Дом яростных крыльев (ЛП)

Его глаза останавливаются на моём лице, после чего скользят в сторону Данте. Мне хочется отступить ещё на шаг от его брата. На много шагов.
— Спасибо за помощь, брат. Теперь ей займусь я. Иди, наслаждайся праздником и Алёной.
Я сжимаю челюсти, когда он упоминают принцессу Глэйса.
Данте расправляет плечи, и его тело замирает.
— Я уверен в том, что Алёна может пока развлечься самостоятельно.
Марко подходит ближе к своему брату и шепчет что-то, что заставляет спину Данте выпрямиться. Как бы мне хотелось иметь такой же острый слух как у Морргота.
«Ты слышишь, о чем они говорят?»
Я не получаю ответа.
«Морргот?»
И опять ничего.
Страх проникает мне под кожу и заставляет её покрыться мурашками.
Я пристально смотрю в темноту, которая сверкает за открытыми дверями, пульс стучит у меня в горле. Что-то не так. Либо наше средство коммуникации больше не работает.
Я молюсь всем богам, включая богов воронов, чтобы именно это было причиной того, почему Морргот неожиданно замолчал. Но моя теория рассыпается, когда я замечаю двух стражников, которые бегут по дорожке.
— Простите, что прерываем, ваши Величества, — говорит один из них, задыхаясь, — но у нас проблема.
ГЛАВА 62
Король поднимает пылающий взгляд на двух вспотевших стражников.
— Ну, говорите!
Данте поворачивается к посланнику.
— В чем дело, Роберто?
Роберто обводит взглядом помещение и задерживается на мне чуть дольше, чем на всех остальных.
«Морргот?» — шиплю я у себя в голове. Я уже готова броситься в рощу, хотя и понятия не имею, где она находится, как вдруг сквозь адреналиновый шум до моих барабанных перепонок доносится серия бессвязных слов: Исолакуори. Напали. Эльфы только что прибыли с новостями.
Марко отрывает свой яростный взгляд от Роберто и другого солдата и резко переводит его на своего брата.
— Я поручил тебе всего одно задание, Данте. Одно. Мать его. Задание. И что ты делаешь? Ты его проваливаешь.
И затем он бормочет себе под нос:
— Бездарность.
Более слабый человек мог бы вздрогнуть, но Данте остается невозмутимым, подняв подбородок вверх.
— Кто это сделал?
— Люди, — другой стражник выплёвывает это слово так, словно это самое мерзкое слово в люсинском словаре.
— Люди? — повторяет Марко, словно его поразило то, что у людей есть силы восстать.
Данте разворачивается к стражнику, и бусины на его длинных косичках звенят.
— Как им удалось пройти мимо Даргенто и королевской стражи?
— Отвлекающий маневр, сир. Стая змеев атаковала лодки в гавани. Начался хаос. Они потопили три лодки прежде, чем капитану удалось их отогнать.
Все взгляды обращаются на меня. Они думают, что это я приказала им напасть? Я стою прямо перед ними.
Мой дед обходит короля и рявкает:
— Если я узнаю, что это твоих рук дело, Фэллон…
Его угроза повисает в мёртвой тишине вестибюля.
— Я вас умоляю, — я закатываю глаза. — Если бы я решила потопить королевский флот, нонно, я бы убедилась в том, что вы находитесь на борту одной из лодок.
Хвостик Юстуса начинает покачиваться из стороны в сторону, словно маятник, когда он поднимает голову.
— Что за демона породила твоя дочь, сын мой? — визжит Ксема.
Её оскорбление отражается от каждого гранёного камня и каждой сверкающей ракушки, что украшают около дюжины люстр, купающих огромное помещение в волшебном свете фейских огней.
— Это ты приказала им напасть, Фэллон? — Данте опускает на меня глаза.
Ничто, даже то, что он до этого принял сторону этих ужасных женщин, не могло подготовить меня к его вопросу.
— Конечно же, нет!
Как он мог такое подумать?
— Я стою перед тобой.
Роберто откашливается.
— Это произошло утром.
— И что? Вы думаете, что я была в другой части королевства сегодня утром? Мой конь может быть и быстрый, но это всего лишь конь.
— Может быть, она приехала на змее?
Предположение Домитины вызывает шепотки о том, что я связана со змеями, среди восхищённых зрителей.
 
Я так разгневана, что втягиваю щеки.
— Это было бы очень удобно, зиа, но я могу вас уверить, что я прибыла сюда не по морю.
«Я, конечно, поражен твоей выдержке, Behach Éan, но может быть пора уже сворачиваться, а не то мой отвлекающий манёвр может оказаться напрасным».
Я подпрыгиваю при звуке голоса Морргота. И хотя часть меня хочет задушить ворона за то, что он бросил меня среди этих гадюк с заострёнными ушами — да простят меня змеи королевства — другая моя часть хочет поздравить его с тем, что его хитрый план сработал.
«А нельзя было выбрать другое животное? Которое не ассоциируется со мной? Может быть, приказать полчищу термитов прогрызть деревянные лодки?
— Накормите её солью! — говорит Ксема, и в то же самое время её попугай кричит:
— Изменница!
Он — первое животное, которое мне не нравится, и я представляю, как он превращается в обед Минимуса.
Данте достаёт табакерку из кармана своих штанов, раскрывает её и протягивает мне.
Не сводя глаз с Ксемы и её хамоватого питомца, я хватаю коробочку и опрокидываю в себя всё её содержимое, чтобы никто не мог обвинить меня в том, что я проглотила только пару кристалликов. Меня начинает тошнить, но я сглатываю.
И затем я заявляю, громко и четко:
— Я не приказывала змеям нападать на королевскую бухту. Я не умею управлять змеями.
Глаза присутствующих округляются, как и их рты. Я привела их всех в замешательство.
Я обвожу глазами растерянные лица.
— Ещё какие-нибудь вопросы, на которые вам нужен правдивый ответ, пока я ещё нахожусь под воздействием соли?
Несмотря на то, что выражения лиц членов моей семьи остаются подозрительными, Данте и Марко перестают грозно смотреть на меня. Это всего лишь затишье перед бурей, которая в итоге на меня обрушится, но всё же затишье.
— Что они забрали с Исолакуори?
Костяшки пальцев Марко на рукояти кинжала, висящего у него на поясе, белеют.
— По словам эльфов, которых отправил капитан, они прорвались в тронный зал и погасили ваш вечный огонь.
Он так резко вдыхает, словно стражник объявил ему о том, что весь замок был разрушен.
— Что-нибудь ещё? — спрашивает Данте.
— Это всё, Альтецца, — говорит второй стражник, вытирая лоб.
— Что-нибудь ещё? — рявкает Марко.
От его парчовой туники золотого цвета начинает подниматься дым. Как и от его сжатых рук.
Поскольку он не ворон, я подозреваю, что он не собирается превратиться в аморфный сгусток.
«Сгусток?»
Реакция Морргота заставляет меня улыбнуться. До тех пор, пока я не вспоминаю, что он в прямом смысле может считывать каждую мысль в моей голове.
— Это прямая атака на корону!
Несмотря на то, что Данте стоит между нами, тепло, излучаемое телом коронованного монарха, охватывает мою кожу.
— Юстус, приготовь мой корабль! Мы отбываем сегодня вечером. Я хочу собственноручно выпустить кишки этим предательским крысам, после чего сожгу их трупы, а прах развею над Ракокки.
Я опускаю руки на живот, который сильно сжимается при мысли о необоснованно жестоком плане возмездия. Я смотрю на Данте, желая, чтобы он усмирил жажду убийства своего брата, напомнив ему о том, что потушенный огонь это, конечно, оскорбление, но вряд ли стоит того, чтобы лишать кого-то жизни.
Марко бросается в сторону двери, но останавливается, когда стражник тихо говорит:
— Маэцца.
— Что? — рявкает он.
Роберто неожиданно начинает интересоваться своими сапогами, покрытыми песчаной коркой.
— Никого не поймали.
Чувство облегчения, которое накрывает меня, настолько опьяняющее, что я чуть не падаю в обморок.
— Что значит, никого не поймали? — огрызается король.
— Это значит, что они сбежали.