Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ)

— А с оплатой концертов что-то решилось? — это спросил Флексиг.
Драйхорн поморщился:
— Понимаешь, эта Бастинда у них хоть и главная, но, я так понял, денежные дела вообще не решает. Не до того ей, в общем…
— Интересненько… — Флексиг обернулся к Сони, словно ища у неё поддержки. — Что же мы, так и будем …заниматься благотворительностью? Или всё-таки нам разрешат самим собирать деньги?
Он дождался-таки от неё одобрительного кивка. Драйхорн вздохнул:
— Нет, собирает охрана. Потом с нами делится — так заведено…
— Так чего же ни разу не поделилась?
— Флексиг, ну ещё ты будешь рану травить… Я не знаю, — Драйхорн развёл руками. — А Бастинда сказала, это не проблема. И другое начальство присутствовало, кивало… В Бабилоне как-то решалось, и в Содоме решится. Ну, я так думаю… — он приуныл, но быстро встряхнулся. — Кстати! Флексиг, Сони, не страдайте фигнёй. Зацените: я сочинил новую песню!
— Поздравляю, — кисло промямлил рыжий. — Так и думал, что сменишь тему. — Сони же бросила взгляд, полный презрения.
— Не, реально классная песня вышла, — поддержал Драйхорна Пфайфер.
— Да, ты плохих не пишешь, — признал и Флексиг, — но дело в том…
Драйхорн перебил:
— Эй, да ты лучше послушай! Называется «Ещё раз про Содом», — Драйхорн ухватил гитару: явно вошёл в настроение поскорей поделиться. А на деле, конечно, пытался отвлечься от нерешённых проблем и от Сони с её обидами. И куда музыканту сбежать, как не в музыку? 
Он ударил по струнам, но тут его сбила Сони, разразившись язвительной репликой.
— Ну какая, в задницу, в этом Содоме музыка?! — Вроде, думала промолчать, но снова не утерпела.
— Музыка важна всегда, — вступился Себастьен. — Странно от тебя этакое слышать!..
И Драйхорн стал себя защищать:
— Нет, ну правда пришла славная песня. Прямо там, на банкете. Я быстренько записал, тут же на ходу и исполнил, — он оглянулся на Себастьена с Пфайфером. — И, друзья не дадут соврать, произвёл на них всех неизгладимое впечатление…
— И Бастинда всех убедила тебе похлопать. — Сони сказала в сторону. 
— Слушай, ты к ней всё же несправедлива. Ну да, нимфоманка старая, кто же спорит? И манеры вульгарные, не без того… Но! Обожает наше искусство. Лишь за это ей от меня жирный плюс…
— Ей от тебя только жирный минус нужен!
— Да, смешно, — Драйхорн оценил позитивно, но всё-таки не засмеялся. — И по-моему, жирный минус здесь нужен каждому. Но вот послушай:
Я заходил в мир малый и большой
В мир карантина, стёршего все лица.
Хотел уйти, но застревал душой
В унылой карме затяжного блица. 
На Эр-Мангали
Мы счастье нашли.
Ни шахта, ни дом -
Свободный Содом
Ходи, лети, передвигайся вплавь,
Подошвами запачкай это небо,
А дальше за решёткой дом поставь
И заработай на краюху хлеба.
На Эр-Мангали
Мы счастье нашли.
Ни шахта, ни дом -
Свободный Содом
— Припев — полное блядство! — наложила вердикт Сони.
И Родригес, хоть вовсе себя не считал знатоком в музыке, независимо от неё почувствовал то же самое.
9 
Драйхорн хотел обидеться, но затем и сам вдумался в смысл припева, по-видимому, не нашёл его, и тогда уж легко признал:
— Да, ты права. Полная лажа! — Он подумал ещё с минуту и пояснил. — Вот в чём соль. Я хотел наполнить припев тонкой иронией, но куда-то она ушла, не могу поймать. Получается, что в куплете я говорю смело, а здесь подлизываюсь… — Драйхорн издал принуждённый смешок. — Хех, теперь понимаю, отчего так понравилось Бастинде. Любит она такую грубо сбитую лесть, расцветает, как только слышит…
— А тебе лишь того и надо! — бросила Сони. Зря она снова…
— Вовсе не мне, а твоей глупой ревности!
— Да пошёл ты! Очень надо мне тебя ревновать, старушечья добыча…
Пикировка их продолжалась, всё более заостряясь, и Родригес подумал, что не за горами уже и новый бойкот. Сони слегка оттаяла, но проблема-то остаётся, и группа её не видит. И хоть выглядит глупой ревнивой бабой, всё же она права, а Драйхорн не прав.
 
Мэри Бастинда и вся верхушка посёлка — как видно, пытаются группу себе подчинить. Экономически и сексуально, так уж у них здесь водится. Потому ухитряются группе и денег не платить, и привязывать музыкантов изысканными банкетами, а последние непременно перейдут в оргии, если уже в них не превратились. Результат — узаконенное в Содоме сексуальное рабство. Когда это случится, группа жить перестанет. Сони поняла это первой, а другие даже сейчас не осознают, защищаются.
Ну вот снова созрел бойкот. Сони замолчала и отвернулась, а Драйхорн, ободрённый её молчанием, взялся за объяснение своей неразумной политики:
— Ладно, я разжую подробней; важно, чтоб ты поняла. Эр-Мангали — это что за планета? Грубый каторжный мир, обнаглевший от карантина. Кто здесь живёт, в большинстве певцов презирает. Рудокопы, воры, охранники, даже начальство — та ещё публика. Говорят, в Бабилоне мы счастливо отделались. Это было полное дно, и другие посёлки не лучше. За одним исключением! Здесь, в Содоме, совсем иначе, разве сама не видишь? Здесь они, как и мы — свободные люди. Да, им трудно. Их шахты беднее, торговли нормальной нет… И Бастинду, и Грэди, и всех их можно понять. Нам не платят за наши концерты, да. Ну а всё-таки Свободный Содом — редкий посёлок на этой сраной планете, где нас любят и уважают. Здесь другая власть, все имели в виду самодура Флореса. И здесь ценят искусство! И это вселяет надежду… И глупо отрицать, что лучшее место для нашей группы…
Драйхорн разливался соловьём, а Сони сцепила зубы и хоть бы слово в ответ, хоть бы махнула молотом. Очень жаль, но группа не с ней. Группа верит лидеру, а её позиция не находит и малой поддержки. Эх, Родригес бы не смолчал, только голос его для группы «Оу Дивиляй» весит немного, не перешибёт позицию большинства…
— Может, наш гость из Нового Бабилона что-нибудь скажет? — вдруг спросил Пфайфер. А Себастьен добавил:
— Может, Сони его послушает?
Экая досада! Не хотел же встревать, так на тебе…
— Я прослушал! — обезоруживающе признался Бенито. — Вы хотите, чтоб я о чём-нибудь рассказал? Повторите вопрос, пожалуйста.
— Драйхорн говорил, — напомнил Себастьен, — что власти на Эр-Мангали музыкантов не очень-то уважают…
— Это правда, — согласился Бенито.
— … а Свободный Содом счастливое исключение.
— Исключение, — со вздохом признал Бенито, — но далеко не счастливое.
— В смысле? — обернулся к нему Драйхорн. И не только он.
Родригес ответил вызовом на подозрительные взгляды.
— Меня попросили, — бросил он, — подтвердить ваше мнение, или изложить своё? — Драйхорн кивком дал понять, что речь о втором варианте. — Коли так, то я повторяю. Свободный Содом для такой группы, как вы, более, чем плох. И уж точно хуже Бабилона. 
— Хуже? — Пфайфер присвистнул.
— Там случилось одно недоразумение — у Сони с Флоресом. Ну а здесь весь посёлок примерно такой. Полон недоразумений.
— Гнусное приставание начальника посёлка к моей женщине — недоразумение? — Драйхорн ощетинился. — Герр Родригес, вы точно на стороне моего друга Майка? Что-то я начинаю сомневаться…
— Не совсем так, — поправил Родригес. — Это Майк на моей стороне. Спросите его при встрече, он вам подтвердит. 
— Ну когда это будет!.. А мы говорим сейчас, — Драйхорн помрачнел. — Знайте, слово «недоразумение» меня сильно насторожило. Вы как будто пытаетесь обелить насильника — даже здесь, в свободном посёлке. Похоже, что вы работаете …на бабилонское начальство.
— Я сам бабилонское начальство, — посчитал нужным уточнить Бенито.
— Это детали. Вы всё равно за Флореса. Зачем вы нас отыскали — на самом деле? — вскричал рыжий Флексиг.