Училка и мажор

Вот зачем? Почему? Какого чёрта в ноги дало жаром от этого взгляда?
— Общество, Семён. У всех приличных, нормальных людей они есть — рамки.
— А я неприличный, — ухмыльнулся криво, продолжая прожигать во мне дыру взглядом. Две девушки чуть выше на скамейках хихкнули, переглянувшись. — Ненормальный.
Знаю. Знаю, что сумасшедший. И меня тоже с ума сводишь, засранец.
Вчера после этого разговора меня спас звонок, но кожа ещё долго горела после его взгляда. Такого, будто мы с ним одни в аудитории были, и вокруг не сидело ещё двадцать человек студентов.
Чёртов Радич.
Я ещё никогда не чувствовала себя так низко павшей. Стоит вспомнить его руки на моём теле, его губы на коже, как колени тут же сводит и во рту пересыхает. А взгляд… так и прожигает. Каждый волосок на коже дыбом встаёт, когда он так смотрит.
Что за напасть такая? Как я могла так влипнуть?
Нельзя этому поддаваться, нельзя. Это погибель для меня. Вылечу из университета, как пробка из бутылки шампанского. А мне нельзя, иначе как я выплачу этот кредит с такими конскими процентами?
Боже… вот же попала ты, Вася.
— Василин, в буфет идёшь? — в аудиторию заглядывает Анжелика. — Это же у нас длинный перерыв, да?
— Да, точно, я забыла уже.
Откапываю в сумочке кошелёк, и мы с Ликой спускаемся в кафетерий на первом этаже университета. У обоих окошек вереницей стоят студенты.
— Корпоративный чат ожил, — говорю, достав смартфон. — Интересно, какие очередные распоряжения набросают нам.
— Иди читай, а я пока куплю нам поесть. А то я вечно важное пропускаю, ты внимательнее. Что будешь?
— Только кофе, — говорю, пролистывая ленту чата до актуальных сообщений. — Есть совсем не хочется.
— Ну ты как обычно, — закатывает глаза Анжелика.
Я сажусь на свободный диванчик у столика и продолжаю следить за чатом, пересылая Лике в личку то, что касается её или меня, чтобы потом не копаться и не искать. Через пару минут она возвращается с двумя стаканами кофе, тарелкой с сэндвичем себе и коржиком в шоколадной глазури мне.
— Ешь, короче, — подвигает и с аппетитом откусывает свой сэндвич. — А то уже глаза позападали. Что за мода сидеть на диетах?
— Это не мода. Это вынужденная необходимость, — вздыхаю и всё же отламываю кусочек коржика, на который тут же выделяется слюна.
За спиной раздаётся шум и смех, и я сразу понимаю, чья компания решила посетить кафетерий.
— Марик, и мне возьми возьми чебурек с мясом, — окрикивает на всё помещение Радич. — Жрать охота.
Замечаю, что Лика на мгновение каменеет, вся побледнев, а потом вдруг начинает что-то тараторить про работу и подготовку к семинару. И я включаюсь в это обсуждение, потому что мне тоже срочно нужно отвлечься.
Боковым зрением замечаю, как компания уваливается за столик напротив. Радич разваливается на диванчике и подтягивает к себе поближе девчонку. И это, кстати, не Лена Бреева. Эту я не знаю, она из другой группы.
Воркует с ней, хихикает, приобняв. Та плывёт, зачарованно улыбаясь.
Он на всех девушек так действует? Почему? В чём секрет?
Я задаюсь этим вопросом и тут же вспоминаю его горячий шёпот и электричество ладоней на теле.
Бывают такие мужчины, с особым магнетизмом. Обаятельные плохиши, за которыми девчонки бегают с вёдрами для подбирания слюней.
И да, Вася, кто бы говорил…
Я что-то отвечаю Лике невпопад, когда цепляюсь взглядом, как он намертво присасывается к девчонке. Но смотрит при этом на меня. Пристально, дразняще… Так и звучит при этом в голове его хамское “Я хочу тебя, Адамовна. И буду”
Чёртов Бамблби.
— Я уже наелась, пойдём, — встаю и зову Лику. Но та, кажется, тоже не особенно меня слушала. Она вздрагивает и таки включается.
— Да, пошли.
На пару в итоге Радич не приходит. Он перегибает с наглостью, совсем ни во что не ставит как преподавателя, но я тайно радуюсь его отсутствию. И пара проходит спокойно и плодотворно.
И когда я подумала, что его поведение — это уже перебор, Радич решил показать, что нет предела его наглости.
Вечером я остаюсь после занятий в аудитории, чтобы подготовиться к завтрашним лекциям. На улице уже темно, но двор университета освещён. Многие окна ещё горят, потому что у вечерних и заочных отделений пары допоздна.
Я устала. Буквы уже начинают плыть перед глазами, и я прикрываю веки. С удовольствием бы потёрла глаза, но вовремя вспоминаю про макияж. Чтобы немного сменить фон и разгрузить зрение, поворачиваюсь к окну.
Меня обдаёт волной жара, когда я вижу прямо под окнами жёлто-чёрную машину и то, что в ней происходит.
В салоне свет выключен, но света мобильного телефона или навигатора на приборной панели хватает, чтобы я из окна второго этажа смогла рассмотреть, как белокурая голова двигается вверх и вниз над водителем, развалившимся в кресле.
Придурок ты, Радич. Ну какой же ты придурок.
    
16
“Спишь, Адамовна?” — приходит сообщение в мессенджере почти в час ночи.
Номер неизвестный, но сомнений в том, кому он принадлежит, у меня, конечно же, нет.
Не отвечаю. Ещё не хватало поощрять его.
“Прочитала)) Ты же в курсе, что я вижу, что ты прочитала?”
В курсе. Но это не значит, что я собираюсь тебе отвечать.
“А я не сплю. О тебе думаю”. И смайлик с текущей слюной, а ещё капли. И причём тут дождь?
А потом прилетает фото, и я отбрасываю телефон подальше, зажмурившись.
Вот же ненормальный. И не боится, что я покажу эти фотки руководству университета.
Нащупываю телефон и снова разблокирую экран. Надо удалить эту похабщину скорее. И как назло смартфон на несколько секунд зависает, вынуждая меня во всей красе рассмотреть крупным планом, как мужские пальцы крепко сжимают через синие боксеры выступающий огромный бугор.
Как вообще можно догадаться такое прислать девушке? Даже если не учитывать, что я его преподаватель. Ещё бы себя голым прислал. Хотя, о чём это я… Это же Радич. Думаю, он и на такое способен.
И капельки дождя совсем не капельки дождя обозначают, как я наивная сперва подумала.
“Заценила, Адамовна?” — булькает снова.
В итоге я всё же не выдерживаю и отвечаю ему. И потом сразу об этом жалею.
“Ты наглый и пошлый! Мне неприятно! Перестань писать мне”
“Неприятно? Ахаха. Да ладно, детка, я же помню, какая ты горячая стала там, когда я прижался к тебе этим “неприятно” в клубе. Я через колготки пальцами почувствовал, какая ты мокрая была, когда кончила”