Мистер Невозможный

— В последнюю очередь лорд Ноксли стремился понравиться мне, — заметил Руперт.
Дафна быстро взглянула в его насмешливые черные глаза.
— Как он был к вам внимателен, с каким пониманием отнесся к вашим затруднениям. Он не поверил, что ваш брат развлекается в борделе или с трубкой гашиша посещает сады Аллаха. Нет, его милость достойным образом проявил сочувствие и горячее желание выполнить вашу просьбу.
— Интересно, почему это превращает его в мерзавца?
— Он слишком быстро предположил самое худшее, — сказал Руперт. — Большинство мужчин сказали бы: «Ну, ну! Не надо, я уверен, нет повода для волнений. Всему найдется простое объяснение — его послание затерялось», — или нечто подобное. Вместо этого виконт засуетился, чтобы не успокоить, а еще больше встревожить вас.
— Ненавистные «ну, ну, не надо», — сказала Дафна, — как покровительственно звучит. Я страшно не люблю, когда меня заставляют чувствовать себя ребенком, у которого разыгралось воображение.
— Именно так вел себя со мной мистер Солт. Это просто возмутительно!
— Может быть, генеральному консулу нравится, как вспыхивают ваши глаза, когда вы сердитесь, или как розовеют ваши щечки вот здесь. — Руперт показал пальцем на своей щеке.
Он стоял довольно далеко от нее, но Дафна представила, будто его длинный палец коснулся ее кожи. Она чувствовала, что румянец, который он описывал, становится все ярче, да и как было не покраснеть от стыда за свою чувственность.
— У вас талант уклоняться от темы, — сказала она. — Вы спросили, что странного в тех причинах, которые заставили моего брата приехать сюда.
— Да. Почему ваш брат не мог найти ключ к тайне? Почему бы гробнице и в самом деле здесь не находиться? Остается проникнуть в еще одно захоронение. — Он кивнул в сторону пирамиды Микерина. — И разве где-то поблизости не найдено множество мумий?
Дафна взглянула на третью пирамиду, затем посмотрела ему в глаза, невинные как у ребенка. Ее трудно было обмануть.
— Вы прекрасно осведомлены, — сказала она. — Вы разыгрывали нас, задавая дурацкие вопросы, что такое Гиза и где она находится.
Руперт лишь улыбнулся и перевел взгляд на толпу проводников.
— Сегодня у меня нет желания карабкаться на вершину под палящим солнцем, но я умираю от желания заглянуть внутрь. Мне хочется самому определить, что же так заинтересовало вашего брата.
— Мистер Карсингтон, — напомнила Дафна, ожидавшая объяснений.
Но Руперт уже поймал взгляд гида и сделал ему знак. Мужчина быстро подошел к ним. Мистер Карсингтон указал на вход, открытый Бельцони три года назад, — теперь это был черный прямоугольник на северной стороне пирамиды. Гид подозвал еще одного человека, и они вместе повели их через отверстие в каменной стене, в течение многих веков скрывавшей вход в пирамиду. Дафна знала, что разумнее беречь силы для ждавших ее впереди испытаний. Она напомнила себе, что делает это ради Майлса, что она очень любит его и сделает все, что потребуется, чтобы привезти его домой живым и здоровым. Дафна убеждала себя, что ее боязнь замкнутых пространств всего лишь игра нервов. Она должна с этим справиться.
Первый коридор имел пять футов в высоту, около трех с половиной футов в ширину и сто четыре фута и пять дюймов в длину, а угол наклона составлял двадцать шесть градусов. Все это она без промедления сообщила Руперту.
Ему было нетрудно определить высоту и ширину. Он сделал это бессознательно при входе и определял угол наклона, глядя на плавное покачивание бедер идущей впереди него Дафны.
Наблюдать ему было довольно сложно, поскольку он шел, согнувшись почти пополам, по неровному полу и придерживался за стены, чтобы сохранять равновесие и отмечать расположение коридоров.
В любом случае Руперт мог любоваться видом дамы сзади, сколько душе угодно, факелы гидов вели безнадежную борьбу с темнотой.
Они прошли около пятидесяти футов, когда миссис Пембрук просветила Руперта относительно размеров коридора.
— Так вы сделали расчеты? — удивился он.
— Я цитирую замеры мистера Бельцони. В конце этого прохода он натолкнулся на подъемную дверь. Представляете, какого труда стоило в этом замкнутом пространстве поднять гранитную плиту, высотой почти равную вашему росту, шириной в пять футов и толщиной в пятнадцать дюймов?
Хотя Руперт мог бы рассчитать, как это могло быть сделано, он предоставил ей объяснять, как рассуждал и решил эту задачу Бельцони. Здесь применялись опора и рычаги, желобки на опоре заполнялись камнями по мере того, как медленно, медленно — дюйм за дюймом — плита поднималась вверх.
Когда они подошли к двери, Руперту не пришлось изображать восхищение. Поднять плиту в таком крохотном пространстве было делом нешуточным. Он остановился и провел руками по сторонам отверстия и нижней стороне плиты. Затем, согнувшись, прошел под ней и продвинулся еще на несколько футов, пока Дафна не остановилась и не повернулась к нему.
— Теперь мы должны спуститься в шахту, — сказала она. — Бельцони пользовался веревкой, а позднее к одной стенке положили камни, но недавно кто-то принес лесенку и оставил ее там.
— Намного цивилизованнее, — одобрил Руперт. Восхищаясь грацией, с которой Дафна повернулась, хотя тоже была вынуждена двигаться согнувшись, он все же заметил впереди отверстие.
Они благополучно спустились в шахту, прошли по коридору, затем поднялись в другой и далее пошли прямо. Идти становилось все легче. Проход был достаточно высок, чтобы позволить миссис Пембрук выпрямиться, хотя Руперту по-прежнему приходилось наклонять голову.
Наконец они добрались до большой центральной камеры, где он смог наконец выпрямиться. Высокий конический потолок сходился вверху, повторяя угол наклона пирамиды.
Гиды, остановившись у входа, подняли факелы. На южной стене виднелись настоящие латинские буквы, а не закорючки и завитушки арабской вязи и даже не забавные фигурки иероглифов: «Scoperta da S. Belzoni 2 Mar. 1818».
— «Открыто синьором Бельцони», — перевела миссис Пембрук, хотя даже Руперт мог об этом догадаться.
— Саркофаг в пирамиде Хеопса стоит на полу, — сказала она, подходя к западной стене. — Но здесь, как вы видите, он опущен в землю.
Его было трудно разглядеть. Мрак так сгустился, что саркофаг можно было только нащупать. Свет факелов едва пробивался сквозь него.
Руперт обвел взглядом помещение.
— Так много тайн, — задумчиво произнес он. Руперт знал немного больше о Древнем Египте, чем он помнил из трудов греков и римлян. Например, в древности был греческий путешественник Геродот, чьи «Истории» представляли собой мешанину из фактов, цифр и мифов.
— Эта гробница может хранить свои тайны вечно, — сказала миссис Пембрук, — на стенах никаких иероглифов. Вот почему причины приезда сюда Майлса так загадочны. Кроме того, папирус якобы был найден в Фивах, в сотнях миль отсюда, в гористой местности.
Руперт смотрел на щель между гранитными плитами, уложенными вокруг саркофага. Что под ними? Мумия? Сундук с сокровищами? Или просто другой камень?
— Якобы, — повторил он, — а что мы знаем наверняка об этом папирусе?
— Все действительно выглядело очень странно, — согласилась Дафна. — Пришлось потратить несколько дней, чтобы развернуть его. С такими вещами нельзя торопиться, иначе окажешься перед кучей обуглившихся крошек, и тебя будет долго тошнить от паров хлорного газа.
Она говорила быстро и неестественно громко.
Руперт заметил, что ее речь изменилась с тех пор, как они вошли в пирамиду. Она стала чересчур разговорчива.
Он оторвал взгляд от странного саркофага. Дафна, казалось, тоже смотрела на саркофаг, но Руперт не был в этом уверен. Трудно было разглядеть выражение ее лица при таком слабом колеблющемся свете.
— С вами все в порядке? — поинтересовался он.
— Да, разумеется.
— Некоторые люди не выносят закрытых помещений.
— Этот глупый страх человек должен преодолеть, если он хочет чему-то научиться. Мы будем исследовать гробницы в Фивах. В них действительно есть надписи. Такова была основная цель приезда в Египет — изучение иероглифов в храмах и царских гробницах. Сравнивать имена. Мы знаем, какие иероглифы образуют имя Клеопатры. Мы вычислили несколько других царских имен. Имея достаточно имен фараонов, мы смогли бы восстановить алфавит.