Гром над городом (СИ)

– Нет-нет, зачем же, я пойду!.. А вы тут... не ревите... и с соседями не болтайте...
Дверь закрылась за Викви и его недобрыми спутниками.
Мать портного без сил опустилась на пол, закрыла лицо руками.
Сноха села рядом, обняла свекровь.
– Викви там не один, – шепнула в утешение. – Мне подруга на рынке сказала. В округе исчезли несколько человек. И все Вьямре должны. А их семьи молчат. Видно, и нам придется молча ждать.
* * *
– Украл кто-то из Дома Стражи! – уверенно, властно сказала Авита. – А вы, парни, просто не можете об этом ничего не знать. Клянусь Безымянными, я из вас всё вытряхну!
Июми победно улыбнулась.
– Ты рехнулась? – поинтересовался десятник у разошедшейся Авиты. – Парни тут при чем?
– А вот при чем! Вот дверь. Вот стол. На столе – книга. А подоконник – в стороне. Кто-то снял с двери чары, вошел, взял из книги бумагу, потом за каким-то демоном сунулся к подоконнику, с какой-то дури порезался, потом снова вышел через дверь, навел чары... ты веришь в эту ерунду? Я – нет! В окно он вошел! В окно! Еще не знаю, как вошел, но узнаю у этих... у этих стражников! Ладно, мы с тобой тут недавно... еще Сверчок и Фагрим... Но эти три паршивца давно в Доме Стражи! Если сюда можно через окно попасть – они не могут об этом не знать!
– А мы в Доме Стражи каждый угол обнюхали, что ли? – начал Алки воинственно.
Но Даххи решительно его перебил:
– А ну погасни! Тут дело серьезное. Я убийцу покрывать не хочу. Придется рассказывать, даже если накажут.
– А чего – накажут? – испугался Гижер. – Мы ж сами не лазили, только слыхали, что другие так делали...
– Если уж на то пошло, – шагнул вперед Фагрим, – мне тоже про это рассказывал кто-то из «крабов». Но кто именно – не помню.
– Да все знают, – уныло кивнул Алки.
И на ошарашенного Ларша потекли признания в четыре несчастных голоса.
Оказывается, парни, дежурящие ночью на втором этаже, норовят прихватить с собой фляжку чего-нибудь утешительного. Дежурство долгое, скучное, как себя малость не порадовать? Но сукин сын Вишур, слуга Джанхашара, слишком много о себе воображает. Давно уже завел привычку обыскивать стражников перед дежурством. И в морду ему не дашь – хозяину пожалуется. Спрятать заранее флягу в одной из незапертых комнат? Так старый мерзавец по всему этажу подметает, найдет флягу. Даже не станет дознаваться, чья она. Просто конфискует в свою пользу.
История не сохранила имени гения, который обнаружил, что оконная решетка в одной из комнат снимается. Вероятно, это был тот самый стражник, который выломал и спер внутреннюю решетку. А наружную оставил, чтоб в глаза не бросалось...
Так было заложено то, что стражники в шутку назвали «разбойничьей тропой». Комната тогда была ничья, в ней допрашивали потерпевших и свидетелей, ничего ценного тут не хранили. Ее даже запирали не каждый вечер.
– А если и запирали, – разошелся Алки, – то замочек простенький, его гвоздем... – Алки спохватился, поспешно добавил: – То есть мне кто-то рассказывал!
Под окном, от стены до забора – высокая поленница. Вылез из окна, прошел по поленнице – и в кабак, минуя стражника, что дежурит внизу. А потом, с выпивкой и закуской, тем же путем – обратно. Всех-то дел – на заборе подтянуться, а дохляков в стражники не берут.
– И вы молчали? – расстроился десятник. – Я, значит, работаю в комнате, куда любой проходимец с улицы может пешком зайти? А если бы вазу сперли?
– Вазу? – удивилась Июми. – Вот эту? Такую большую? По дровам, через забор?
– Это Аршмир, – тихо объяснил чужеземке Алки.
– Так. Ладно. – Ларш заставил себя успокоиться. – Как украли бумагу – мы поняли. А вот кто украл?
– Авита хотела узнать не это, – мягко отозвалась Июми. – Она сердилась, потому что кто-то вошел через зачарованную ею дверь. Она узнала, что это не так, и успокоилась.
– Нет-нет, я хочу поймать негодяя! – поспешно воскликнула Авита. – Может, нам у всех стражников проверить руки? Если найдем свежий порез...
 
– Порез? – хохотнул Гижер. – «Лисичка», мы же стражники! Вчера вечером мы с Даххи застукали в харчевне Блоху, давнего подельника Гвоздодера. Хотели с ним потолковать про общих знакомых. А Блоха, дурак, бежать! Мы – за ним! А он все норовит – через заборы! А хозяева те заборы поверху мажут глиной с битыми ракушками, чтоб ворам приятнее было перелезать. Мы с Даххи себе руки так уделали...
– Было такое, – подтвердил Даххи.
– А я вчера волок в «холодную» ту вдовушку, которая с вазой, – напомнил Алки. – Она, стерва, всю дорогу царапалась и кусалась. У меня сейчас руки краси-и-ивые!
– Так что порез – не доказательство, – подытожил Фагрим. – Это актрисы ручки берегут, а не стражники.
Авита на миг огорчилась, но тут же вновь повеселела:
– Ничего, найдем. Мы теперь кого угодно найдем – с этой заморской пичугой!
– Я не пичуга, я богиня, – без обиды поправила ее Июми.
Не обратив внимания на поправку, Авита продолжала:
– Знаете, парни, это такое удивительное чувство! Голова ясная, мысли послушные, память обострилась. Вспоминаю вчерашнее – вижу даже муху, которая ползла по стене.
– А я думал, – усмехнулся Алки, – чудеса – они с громом... или с радугой...
– А тебе что надо, – фыркнула Авита, – радугу – или преступление раскрыть?.. Командир, бери богиню в десяток! Если что, лучше меня выгони, а ее возьми!
– Кого это тут собираются брать в десяток, не спросив меня? – раздался от двери строгий голос командира стражи.
Джанхашар стоял в дверном проеме, а за его спиной, над щуплыми плечами, возвышался ухмыляющийся Кудни из седьмого десятка.
– Сказали мне, что здесь какая-то соплячка себя богиней величает, – продолжил Джанхашар. – Ну да, а я сотворил этот мир, поднял горы из земли и наполнил океан водой!
«Двери-то нет, – с досадой подумал Ларш. – Мы тут, как на сцене...»
Он не успел заступиться за девочку. Джанхашар приказал:
– Кудни, вышвырни этого детеныша за ворота и дай тумака на прощание.
И посторонился, пропуская стражника в комнату.
Кудни, ухмыляясь, шагнул через порог и протянул лапищу к длинной челке девочки.
Июми не завизжала, не отпрянула. Обеими руками ухватила руку стражника, прижала ее к своему лбу и резко наклонилась.
Кудни взвыл и упал на колени. Головы девочки и стражника почти соприкоснулись. И тут Июми, резко повернувшись всем телом, ударила локтем по скуле противника.
Кудни опрокинулся на левый бок и, не вставая, заскулил, ощупывая левой рукой правую кисть.
– Вазу не разбейте! – запоздало рявкнул Ларш.
– Ты мне руку сломала! – рявкнул Кудни, вставая.
– Ваза цела, – ответила десятнику девочка и повернулась к рассвирепевшему противнику. – И твоя рука тоже цела. Но меня нельзя трогать.
– Я тебя сейчас так трону... – начал было тот.
– Кудни, назад! – поспешно прикрикнул на него Ларш.
А девочка шагнула к командиру стражи и твердо взглянула ему в глаза (она была одного роста с Джанхашаром).
– Я Июми, дочь бога войны и поединков! – отчеканила она. – Касаться меня без моего дозволения запрещено великими запретами.
Ларш поспешил вмешаться:
– Почтенный Джанхашар, прошу твоего разрешения зачислить в особый десяток чужестранку по имени Июми. Она только что доказала, что смыслит в сыскном деле. И ты сам видел, что в обиду она себя не даст.
Джанхашар сообразил, что десятник помогает ему выпутаться из нелепой ситуации.
– Ну... может быть, раз высокородный Спрут просит... Тебе сколько лет, свирепая пигалица?
– Никогда не спрашивай у богини, сколько ей лет, – отчеканила неукротимая туземка. – Это тоже запрещено великими запретами!
– Июми, не хами начальству, – одернул ее Ларш. – Почтенный Джанхашар – вождь всего Дома Стражи!
Июми несколько мгновений подумала – и склонила голову:
– Теплых дождей тебе, вождь, полного живота, послушных жен и телесной мощи!