Своенравная Луна
– Да что вы творите? – почти плача вырвалось у меня, когда удары не прекращались больше минуты, а руки сильно заболели. Синяки мне похоже обеспечены от этой полоумной.
Я вскочила со стула и отошла от ненормальной туши в сторону. В ее глазах была чистейшая ненависть и желание убивать. Видимо она боится потерять мужчину. Кто ее такую возьмет? Склочную, вредную, бывшую, да и с неприглядными данными. Тем более возраст не молодой ко всему перечню недостатков. А ведь не работает, от того все и так.
Не выдержав всего происходящего, схватила свои вещи и полетела прочь через парадный вход ателье. Бежала со всех ног домой с трудом сдерживая слезы. Почему они так жестоки со мной? Неужели она не могла с ним дома разобраться, мирно уволить. Обязательно надо было устраивать склоку? А может она просто такой тип людей, которым нужно постоянное внимание, и не важно, позитивное или негативное. Главное, чтобы о них говорили, их обсуждали.
Мамочка, папочка – почему вас нет рядом со мной. Все ведь могло быть иначе, будь вы рядом со мной.
Небо заволокло свинцовыми тучами. Вот-вот должен пойти дождь, а я все бегу в свое убежище.
Влетев в квартирку, заперлась изнутри.
Только тут смогла позволить слезам вырваться наружу. Подперла спиной входную дверь, словно кто-то мог в нее вломиться. И все. Прижав колени к груди разошлась в немом рыдании.
Кто бы мог подумать, что еще два года назад я была относительно счастлива, а девять лет безусловно. Пока родители были живы я готовилась к учебе за границей. Мы с мамой даже уговорили папу вернуться Россию. Жизнь в Турции была не самой радужной. Бизнес по продаже тканей пошел не так хорошо, как он рассчитывал. В итоге открыл сувенирную лавку. Это было более стабильно и прибыльно. Так что бросать хоть и было что, но так не держало тут. И тут эта авария, которая унесла их от меня навсегда.
Год я не могла прийти в себя. Жила на автопилоте. Работала на износ с одной целью – уехать отсюда. Не в Россию. Выбрала Лондон. Там хороший институт дизайна. Они всегда хотели, чтобы я нашла себя в этой жизни и не запрещали заниматься моделированием. И вот, почти двадцатилетняя студентка одного из самых престижных институтов.
Жизнь в новой стране закрутила. Накоплений хватило на съем собственного жилья, так как из общежития я сбежала через пару недель. А потом познакомилась с девушкой с родины родителей. Активная и наивная, но с огромной деловой хваткой. Так что со второго курса жизнь стала веселее. Но всему приходит конец. Степень магистра была получена на удивление быстро. И начались первые проблемы.
Работа была для меня заказана. «У вас нет гражданства» – было моим приговором. Танюшке надо было возвращаться тоже домой, ведь там начнется ее трудовая жизнь. Мне же тоже пришлось возвращаться туда, где все пропитано горечью воспоминаний.
Перед отлетом мы дали друг другу обещание никогда не переставать общаться. И плюс на последнем курсе в голову нам пришла одна идея – открыть свое ателье. Не сразу, через несколько лет. С меня шикарные наряды, связи по поставщикам тканей. С нее просчет экономических рисков, организация места и управления бизнесом – ведь она отучилась на управленца малым и средним бизнесом.
И вот с того дня прошло чуть больше двух лет. Она еще набирается опыта. А я побитая собака, которая растеряна из-за новых реалий. Из-за одного неандертальца все под откос. Все мои записи, контакты в спешке забыты там, в ателье. Ведь блокнот хранит в себе мерки. Старый, что хранится здесь, в столе – не имеет и половины той информации.
Как же горько от чувства обиды и… беспомощности. Именно беспомощности. Как же хочется быть трусливой и уйти туда, где моя семья. Только я скорее буду страдать, пытаясь выгрызть лучшую жизнь, чем решусь на эту трусость, ведь для нее тоже нужна смелость.
Похоже погода решила немного поддержать меня и по стеклу начали случать сначала одинокие капли, а потом и целый ливень. Город погрузился еще в больший мрак, когда я наконец подняла голову с колен. С трудом найдя в себе силы, встала и прошла к окну, уместившись на подоконнике. Ноги сами прижались к груди, и я стала смотреть на бегающие капельки воды. В какой-то момент не удержалась и решила пройти путь с одной из них, рисуя четкую дорожку по стеклу.
Холодное стекло заставило кожу покрыться мурашками. Сырость и серость были не только там, за стенами, но и внутри меня. Дрожь начала окутывать каждую клеточку моего тела. Знаете, когда сильно переживаешь и пробирает озноб? Вот со мной сейчас тоже самое.
Долго смотрю в ночное небо и слежу как капли воды рисуют свой мир на моих окнах.
– Привет-привет, Линка. Ты как там в своем загруженном графике? Не надумала все бросить? – стоило второму гудку прозвучать в трубке мобильного, как из него тут же послышался веселый девичий голосок.
– Привет. Надумала, Танюша. Завтра куплю билет на ночной рейс. Встретишь? – пыталась говорить бодрее, чем есть на самом деле, но абонент на том конце трубки знал меня слишком хорошо.
– Допекли? Жена совсем с катушек слетела, как я понимаю? Ну и черт с ними. Давно пора было линять оттуда, – воодушевившись новостью о моем прибытии, решила не заострять внимание на негативе, за что очень благодарна.
– Что делать? – прекрасно понимаю, что это одна из русских просторечных фраз, но ее еще не слышала. Да и говорим мы преимущественно на этом языке, ведь он для меня куда роднее других.
– Линять. Ну в смысле уходить, сбегать. В контексте надо смотреть более точный аналог. Вот приедешь и столько таких фраз нахватаешься. Зуб даю. Поверь, в беде не брошу. Тем более я съехала от своих. Никому не говорила, потому что боялась спугнуть удачу с покупкой. Родители правда лютуют, – последнее слово она забавно протянула, смешивая со смехом.
– Серьезно? А почему я не в курсе? Ты хочешь, чтобы я обиделась? – в шутку состроила обиженный голос.
Зачем портить ей настроение печалью, когда она всячески старается меня развеселиться? Самоанализ должен быть в меру, а жалость и подавно.
– Ой, не сердись только. Я жуть как боялась срыва сделки. Мне же она по дешёвой цене досталась. В ремонт правда придется вложиться много, но зато свое! Посплю пол годика на матрасе на полу. Переживем. Да? Ты же остановишься у меня? – и такой голосочек с надеждой, что меня пробрало на улыбку.
– Куда я денусь? – смеясь отвечаю ей в надежде скрыть грусть на душе, потому что этого все равно недостаточно, чтобы перебить всю горечь дня.
– Ну блииииииин, – протянула она, чувствуя, что меня не отпускает, так что пытается предпринять попытки отвлечь дальше. – А то у моей красотки нет секретов от меня? – и так лукаво спрашивает, что уши вспыхивают от того, насколько она близка к истине.
На мгновение я даже растерялась, ведь один секрет все же от нее храню.
– Да не обижаюсь я, – смеясь, попыталась соскочить с неудобного вопроса. – Готовь второй матрас. На одном спать не согласна!
Слово за слово, мы ушли с неудобной темы. За разговором мне стало легче, и я ушла на кухню, заварив ароматный чай. Слушать ее щебетание было приятно. И пусть разница у нас в два года, но эта двадцати шести летняя мадам даст жару по знаниям и жизненному опыту и старшему поколению. Ее семья старается окружить ее заботой и оградить от сурового мира, но моя козочка упрямо кидается скакать высоко в горы испытывая и закаляя себя. Избалованной точно не могу назвать.