Притворись нашей мамой. Дочери

***
Одиннадцать лет назад
Злата Чайкина. Мать Наташи
Приезжаем в ЗАГС. Выходим из машины, направляемся к дверям учреждения.
– Мамочка, невесты в белых платьях, а мы в красных? – Алёнка крутит белокурой головкой по сторонам, глядит с нескрываемым восторгом на восхитительных невест в пышных нарядах.
Смотрю в голубые глаза пятилетней дочурки. В них отражается небо, и грустить совсем не хочется. Несмотря на то, что сейчас мое сердце разорвано на две равные половины.
Ловлю хрупкую руку малышки, улыбаюсь ей.
– Лисенок, мы с тобой особенные как драгоценные камни. Единственные экземпляры на всём белом свете! Поэтому должны отличаться от других.
Улыбашка перестает грустить, лыбится. Вижу, что она мне верит. Не потому, что я взрослая, а потому, что искренне любит. И половинка сердца, отданная Алёнке, громко, радостно бьется, отвечая взаимностью.
Вторая половинка сердца, принадлежащая Наташе, заходится в истошном крике: – Дочка! Где ты? Почему не со мной?
Как же я хочу, чтобы обе дочери сопровождали меня к алтарю.
Хочу… Этим всё сказано. Даже мой будущий муж – Демид не в состоянии сейчас помочь. Между нами с Натой пролегают километры чужих земель, жадных до денег нелюдей, гектары ненавистных приисков.
Бросаю взгляд за спину – Демид Удальцов вышагивает за нами вальяжной походкой. Смотрит с нескрываемой гордостью на нас.
Его небесный взгляд так и кричит: – Горжусь моими девочками… в нелепых ярких трикотажных платьях!
Понимающе улыбаюсь, и любимый ловит мою улыбку.
Дочь крутит головкой по сторонам. Глядит с нескрываемой завистью на огромные семьи с детьми.
– Мамуль, ты никогда не оставишь нас с папой?
– Алёна, милая, я Вас люблю! Куда же я денусь?
– Поклянись! – дочка трепет подол моего платья.
Останавливаюсь, присаживаюсь перед дочерью, глажу ее по спине.
– Зайчонок, дай мизинчик.
Протягивает крохотную ладошку, беру в свою. Глажу. Тепло дочери проникает под кожу. Сцепляю наши мизинцы.
– Клянусь, что всегда буду твоей мамой!
Вера расползается счастьем по голубой неоновой радужке Алёнки.
Целую малышку в бархатную щеку.
– Пойдём…
Через десять минут подходит наша очередь. Входим торжественно в зал, где состоится наша церемония бракосочетания.
Как у девчонки коленки трясутся. Нервничаю ужасно.
Бросаю тревожный взгляд на будущего супруга. Вижу, что чувствует себя также как я – едва живой от переживаний, бурлящих в нем эмоций.
Еще недавно заносчивый московский сноб – майор не предполагал, что я – Злата Чайкина стану ему женой и мамой не только для его дочери, но и для другого маленького чуда, только начинающего жить. Незаметно касаюсь плоского живота.
– Ты – потрясающая красивая женщина! – шепчет майор, любуясь мной.
Шутит? В красном трикотажном платье-лапше я самая нелепая невеста в мире!
Заглядываю в родные глаза мужчины, понимаю, он абсолютно серьезен. Женское счастье топит мое сердечко.
Начинается церемония. Я вся дрожу. Новый муж. Новая фамилия… окончательно отрежут меня от прошлого, с которым так тяжело расстаться. В нем было так много хорошего, дорогого. И я не готова отпустить и забыть так просто…
Напрягаюсь как пружина, готовая распрямиться в самый неподходящий момент.
– Поздравляю, теперь вы – муж и жена, – женский голос врывается в мой мозг.
Слова «муж…жена» просачиваются через нейроны в мозг. Стучат там отбойными молотками.
Адреналин выбрасывается в кровь, несется с огромной скоростью к сердцу, проникает в него словами «муж…жена».
– Поцелуйте невесту…
Теплые губы любимого ложатся на мои. Отвечаю взаимностью.
Внутренняя пружина во мне распрямляется и меня медленно отпускает. Ничего плохого не происходит. Наоборот. Чувствую, моя жизнь определенно входит в белую полосу. И не собирается менять свой цвет.
Скоро я верну себе Наташу.
Стану хирургом.
Рожу Удальцову сыночка.
Возьмем ипотеку, построим большой загородный дом, куда переедем всей семьей: я, Демид, Наташа, Алёна, сыночек.
Мы заслужили счастье!
Единственное темное пятно, омрачающее нашу жизнь – это работа Удальцова. Может, забота о сыне отвлечет его от Серого? Майор сходит с ума, думая о нем.
Сейчас, когда Алёна полностью на мне, Демид уделяет работе слишком много времени!
Ловлю себя на мысли, что я как и его первая жена Света, начинаю бороться с реальной неодушевленной соперницей, мешающей нам нормально жить.
Не думала, что будет сложно не ревновать мужа к работе.
– Золотой, что-то не так? Морщишься, смотришь на меня странно…
– Всё нормально.
И всё же нет. Мы обманываем друг друга. Вот и взгляд Дема потемнел. Он тоже сейчас под воздействием фантомной боли. Его взгляд отсутствует, будто смотрит на невидимый экран другой жизни… Серый, подельники, свидетели, зацепка…
Улыбаюсь, защищаясь от боли, когда вижу свое незримое немое кино, которое мне показывают мои личные демоны… пещера, Олег, Наташа, Израиль, проклятое наследство…
Алёнчик вкладывает теплую крохотную детскую ладошку мне в руку. Замираю. Цепенею. Вот оно – мое сокровище, моя жизнь.
В маленькой сумочке вибрирует мобильник. Встряхиваю рыжими кудряшками, достаю трубку.
– Алло!
– Мама…мамочка!
– Наташенька! Доченька! Скажи, где ты, я приеду сегодня же!
В зале виснет немая тишина.
По лицу бегут жгучие слёзы. Глотаю их солеными губами снова и снова.
Алёнка недоуменно бьет меня кулачком в бок.
– Я твоя дочка! Я! У тебя не может быть других!
– Малыш, – Демид пытается оторвать от меня белокурую малышку с огромными голубыми глазами, наполненными крупными слезами.
– Наташа, милая, как ты себя чувствуешь?
– Мама, я очень-очень по тебе соскучилась. Ты выздоровела? Когда приедешь ко мне?
Выздоровела? Олег сказал дочери, что я больна?
Захлебываюсь в слезах бессильного отчаяния. Что сделано, то сделано. Что сказано, что сказано. В тысячный раз убеждаю себя в том, что Олег и Влад поступили правильно. Убеждаю мозг словами, но сердце в тысячный раз отказывается признавать их правоту!
Спиной чувствую, гости покидают зал.
– Ты, моя мама! Ты поклялась, что не бросишь меня, – рыдает Алёнушка на руках у Демида.