Болотник (СИ)

Добывали мы только ценного пушного зверя, всяких там белок не трогали. Сейчас их мех не в цене. Семён рассказывал, что раньше в этих краях били всё, что попадется. Даже кротов на мех ловили до и во время войны. Из них раньше маски для летчиков делали. Весь склад охотхозяйства норными капканами забит. Сейчас у нас в основном наряды только на куньих.
Научился я и шкурки правильно обдирать с пушного зверя. Я конечно и раньше это делать мог, но только на крупной дичи. На охотах бывало, снимал шкуру с косули, кабана, медведя и лося, и даже сам выделывал несколько раз. Оказалось, что снять шкуру с лося и норки не тоже самое. Шкурки норки снимают трубкой, сохраняя мех, с головы, лап и хвоста. На огузке разрез кожи проходит по линии встречного потока волосяного покрова огузка и черева. На запястьях и пальцах лап кожу не разрезают, что дает возможность снять шкурку с этих частей мешочком с коготками. Фаланги пальцев удаляют кусачками или ножницами, оставляя на шкурке только коготки. Подушечки пальцев отрезают вместе с фалангами. «Прутик» хвоста извлекают плоскогубцами. Ушные хрящи перерезают на уровне черепной кости и удаляют их кусачками или плоскогубцами. Шкурку с головы снимают при помощи острого ножа. Кожу с носика, губ и вокруг глаз снимают полностью так, чтобы сохранились усы и ресницы. Шкурку с туловища снимают в горизонтальном или вертикальном положении, зафиксировав тушку в области головы крючком, или петлей. Целая наука. И так по каждому зверю. В целом похоже, но есть свои особенности.
Мы не только ходили по путикам, но и активно стреляли другую, попутную дичь. Зайцев, глухарей и фазанов, рябчиков, даже ворон. Несколько раз косулю с кабаном стреляли. Рыбачили. Нам нужно много приманки, и самим есть, что-то надо, и собак кормить. Стреляли и пушного зверя. Кстати план по шкурам медведя мы выполнили довольно быстро.
Привады, организованные Семеном, были довольно просты. Старая металлическая бочка, пробитая в нескольких местах. Железной цепью, бочка крепилась к стволу дерева. В бочке большие валуны, крышка на болтах. В них мы загрузили, захваченные Семёном с собой из дома, уже слегка подпорченные, потроха коровы и свиньи, намертво закрепили крышки. Рядом с бочкой, оставили приманку поменьше, разбросали немного рыбы. Напротив небольшой полянки с привадой, с двух сторон, напротив друг друга, были расположены лабазы. Сделанный они были на деревьях, на высоте 5–7 метров над землей, в виде небольших платформ и навесов из жердей, и хорошо замаскированы. Всего мы организовали четыре привады.
— Дежурить каждую ночь будем, по очереди на каждой приваде. Ты на двух ближних, я на дальние пойду. Собаку не бери, пусть в балагане сидит. — напутствовал меня Семён — ты главное посмотри, обязательно, от куда ветер дует. Садись в тот лабаз, который с наветренной стороны. Ходи только по одной тропе, к приманке старайся не подходить. Если медведя стрельнёшь, сиди до утра и не спускайся. За подранком один и без собаки не ходи. Сейчас полнолуние, ночью тебе всё хорошо должно быть видно. Фонарь зря не включай.
— Понял. Ты скажи, Семён, если попутная дичь выйдет, ну там кабан, косуля или лось, стрелять?
— Если волк, стреляй, и то, если под утро уже. Остальных не трогай. Они только ещё больше медведя приманят. Если сразу два медведя выйдут, стреляй самого крупного. Не кури. К лабазу выйдешь часа за 3–4 до наступления сумерек. Тихо выходи и смотри внимательно. Бывает, что медведь и раньше выходит.
— Спасибо учитель за науку! Не подведу! Оправдаю! Не пожалеете! — я дурачась вытянулся по стойки смирно и сделал преданные глаза. Семён заржал.
Всё что он мне говорил, я знал и сам. Всё же не один раз доводилось медведя стрелять. Но повторение, как известно, мать учения. Правила безопасности на охоте, писаны кровью. Бывало, что и опытные охотники по глупости погибали. Самый распространённые случаи — добивание зверя или птицы прикладом заряженного оружия и выстрел по силуэту и на звук.
Первая ночь в засаде результата не принесла. К приваде вышла только одна лиса. Однако возвращаясь в балаган утром, я понял, что медведь где-то рядом. Свежие следы пересекали тропу. Ходил значит рядом, присматривается пока. На вторую ночь Семён взял сразу двух, а на третью повезло уже мне.
 
Шкуры потихоньку накапливались. По всему выходило, что свой план-наряд я закрою к концу декабря. Особенно норки много было. На реку и ручьи мы ходили почти каждый день и никогда не уходили пустыми. Если к празднику успеем, первую партию шкур, я отвезу в посёлок, а после нового года вернусь к Семёну. Немного помогу ему и отправлюсь на разведку к болоту. В конце января мой отпуск закачивается. Семён на своем участке останется до конца сезона, до конца марта. Надо всё успеть.
Батон бежал впереди меня обнюхивая все подозрительные места, вот кто в своей стихии. Есть ли в самолове приманка, по его поведению, можно было определить заранее. Сейчас он уже к добыче не подходил, всегда ждал меня, с упоением облаивая пойманного зверя. Порвав несколько шкур, и получив за это от меня заслуженное наказание, он теперь всегда предоставлял право первому подойти к добычи своему хозяину. Сообразительный пёс, быстро учится. Семён его тоже хвалил. Трёпка от рыси тоже пошла на пользу. Он стал осторожнее и сразу в погоню или на загнанного зверя не бросался.
Сегодня я шёл тропить куницу. Вчера окончился снегопад, была безветренная погода. Все следы на снегу было отчетливо видно. К тому же в такую погоду куница не петляет по лесу, ее след короток и чист. После снегопада кроны деревьев стоят облепленные снегом, поэтому куница нечасто взбирается наверх, а если она и поднимается на дерево, то упавшие комочки снега отчетливо указывают на место ее убежища. Я осматривал не только снег и тропу по которой шёл, чаще всего для отдыха куница выбирает гайно (гнездо) белки, дупла деревьев, удобные, закрытые от ветра со всех сторон толстые ветки, поэтому в верх я смотрел так же часто, как и себе под ноги.
Как обычно, зверя первым почуял Батон. Подбежав к облепленной снегом ели, Батон лаем подзывал меня к себе. Сняв с плеча и зарядив мелкашку, я уставился на крону дерева. Что бы определить место положение зверя нужен опыт, но кое-что я уже знал. Сбитый с ветвей снег примерно указывал путь куницы. Присмотревшись я определил два места, где может прятаться зверёк. Гнездо белки и небольшое дупло. Открывать своё местоположение куница не спешила и сидела, затаившись на дереве. Самым перспективным местом было гнездо. Подождав еще немного и так и не дождавшись появления куницы, я выстрелил. Пуля легла прямо в центр. Я оказался прав, куница пряталась именно там. Раненый зверек выскочил из переплетения веток и пробежав несколько метров, по стволу дерева, рухнул вниз. Батон рванул к добыче, короткая возня и я забираю еще живого зверя из пасти своего пса. Самое неприятное для меня в охоте, это добивание зверя. Короткая дубинка теперь всегда со мной. Стрелять второй раз, тем более в упор, это значит еще сильнее подпортить шкурку.
Вернувшись вечером в балаган, я застал там Семёна.
— Как сходил? Смотрю не пустой — начал разговор Семён, помогая мне снять снаряжение.
— Сегодня прям отлично. Погодка вообще радует. Четыре куницы и один соболь. Еще два тетерева и четыре вороны — усталый, но довольный я подсел к раскаленной печке — у тебя как?
— Тоже неплохо. Проблемка одна нарисовалась. Пораньше сегодня вернулся, с тобой посоветоваться хочу.
— Чего опять случилось? Опять волк?
— Нет. Следы я сегодня видел. Два человека, без лыж. Это точно не охотники. Один след от сапог, другой от валенок. Идут налегке, саней и собак, нет точно. Самое интересное, что вглубь тайги идут — Семён выглядел встревоженным.
— Кто это может быть? Военные? Туристы? Может браконьеры?
— Есть мысль одна. Это точно не вояки и туристы. Тем здесь делать нечего, да и только дурак без лыж в тайгу зимой сунется — Семён немного помолчал и продолжил — я думаю это зеки беглые. Других вариантов у меня нет.