Безнадежно влип (СИ)

– Да ты смертник, что ли?
– Я не договорил, Григорий Александрович. Недавно я лизал ее палец. Всего лишь палец. Маша поранилась, когда убирала елочную игрушку и на меня что-то нашло. Увидел ее кровь и захотел попробовать, – самое смешное, что это так и есть. Какое-то неподдающееся логике желание – попробовать ее на вкус.
– И все-таки, ты смертник, Мишаня.
– Да бросьте, вы все равно сделаете, что задумали. Даже если бы я сейчас привел вам Машу за ручку и поставил ее перед вами. Как только она бы отсюда ушла, вы бы все равно меня отхерачили. Если получать пиздюлей, то хоть за что-то, например, за провокацию, а не просто так.
– Не бережешь ты себя, Мишенька. Но так даже интереснее, я хоть не полным злодеем выгляжу, да?
– Определенно. Вы вообще душка.
– Ладно, гони давай мой конверт. Открывал его, кстати?
– Нет. Я чужие письма не открываю. Конверт на прикроватной тумбе в спальне.
– Во дурак… может, там ее местонахождение.
– Вы считаете свою дочь настолько тупой?
– Я считаю мою дочь чрезмерно умной, раз она обдурила далеко не самых тупых людей. Кстати, давно хотел спросить, ты на хрена мне позвонил, а потом пошел в отказ? Зачем такие сложные схемы?
– Ваша дочь обладает силой убеждения. И, кстати, неплохой чуйкой. Она поняла, что я ее сдал. А потом уже сдался я. Жалко ее стало, – спустя мгновение продолжаю я, смотря на то, как Берсеньев раскрывает конверт. – Не каждый оранжерейный цветок прыгает со второго этажа и кидается под машину, чтобы не выходить замуж. Знаете о чем она меня просила неоднократно? – пытаюсь уловить эмоции на его лице, но он даже не смотрит на меня. Быстро сворачивает лист бумаги и переводит на меня взгляд.
– Ладно, потом дочитаю. Судя по всему, она просила тебя стать ее фиктивным мужем, – усмехается в голос.
– Это тоже. Но я не воспринимал это всерьез. Она просила научить ее драться, чтобы можно было отбиваться. Знаете, на самом деле от кого? – молчит, прожигая во мне дыру. – Вы нахера ее подкладываете под кого-то? – и все-таки я и вправду смертник.
– Сопляк ты еще, Миша. Ни хера не понимаешь.
– До вас мне, конечно, далеко.
– Ты, мальчик мой, кажется, перепутал наши роли. По морде мало получил? Ну так один щелчок и следующий удар будет в глаз. Хочешь? Молчишь? Ну вот тогда заткнись, когда тебя не просят говорить. Я задам тебе еще один вопрос и, прежде чем на него ответить, подумай хорошенько. Ты мог ляпнуть Марии что-то неосознанно, куда можно пойти и где лучше спрятаться. Облегчи мои поиски, я не переживу еще одного переноса свадьбы, – м-да… Маше с ним не потягаться. Пуленепробиваемый мудак.
– Я не знаю куда она могла пойти.
– Ну ладно. Я найду ее, это всего лишь вопрос времени. В конце концов, окружающий мир не так страшен, как некоторые его представители, которых уже, к счастью, нет. И знаешь что, я тебя, Мишка, даже на свадьбу приглашу. Живи пока. Можешь даже крепко спать. Саша, – бросает в сторону мужика по левую руку. – Подними елку, дочь как-никак украшала.
***
Очередной поганый день и дурное настроение с раннего утра. Еще и кошка подливает масло в огонь. Как-будто специально гадит. За несколько дней отсутствия своей хозяйки она умудрилась подрать в моей спальне обои, порвать наволочку на подушке, и вишенка на торте – нагадить на тумбу. На прикроватную тумбу! Охрененный подарочек с утра. Бодрящий, я бы сказал. Это как вообще понимать?! Впустил в собственную кровать, а это вот тебе благодарность?
– Ну все, доигралась, Соня. Сейчас окажешься там, где и была. Посмотрим, какая ты будешь борзая на улице.
Как будто принимая мои слова за вправду, кошка тут же дернулась от меня и забилась в угол. Или сбежала, увидев в руке переноску. Кое-как запихал ее в последнюю и, под непрекращающиеся завывающие звуки, отнес в машину. Слушать это становится с каждой минутой все невыносимее. Уже реально хочется выбросить ее на улицу. Дурацкая идея – отвезти ее к Жене. Кошка его на хрен сожрет с таким внезапно проявившемся характером.
– Если сейчас закроешь варежку, никуда не выброшу.
 
Коты, конечно, не собаки, команду заткнуться вряд ли понимают, но Соня, на удивление, реально притихла, изредка выдавая тихие звуки. А уж когда мы оказались в нужном месте и вовсе замолкла, забившись в угол.
– Не ссы. Причем во всех смыслах.
Кивнул медсестре в знак приветствия. Та удивленно скосила на меня взгляд. Видимо, акцентируя внимание на моей не самой свежей роже.
– У вас что-то случилось? Вас поэтому не было?
– Да, ерунда, маленькая авария.
Вхожу в палату и застываю. Сказать, что меня бесит, когда Женю кто-то гладит по лбу вниз, а не вверх к волосам, ничего не сказать. Ну почему не наверх? Что это вообще такое? Давай глаза ему еще закрой. Покойся с миром? Когда это делает посторонний человек, еще могу принять, но, когда это делает собственная сестра, которая знает, что меня это выводит из себя – не могу. Ладно, спокойно, это ничего незначащая херня. Ставлю переноску вместе с сумкой на пол.
– Сейчас будем кушанькать, – произносит Наташа.
– Где Вера? – ноль внимания. Ясно, еще и наушники в ушах. Только когда я встал перед кроватью, Наташа наконец заметила мое присутствие.
– Напугал, блин, – вскрикивает, вынимая наушники. – Что с твоим лицом?!
– Больше наушники надевай, и не так испугаешься.
– Миша, блин! Что случилось? – тянет руку к моему лицу.
– Платеж по ипотеке просрочил, вот и получил.
– Очень смешно. Я в курсе, что ты выплатил ее полгода назад. Где тебя так?
– Бухнул и подрался. Ничего страшного.
– Ну врешь же.
– Наташ, не лезь не в свое дело.
– Ты поэтому меня спрашивал не приходил ли кто-нибудь ко мне?
– Не поэтому. Успокойся. Все правда нормально. Ты что здесь делаешь? Уволили?
– Да прям. Переработала, вот мне и дали парочку выходных.
– И с каких пор секретарши перерабатывают? Ухо болит от звонков? – не поддеть ее вот никак не получается. Ибо не смирюсь с ее выбором никогда.
– Я же могу и вдарить, – зло бросает Наташа, нахмурив брови.
– Я раньше перехвачу, – как ни в чем не бывало отвечаю я, намыливая руки.
– Судя по твоему лицу, не всегда ты можешь перехватить.
– Я поддавался.
– Ага угу. Перестань так со мной общаться. Я же знаю, что ты самый-самый лучший.
– Не перестанешь заниматься дурью, буду продолжать так общаться.
– Мечта не может быть дурью.
– Ага угу, – парирую в ответ, раскладывая вещи.
– А я думала, салатик тебя разжалобил.
– Ты ошиблась. Еще раз спрашиваю, где Вера? Сегодня ее неделя.
– Я отпустила ее на пару часиков. Пусть отдохнет, бедная тетка. Мозгами можно поплыть. Жалко ее.
– Она за это получает немалые деньги и это не ее родственник, чтобы испытывать какие-либо чувства. Механика. Не более того. Чтобы я больше такого не видел. Ее место здесь, вне зависимости от того, пришла ты или нет.
– Фу, Миша, фу. Давай выключай его.
– Кого?
– Тамерлана, Амира, Тагира, Господи прости, Марата забыла. Давай еще порычи, чтобы закрепить результат властного героя, – смотрю на Наташу и реально задаюсь вопросом, как ее еще никто не грохнул за ее язык.
– Я тебе говорил фильтровать свою речь? Я-то проглочу, а другой нет. Удивительно, как ты еще осталась в целости и сохранности с таким языком.
– А это все потому, что я невинна и чиста. А такие всегда выживают в кино и книгах. Да будет так и в жизни, аминь, – мда… вот и ответ на вопрос, почему еще жива. Красота и улыбка спасет мир. – Не надо на меня так смотреть и не стой надо мной, пожалуйста, присядь. Я пока Женьку покормлю.
– Тебе заняться нечем?
– Есть чем. Ну ты же мне тоже когда-то утку подавал, головушку мою грязную мыл, а я, что ли, рыжая? Почему не могу покормить своего племянника? – хороший вопрос «почему». Вот только ответ ей не понравится. Ну, собственно, как и предполагалось – не покормит.
– Блин, не проходит.
– Вот поэтому.