Рука и сердце Ее Высочества (СИ)
Я неспешно приблизилась к пестрой толпе, от гомона резких голосов и запаха ароматных специй, который восточные гости умудрялись повсюду носить с собой, стало немного не по себе, но принц встретил меня радостной улыбкой и учтивым поклоном. Я обменялась с ним несколькими любезностями и принялась расспрашивать о семье – довольно многочисленной – его отца.
Карим с удовольствием погрузился в перечисление жен и наложниц Короля Алии, а потом погрузился в дебри собственной родословной. Почти обо всем, что он говорил, я знала и сама, так что слушала в пол уха. Зато поглядывала по сторонам, делая вид, что наслаждаюсь красотами природы. На самом же деле постоянно опускала взгляд, стараясь уловить момент, когда мужчины в каком-нибудь жесте вскидывают руки, обнажая запястья.
В один из таких моментов – всего на миг – мелькнула на чьей-то руке черная татуировка. Она тут же скрылась под рукавом из красного бархата, расшитым золотыми нитками. Я пробежала взглядом вверх по причудливому узору и встретилась глазами с высоким седым стариком, бороденка которого дрожала при каждом новом вздохе.
Армандо
Я быстро шел к лачуге, в которой на время охоты поселились королевские ловчие, попутно оттирал с лица вонючую кровь, при этом чувствуя себя не аристократом, а каким-то наемником. Или того хуже – сторожевым псом. Ему – «Фас!», он и побежал. При дворе Его Величества я ведь тоже выполнял все приказы, но этого мерзкого ощущения раболепия никогда не испытывал.
Солнце уже начинало припекать, и одежда, которая утром приятно согревала, сейчас помогала солнцу изжарить меня. Впрочем, физические неудобства заботили не так сильно, как непоправимый вред годами выстроенной репутации. Если я в каком-то небольшом летнем замке не могу обеспечить безопасность принцессы, то и моя роль советника будет поставлена под сомнение. И все из-за каприза Ее Высочества.
Многочисленные «случайности» – ссора между гостями, кража, а теперь еще и нападение – наверняка кем-то подстроены. Ну не могут все эти события, да еще и одно за одним, случиться по воле случая. Интуиция подсказывает, что что-то здесь нечисто. И я наверняка пойму, что именно, как только мой паж-агент найдет «меченого монетой». Я пообещал парню, что если он сможет отыскать этого человека, то отправлю его к своему другу – начальнику разведки. В секретном корпусе из хитрого пажа точно выйдет толк.
За собственными размышлениями я и не заметил, как выбрался почти на окраину королевских охотничьих угодий. Здесь, на поляне, стояла хижина ловчих – добротно сделанная, новая, но очень маленькая. Когда я постучался в дверь, внутри кто-то завозился, и спустя пару мгновений мне тут же открыл один из ловчих – тот самый бывший гвардеец, который выпустил нового кабана.
– Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость. Виновный в инциденте уже найден. Передаю его в ваше светлейшее распоряжение, – затараторил старик, то и дело низко кланяясь.
– Значит, в инциденте все-таки был виновный, – протянул я, оглядывая комнату.
В ее углах лежали примятые подстилки из сена и тряпья, в центре стоял огромный стол, возле которого, привязанный за руки и ноги к широким ножкам, лежал Раймон – тот самый солдат, который «из благих намерений» сдал нам свою возлюбленную.
Парень тяжело дышал, в его растрепанных волосах и на форме виднелись комья травы и грязи, из носа текла кровь, а подбитый глаз заплыл так сильно, что почти не открывался. Крепко же напугались немилости Ее Высочества ловчие, раз так разукрасили виновного.
– Почему вы решили, что он виновен? – спросил я, пытаясь заглянуть в глаза Раймону, но тот постоянно отводил взгляд.
– Видали, как он – зараза такая – перерезал веревки, которыми держали второго зверя! Нашу – славьте имя Ее Боги – принцессу едва не убил, напугал, а потом еще и смыться хотел, стервь, но мы его поймали. При нем вот, – ловчий ринулся куда-то к куче сена и, покопавшись в ней, выудил кинжал в простых ножнах. – Извольте видеть, кинжальчик, а в ножнах – остатки пеньки с веревки.
Я аккуратно взял оружие, вытянул из ножен. Кинжал показался мне туповатым, и если ловчий говорит правду, то веревку парень пилил дольше, чем рассчитывал, на том и попался. А в ножнах, на самом дне, действительно виднелись тонкие волокна, наверное, попавшие туда, когда парень вернул в них оружие.
– А сам ты где был, когда кабан вырвался? – уточнил я, пристально взглянув на вояку. Вообще-то его я не подозревал, но спросить стоило.
– Помилуйте, Ваша Светлость! – то ли возмутился, то ли испугался бывший гвардеец. – Неужто думаете на меня? Я тварь привел, как только выстрел услышал, чтобы выпустить по приказу Ее Высочества. Связал крепко – ни за что бы не сбежала, если бы не этот.
Ловчий замахнулся, чтобы снова ударить Раймона, но я жестом остановил его.
– Пока господа друг друга с удачной охотой поздравляли, я отошел на минутку… в кустики, а как вернулся – увидел его. Побежал на помощь, да не успел – вы со зверем уже разделались. Да ловко так, никто и моргнуть не успел!
Старика я запомнил еще с тех пор, как изучал досье лучших гвардейцев. Он почти всю жизнь прослужил в личной охране Его Величества, не выделившись ни особыми заслугами, ни большим умом, зато отличался отменной дисциплиной. Единственный в жизни выговор он получил за то, что ушел с поста. Правда, ушел не пить или по бабам, а для того, чтобы снять с дерева котенка, которого изволила завести принцесса. Публично гвардейца пожурили, а потом, в приватной беседе, Король ему лично руку жал. А котенок с тех пор вырос в огромную черную когтистую тварь, которую все придворные стороной обходят.
В общем, этот простоватый вояка предать принцессу не мог. По крайней мере, умышленно.
– Кого-нибудь еще видел? Или, может, он говорил что-нибудь, пока ты бил его? – я кивнул на Раймона, и тот съежился.
– Нет, Ваша Светлость. Я его спрашивал, зачем ему такое злодеяние сделать понадобилось, да он молчит, ни слова не вытянуть, – пожал плечами ловчий.
– Ладно, оставь-ка нас ненадолго, – я указал старику на дверь, и он прытко выскочил наружу. – А ты…
Раймон съежился еще сильнее, но, найдя в себе остатки достоинства, вскоре выпрямился и попытался сесть. Я помог ему: дернул за шкирку так, что он едва не стукнулся головой о столешницу. Хотелось приложить мерзавца лбом об пол раз десять, но я пока сдерживал кровожадные порывы.
– Ты хоть понимаешь, что натворил? – прошипел я. – Ты совершил покушение на жизнь Ее Высочества! А заодно и на мою дворянскую честь. Даже не надейся, что ты отделаешься так же легко, как твоя подружка.
Раймон молча отвел взгляд.
– Героя не изображай! – я дернул гвардейца за волосы, заставляя поднять взгляд. Впрочем, по его совершенно пустым глазам ни о чем не смог догадаться.
– Ничего не скажу, – упрямо пробубнил Раймон распухшими губами.
– Да неужели?
Я совсем не по-аристократически присел перед побитым преступником на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
– И под пытками не сознаешься? Если ты думаешь, что иглы под ногти и дыба остались в прошлом столетии, то глубоко ошибаешься. Мои друзья из тайного сыска наглядно покажут тебе, какой разной бывает боль, – я говорил тихо и медленно, позволяя дураку в полной мере осознать последствия своей глупости.
Раймон сжал губы, на его лбу выступила испарина. Я молча наблюдал, как его уверенность тает с каждой секундой, как бледнеет кожа, а тело начинает конвульсивно подрагивать.
– Он обещал, что принцесса не пострадает! – выкрикнул, наконец, гвардеец, да так громко, что я отпрянул.
– Кто обещал? – тут же спросил я.
– Н-не знаю. Но наверное, это тот же человек, который отдавал распоряжения Лауре. Я не видел на нем никаких меток – он с ног до головы кутался в черный плащ, и голос у него хриплый. Он… – Раймон задохнулся от избытка чувств, хлюпнул носом, и на его грязную рубашку упали несколько кровавых капель, – он сказал, что устроит побег Лауре, если я выпущу кабана. Я… я…