почему-то особенно. Он будто намекает мне, что сегодня я – другая, не такая, как всегда, а ещё лучше. (Я сама это чувствую, но не хочу верить в метаморфозу).
Ёжусь. Готова обнять себя руками, чтобы закрыть открытые плечи. Но понимаю, что это будет смотреться глупо и по-детски. Взрослые женщины себя так не ведут.
Зелёный блеск извещает меня о том, что я снова заложница бурных мужских фантазий.
Родиться сексуальной и красивой. Повезло, так повезло. Другая на моём месте была бы счастлива, что мужчины с неё глаз не спускают.
А я жутко переживала и комплексовала.
Конечно, если бы моё сердце было свободно, то возможно я бы ответила взаимностью тридцатипятилетнему обворожительному и нахальному главврачу Игорю Геннадьевичу.
Он в разводе, внешне вполне себе ничего. Высокий, поджарый, занимается борьбой. У него короткий ёжик светло-русых волос, прямой нос с горбинкой, красивые губы, и тёмно-зелёные глаза, полные любви и вожделения. И руки у него большие и сильные, как у классного хирурга.