Детектив и политика
— Какие именно посты?
— Был шефом тонтон-макутов.
Казалось, в кондиционированном воздухе кабинета запахло кровью… Увидев гримасу Малько, Дэвид Уайз счел нужным снова вмешаться в разговор:
— Он поссорился с Дювалье два года назад. С тех пор за его голову обещано вознаграждение. В Порт-о-Пренсе говорят, что через несколько дней после смерти Дювалье Жакмель проник в его усыпальницу, отрезал голову трупа и вырвал у него сердце.
Все лучше и лучше…
— И съел их? — с омерзением спросил Малько.
Дэвид Уайз принужденно улыбнулся:
— Нет, просто это связано с религией вуду. Многие на Гаити считают, что «папа Док» обладал «лоа» — магической силой. Жакмель решил завладеть ею…
— Так вы теперь интересуетесь магией? — изумленно спросил Малько.
Телеграмма Дэвида Уайза с просьбой прибыть в Вашингтон заставила его спешно покинуть свой замок в Австрии. Правда, он все равно собирался лететь в Америку, чтобы продать свой дом в Поукипси, в штате Нью-Йорк, поскольку реконструкция замка поглотила десятки миллионов долларов. Одно его крыло было уже вполне пригодно для обитания, и Малько хотелось успеть этим воспользоваться, прежде чем какой-нибудь агент из противоборствующего лагеря не отправит его на тот свет: работы по реконструкции замка и благоустройству окружающего парка были — увы! — далеки от завершения, и Малько ни сейчас, ни в обозримом будущем не мог послать Центральное разведывательное управление ко всем чертям и начать спокойно жить на своих землях. Да вдобавок ко всему Александра предпочитала платья от Диора тракторам строителей. Словом, имея на руках полуразвалившийся замок и дорогостоящую невесту, он должен был продолжать свою карьеру внештатного агента.
Пока же ему было ясно только одно: ЦРУ планирует какую-то операцию на Гаити, где только что умер президент Франсуа Дювалье и откуда всего пятьдесят километров до Кубы — рукой подать…
Но какую именно операцию?
На столе зазвонил один из телефонов. Дэвид Уайз снял трубку, и, благодаря встроенному динамику, Малько услышал голос президента Соединенных Штатов:
— Дэвид, жду вас в моем кабинете!
В динамике зазвучали короткие гудки. Начальник Управления оперативного планирования невозмутимо положил трубку на рычаг. Вертолет, площадка для которого была оборудована на крыше здания № 2, позволял добраться до Белого дома за десять минут.
— Продолжайте без меня, — сказал Дэвид Уайз. — Я — к президенту.
Достав из стенного шкафа свой пиджак, он простился и вышел из кабинета. Малько мысленно задал себе вопрос, не связан ли этот вызов к президенту с темой их разговора.
Рекс Стоун неторопливо раскурил сигару и снова стал перебирать фотографии.
— С какой целью вы мне их показываете? — спросил Малько.
Чиновник из ЦРУ лукаво сощурился:
— Вам предстоит встретиться с этими людьми. Их фотографии могут спасти вам жизнь. Несколько месяцев назад один из наших агентов должен был войти в контакт с неким гаитянином. Он знал только его имя — фото у нас не было. Под видом нужного человека на встречу явился тонтон-макут. С тех пор нашего агента никто не видел.
Обнадеживающая история…
— Ну а ваш фотограф — он был поосторожнее?
В глазах американца блеснул насмешливый огонек. Взяв из досье еще один снимок, он протянул его Малько. Тот нахмурился: на снимке был изображен пастор в темном костюме строгого покроя и с Библией в руке. На щеках у него играл здоровый румянец. Из-за очков в роговой оправе он казался старше.
— Пастор Джон Райли, — пояснил Стоун, — Работает на Гаити уже четыре года. Почти святой, если судить по ценности переданной им информации. Одержим фотографией.
Малько едва сдержал свое возмущение:
— Это настоящий пастор?
— Гм, ну скажем, это человек глубоко верующий. При встрече с ним сошлитесь на меня. Вы найдете его на «Радио-Пакс», независимой гаитянской радиостанции, которой мы немного помогаем материально.
Малько было хорошо известно бескорыстие ЦРУ…
— А что у вас там на «Радио-Пакс» — база ПВО? — иронически спросил он.
Рекс Стоун предпочел не отвечать. Этот австрийский принц был неисправим! Ничего святого.
Он выпустил сигарный дым и сказал:
— Вы неплохо действовали в Аммане. Но на Гаити ситуация еще более деликатная. Н-да, одних посылают на Луну, а вот вас — прямиком в средневековье. Да еще и к неграм!
Малько не был расистом — эта миссия беспокоила его по другим причинам. Настало время объясниться:
— Вы хотите, чтобы я открыл на Гаити филиал Армии Спасения для безработных агентов?
Лицо Рекса Стоуна вновь приняло серьезное выражение. Он откинулся на спинку кресла и жестко сказал:
— Пора наконец покончить с семейством Дювалье. Сейчас самый подходящий момент: «папа Док» мертв, а его сын — пустое место. Если все пройдет хорошо, то через несколько месяцев Гаити освободится от дювальеристской клики, и никто не будет об этом жалеть. Вы ведь знаете, каковы были методы Дювалье, чтобы удержаться у власти?
Малько знал и потому не испытывал симпатии к старому чернокожему тирану и его дебильным и свирепым тонтон-макутам.
Стоун начал что-то чертить на лежащем перед ним листе бумаги. Потом поднял голову:
— Четырнадцать лет «папа Док» плевал нам в лицо: обращался с нашими послами, как с дерьмом, и тянул из нас деньги. Он даже прибегал к шантажу: однажды, для того чтобы выудить у нас еще денег, объявил, будто дал согласие на открытие в Порт-о-Пренсе посольства Польши — под тем предлогом, что двести лет тому назад служившие во французских войсках поляки перешли на сторону восставших рабов. Теперь потомки этих поляков продают гаитянам мачете, с которыми те маршируют на парадах!
Он сделал паузу — словно для того, чтобы дать своему собеседнику возможность осознать всю глубину этой вопиющей несправедливости, — потом продолжил:
— Мы должны вмешаться — иначе Гаити окажется под властью коммунистов: сторонников Дювалье уничтожат, и на смену им придут кубинцы. С шестьдесят восьмого года на острове существует ОПГК — Объединенная партия гаитянских коммунистов. В один прекрасный день она может захватить власть. Надо их опередить.
Малько выслушал эту тираду скептически:
— Но разве режим не стал либеральнее?
Рекс Стоун хмыкнул:
— Либеральнее! Действительно: раньше они приводили в исполнение смертные приговоры в четыре часа утра, а сейчас — в шесть. Подарили приговоренным еще два часа сна… А разорившихся торговцев больше не казнят. Правда, государственные служащие по-прежнему получают часть своего жалованья лотерейными билетами. Но перейдем к делу!
Из-под досье с фотографиями он достал тонкую белую папку:
— Вот что послужило причиной для разработки операции. Это рапорт, недавно полученный от нашего сотрудника на Гаити. Работу он проделал серьезную. После смерти «папы Дока» мы внимательно следили за эволюцией событий и требовали от нового правительства сделать некоторые шаги в сторону либерализации режима. Мы дали им понять, что только так они могут рассчитывать на установление с нами нормальных отношений и получение кредитов. Речь шла о самых элементарных вещах: освобождение политических заключенных, хоть немного свободы печати, более цивилизованное правосудие…
Он умолк.
— И как они к этому отнеслись?
— Они отказались, — мрачно ответил Рекс Стоун. — Потчевали нас самым наглым враньем. Один министр, например, поклялся Фрэнку Гилпатрику — нашему человеку в Порт-о-Пренсе, — что на Гаити нет ни одного политического заключенного!
— А это не так?
Рекс Стоун чуть не свалился с кресла:
— Что значит «не так»? Да у них был по меньшей мере один политзаключенный — банкир, которому мы оказали помощь, потому что он обещал нам избавить Гаити от семейства Дювалье! Они посадили его в «Фор-Диманш» — тюрьму Порт-о-Пренса, — там и убили…
Малько посмотрел на висящую на стене карту острова, правую часть которого занимала Доминиканская Республика, а левую — Гаити, где так легко можно было сложить голову…