Немая (СИ)
В комнате меня ждал сюрприз. На кровати лежали плотные полотняные штаны и рубаха. Наверное, Осей их в качестве нижнего белья использовал. Видно, что не новые, но всё чистое и целое.
– Дитя, – крикнул сверху мэтр, – если тебе не во что переодеться, то я там тебе одёжку положил. Распоряжайся по собственному усмотрению. Можешь обрезать или перешить, если умеешь. Прости, что ношеное, но всё, что могу.
Последние слова едва расслышала. Неловко чародею за свой неказистый быт, а я и такому рада. Сбросила мокрую рубашку и надела сухую дедову. Ой, как же хорошо-то, граждане! Ткань мягкая, тёплая, не только тело, но и душу радует. Длиной рубаха пришлась мне до середины икр. Горловину завязкой затянула, рукава подвернула, жилетку сверху надела – красота! Гардеробом обрастаю, порадовалась сама себе и побежала разбираться с завтраком.
В теплой кладовке самая большая макитра была наполнена мукой. Не высшего качества, но вполне пригодна, чтобы простых лепёшек напечь. В мешочках сборы травяные обнаружились и грибы сухие. Другие кувшины и крынки стояли высоко, и лезть за ними пока не хотелось. Пыху на завтрак порцию мяса выложила греться. Потом полезла в ларь разбираться с посудой. Чайник найти я не ожидала, а вот обнаруженный небольшой самовар порадовал.
Вытащила красавца во двор, сполоснула от пыли и, затаив дыхание, принялась наполнять водой. А вдруг его за ненадобностью убрали? Вдруг дырявый? Но самовар проверку выдержал – нигде не потекло и не закапало. Ножом настругала лучинок и закинула в трубу. В печи запалила кусок бересты и туда же бросила. Ну?
Эх, фокус не удался. Из трубы валил дым, но разгораться самовар не желал. И что теперь? Я же чай травяной заварить хотела. Ладно, пойду хоть тесто на лепёшки сотворю.
Вчера, обнаружив в холодной кладовке плетёнку яиц, я перенесла их на кухню. Знаю, что после заморозки яйца не портятся. Кажется, только желток густеет, но для простой выпечки это непринципиально.
Пока прокручивала в голове всё, что помню о заморозке яиц, – светлые боги, сколько же всякой всячины память моя хранит! – вспомнилось, что самовар надо раздувать сапогом. О, этого добра в прихожей много валяется.
Выскочила из кухни, схватила тот, что поплоше, и побежала на двор. Мечусь, как кошка угорелая, – недовольно отметила свою беготню, пристраивая на трубу сапожное голенище. Несколько раз вверх-вниз качнула воздух. Через минуту вспыхнуло пламя, загудела тяга, и я подбросила в трубу и веток, и щепок. Хорошо бы шишек сосновых, но где их взять.
Над котлом начал подниматься пар, и если не убавить жар, то скоро вода закипит. Но мне пока не до этого. Вытащила щипцами почти все камни, пристроила у печурки, оставила самый малый на тот случай, когда воды понадобится много – тогда ещё подкину. Зачерпнула кувшином воды горячей и вернулась на кухню.
Уф! День ещё толком и не начался, солнышко едва-едва из-за крыш соседних показалось, а я уже набегалась. Откинула крышку ларя – где-то тут сито видела и сковороду. Вытащила, осмотрела. Сито нормальное, а сковородку немытую, с остатками засохшей еды с глаз убрали. Вот вода горячая и пригодилась. Из печки золы пригоршню зачерпнула, высыпала в посудину грязную и залила кипятком. Хорошо бы прокипятить с раствором этим, но, думаю, что и так отмоется хорошо. Руки сполоснула и к лепёшкам вернулась. Сделаю заварное тесто. В миску просеяла муку, залила водой горячей, размешала до кашицы, присолила. Убедившись, что руке не горячо, вбила три яйца размороженных. Ещё раз тщательно размешала, добавляя муку до той густоты, когда к рукам не липнет. Хорошо бы готовое тесто маслом смазать да салфеткой накрыть, чтобы настоялось, да нет пока ни того ни другого.
Пока месила тесто, в голове крутились планы на день. Надо старое ведро раздобыть и для помоев приспособить, а то куда сейчас воду грязную из сковороды сливать? И тряпочку какую-никакую для мытья посуды найти надо. Щёлок хорошо бы сварить, чтобы всю посуду перемыть и постельное бельё прокипятить. Пол ещё как-то отмыть надо.
Хорошо, когда быт налажен и не задумываешься над такими мелочами, как ведро для мусора, моющие средства, губка для мытья посуды. Все действия привычны и доведены до автоматизма. А когда вокруг разор и запустение, то приходится на ходу всё обустраивать, тратя на это силы, время и нервы.
Но, слава светлым богам, сковороду отдраила и пристроила на печь, добавив в топку пару камней для жара. Самовар закипел, и в больших глиняных кружках я заварила травяной сбор с ароматом мяты. Лепёшки пекла на сухой сковороде. Получилось не очень. Тесто пресное и без начинки. Если мёдом разживусь, то надо будет закваску поставить.
Не знаю, чем занимался мэтр, пока я готовила завтрак, но услышав, что убираю грязную посуду со стола гостиной, спустился вниз.
– Ты с утра за уборку принялась? Давай помогу лишнее отнести.
Он составил стопкой несколько тарелок и добросовестно отнёс их на кухню.
– А чем у нас так вкусно пахнет? – удивился чародей, сгружая посуду на рабочий стол.
Я ткнула пальцем в миску с лепёшками. Изумление на лице Осея было лучшей благодарностью за мои труды.
Потом мы пили чай. Старик разламывал выпечку, за которую мне было стыдно, и с наслаждением вдыхал аромат свежеиспечённого теста. Отломив кусочек, он долго с удовольствием жевал его, запивая ароматным отваром.
– Знаешь, Марья Светозаровна часто выручала меня в трудные дни. Вот и сейчас, когда я стал стар и никому не нужен, она прислала мне тебя. Понимаю, что обихаживать старика не в радость такой юной девочке, но я постараюсь быть тебе полезным. – Он задумчиво пошевелил пальцами, поиграл губами, то втягивая их в рот, то вытягивая в трубочку, а потом спросил: – Дитя, умеешь ли ты читать и писать?
Вопрос, конечно, интересный. По сути, умею. Но это было в той, прошлой жизни. Как здесь у меня с этим дела обстоят, я не знаю. Так и ответила: ткнула себя пальцем в грудь и кивнула, потом показала на Осея и пожала плечами.
– Ты хочешь сказать, что умеешь писать и читать на своём языке? Но не знаешь, умеешь ли на моём. Правильно?
Кивнула. Минута задумчивости, и старик порывисто вскочил из-за стола, чуть не опрокинув стул. Подошёл к книжной полке, выбрал толстенный том и раскрыл передо мной.
– Смотри. Разумеешь ли написанное?
Ух ты! А книжечка-то рукописная! И не на бумаге, а на пергаменте, и буквы заглавные на пол-абзаца выписаны и украшены завитками каллиграфическими с рисунками миниатюрными. Граждане, офигела я от такого чуда больше, чем от магии! Очень захотелось прочитать, о чём книга сия повествует. Но слова, выведенные красивыми буковками, были непонятны. И я с сожалением покачала головой.
– Не умеешь? – обрадовался мэтр, радостно потёр ладошки и торжественно объявил. – Дитя, я буду тебя учить!
Я смотрела на старичка и мысленно снисходительно улыбалась. Добрый ты дедушка, но бестолковый. Хоть бы имя ребёнку придумал, а потом уже грамоте брался учить. Да и запасы в кладовых невелики. Но мэтр Осей в мыслях своих уже был где-то далеко.
Скоро опекун мой ушел в Академию «лоботрясов уму-разуму учить», как сказал он мне на прощанье, а я осталась хозяйничать.
Вода в котле почти кипела – я забыла убрать лишние камни. Вытащила, долила пару кувшинов холодной колодезной, чтобы уменьшить бурление. И вернулась на кухню, с которой решила начать восстанавливать домашний уют.
Первым делом достала и рассортировала всё, что пряталось в бездонном ящике, который называется ларь. Чего же там только не было! Чугунки и сковороды, тяпки и корытца для рубки, ступа и пестик, примитивные противни и разнообразная посуда. От толстостенных кружек и мисок до изящных чашек с блюдцами.
Выбрала котелок побольше и нагребла в него золы из печи, благословляя нерадивость служанки, что не вычистила её перед уходом. Иначе где бы я сейчас моющее средство взяла, чтобы отмыть всё это «богатство»? Хорошо бы золу просеять от угольков, но нечем.