Восемнадцатый
– Я тогда один схожу. А потом заеду к тебе и проверю, что ты там пьешь!
Вернон криво ухмыльнулся, и отсалютовал Владимиру стаканом с чаем.
* * *
Хилмид, 2548-07-25 14:17
Отключившись, Владимир подхватил со стула форменный китель и, застегиваясь на ходу, двинулся к гаражу. Узкая металлическая планка на груди матово блеснула в свете диодов потолочного освещения. “Б-32 Вудвейл. Руководитель экспедиции”.
Семенов впервые встретил Ямакаву сразу после возвращения того с Аделаира. Тогда он выглядел долговязым истощенным стариком, лишь обвисшая кожа на костях. По какой-то причине Вернон потерял тогда все волосы, не было даже ресниц. Мир, в то время еще совсем недавно закончивший курс колониального менеджмента и только начинавший собирать свою команду, одним из первых заинтересовался полевыми дневниками этой экспедиции. Он сутки напролет проводил с вейверами, внося изменения в программу подготовки своей будущей миссии. На его глазах к Вернону возвращалось здоровье. Правда, Верноном тогда Ямакаву никто не называл. Через пару месяцев стало ясно, почему. Выросший на суперземле, Ямакава был носителем генетического комплекса Bear. Мышцы восстанавливались невероятно быстро, и Вернон снова стал огромен. Почти два метра ростом, мощный, но при этом ловкий, как барс, с жестким ершиком черных волос, доставшихся, похоже, вместе с фамилией, и яркими, янтарно-желтыми глазами. В средние века на такого не пожалели бы серебряных стрел. Все вейверы звали его Вервольфом.
Услышав щелчок закрывшейся дверцы флаера, Владимир включил автопилот. Аделаир оказался чудовищным местом. В нормальной на первый взгляд системе обнаружилась первичная черная дыра в три массы Юпитера. Вместе с двигателем Ковчега, отправленного в систему более трех веков назад, они смяли пространство-время, сделав не то что колонизацию ― навигацию практически невозможной. Все три планеты системы ― чуждые, непригодные даже для посадки миры, а окно на возврат отодвинулось на два года. В Метрополии никто не надеялся найти на вернувшемся разведчике хоть кого-то живого. Нашли семерых. Одного, правда, спасти не удалось, он скончался через месяц.
Тогда модели продолжительности жизни вернувшихся дали серьезный сбой. По расчетам, возвращенцы с Аделаира умирали в течение полутора лет. В реальности, все шестеро были живы до сих пор. “Пятеро”, ― поправил себя Мир. Один из них вышел в вакуум на орбите Нью-Цереры без скафандра, когда узнал о гибели семнадцатилетней девчушки. Но это было намного позже. А тогда, восемь лет назад, вместо шести трупов вернувшиеся представили три диссертации, по планетологии, экзо-агрономии и рациональному управлению ресурсами в развед-миссиях. Все ― с чистыми и идеально выверенными математическими обоснованиями. Все ― с четким и подробным набором инструкций и алгоритмов действий. Борис, для которого Аделаир был уже вторым Адом, и Алания не смогли полететь по состоянию здоровья и сейчас преподавали в центре подготовки вейверов и колонистов. Остальные четверо полетели снова. “Эти ребята ― герои. Они совершили прорыв, революцию в освоении космоса, сравнимую с изобретением квантово-гравитационного двигателя. Больше того, они сотворили чудо, и теперь не надо заливать дорогу к новым мирам кровью. Что бы там ни говорили чертовы тесты, эти люди заслужили свое право на Рай, как никто другой”.
У выхода с парковки возле здания Управления Космических Миссий Владимира ждал невысокий, худощавый и уже лысеющий человек в сером комбинезоне без знаков различия, поверх которого был одет старомодный, но идеально сидящий шерстяной пиджак. Этот странный мужчина, похожий одновременно на конторского клерка и наемного убийцу, вызывал у Семенова смешанные чувства. Грегор Моррис был штатным псих-координатором экспедиции на Вудвейл.
Коротко кивнув друг другу, коллеги направились к зданию.
* * *
Хилмид, 2548-07-25 13:22
Несколько минут спустя, в кабинете Роберта Левицки, директора программы вейвов, Владимир в полной мере осознал и прочувствовал то, что имел в виду Ямакава, когда сказал, что разговаривать сейчас нет смысла.
– Семенов, ты пойми, у тебя прекрасная команда, такую идеальную модель собрать чрезвычайно сложно! Нет никаких рациональных доводов отказываться от этой удачи!
– Я бы сказал, эта модель даже слишком идеальная. Она легко выдержит добавление пары десятков менее идеальных кандидатов.
– Ты прекрасно понимаешь, что такая “добавочка”, скорее всего, всё обрушит. К тому же, не стоит забывать о материальном обеспечении. Корабль рассчитан на двести человек. Если людей будет больше, нам придется существенно уменьшить количество оборудования. Это чрезвычайно рискованно и ничем не оправдано.
Роберт мог продолжать свои увещевания часами, но Владимир уже понял, что решение принято, и оно окончательное. И дело тут вовсе не в сложностях, которые повлекут за собой изменения в составе экспедиции.
– Грегор, почему? Я уверен, что Ямакава рассматривал этот вариант всерьез. Он не стал бы даже обсуждать такой подход, если бы видел принципиальные проблемы на пути его реализации.
Моррис пожевал губу. Неприятная пауза затягивалась.
– Понимаешь, Мир… Ямакава и вся его команда смотрят на мир несколько иначе. Это не изъян и не их вина. Тех, кто летает в развед-вейвы, специально подготавливают, тренируют, можно сказать, натаскивают на такое отношение к жизни. Во время миссии каждый из них точно знает, что он должен делать в практически любой ситуации… ― Владимир закрыл глаза, уже понимая, к чему ведет его штатный психиатр, но перебивать не стал. ― В том числе какова приемлемая цена его жизни и жизней его товарищей. Когда вейверы летят в неизвестность, они знают, что их цель – собрать данные и вернуть их в Метрополию. И они знают, что на обратный путь люди не обязательны. Когда надо деактивировать ядро Ковчега, или выйти в неисправном скафандре чинить обшивку, они с легкостью определяют, кто из них будет это делать, потому что у всех пятидесяти есть номера, задающие ценность их жизни для успеха миссии и примерный порядок, в котором они будут гибнуть. А еще в плане заложено, что до десяти процентов в этом чудовищном стрессе не выдерживают и убивают себя сами. Сколько трупов ты готов привезти на Вудвейл, Мир? Что эти трупы сделают с остальной командой? Нам лететь десять месяцев. По сегодняшней оценке, из людей Ямакавы не долетит никто.
Владимир понял, что до скрипа сжал зубы. Выдохнул, расслабил плечи. По очереди посмотрел в глаза обоим собеседникам.
– Вы оба знаете, что показатели изменятся, если они будут включены в экспедицию.
– Потенциальная вероятность самоубийства должна быть нулевой на год для допуска на базовый вейв. А у этих ребят она скачет, как бешеный заяц, ― выдавил из себя Роберт. ― Семенов, я понимаю, чего ты добиваешься, и с радостью помог бы, но это почти гарантирует крах миссии. Даже если бы планета не была столь перспективна, мы не можем так рисковать людьми и будущим колонии.
“Вот для этого ты и нужен был здесь, Вернон… И вот поэтому ты не поехал”. Владимир поднялся из-за стола.