Буря слов 2

Следующим утром Юлий с командой улетел.
…А через час после приземления сообщили.
Скончался Полуэктов.
Разрыв сердца.
***
«Это всё она».
Назойливая фраза так и вертелась в голове. Никто не видел в смерти Юлия ни малейшей мистики. Ну не выдержал человек перегрузки. И что?
Гор висел у иллюминатора, но не видел тайфуна, что двигался в сторону Камбоджи. Тайфун был в нём самом. Затягивал глаза пеленой, ослеплял. И в этой арктической, слепящей белизне, далеко-далеко темнела знакомая угольная точка.
«Это всё она. Маленькая ведьма».
Ведьма, что водила пальцем по экрану планшета, постукивала по лицу Полуэктова аккуратным ноготком. Пророчила скорую смерть…
Нет, не так. Не пророчила. Насылала.
Мстила за мамочку…
Гор с силой потёр лицо.
А вдруг и правда не она? Просто перегрузка…
«Конечно, – ожил в мозгу знакомый надменный голос. До того похожий на почивший оригинал, что Гора передёрнуло. – Сто раз летал – и ничего. А тут – р-раз! – и скопытился?! Дурень! Это всё девка твоя! Голову включи!..»
– Она не моя, – только и смог прошептать Гор.
В последующие дни он не раз пытался озвучить свои догадки. Сперва Рюрику, затем – Маше… Но натыкался на удивлённые взгляды. Впрочем, в случае с Машей ему также потрогали лоб.
– Милый мой, совсем заработался… Тебе на Землю пора.
На Землю было и вправду пора. Скоро намечался спуск, начиналась подготовка.
…И в какой-то из дней Гора, онемевшего от ужаса, поставили перед фактом.
Маша на Землю не полетит. Продолжит полёт.
Вместе с Галактикой.
Дальнейшее помнилось смутно. Кажется, у Гора впервые за всю жизнь случилась истерика. Конечно, в Космосе могло произойти всякое… Но успокоительное, способное за минуту превратить в овощ слона, на памяти экипажа не вытаскивали из аптечки ни разу. А теперь вот вытащили.
– Милый мой, бедный… ну ты же понимаешь, не могу я её тут бросить… – засыпая, слышал Гор. Маша находилась с ним, в каюте. Гладила по волосам, целовала закрытые глаза.
«Хорошо, что закрытые…»
На днях Маша отыскала в своих запасах краску для волос и шокировала его превращением в брюнетку. Заливисто смеясь, Галя-Галактика цеплялась за ногу «мамочки» и повторяла глупое: «Мы как близняшки, да, мамуль? Близняшки!»
– …сказала, что ещё эксперименты нужны, уговорила всех, мне одобрили… Вот подрастёт Галечка, так и отправлюсь с ней на Землю… И заживём там всей семьёй… Спи, Гор… Спи…
Временное командование взял на себя Рюрик. Именно он спустя пару дней заглянул в каюту к спелёнатому Гору, оценил его состояние, как удовлетворительное, и развязал.
– Крепись, компадре! Скоро Землю целовать будешь!
А затем был сеанс связи с психологом. Гор пялился в экран пустым взглядом, слушал, почти не воспринимая, что ему говорят, и поддакивал только на слове «устал».
«Да. Смертельно устал. Смер-тель-но…»
В конце концов психолог распорядилась позвать Рюрика и долго, обеспокоенно говорила ему что-то насчёт экс-командира. Рюрик хмурился. Вздыхал. Кивал.
Потом прилетела Маша. Обняла, расцеловала… Влила толику своей энергии в зомбиподобное тело.
«Я здесь ради неё. Всё ради неё. Терпи».
Гор восстанавливался неделю. Неделю жена не отлетала от него на расстояние вытянутой руки. Была всё время рядом, побоку.
А затем всё началось сначала.
За неделю до спуска Маша вновь позабыла о нём. Вновь всё внимание, вся любовь обрушились на девчонку, вступившую в подростковый период. Даже Пупсик, работа с ним оказались не в счёт. Маша забыла про эксперименты, забыла про важность исследований – лишь кормила шимпанзе, поила… Да читала книжки своей Галактике.
Она вернулась к ней.
К Гору вернулись кошмары.
***
Пупсик зыркнул на него и глумливо оскалился. В голубых глазах таилась насмешка. Та же, что у Рюрика, у Маши, у остальных…
«Докатился. Мой сын – психопат!» – резанул сознание отцовский голос. И Гор содрогнулся, как от смертельного удара. Последнего, добивающего… который по иронии судьбы кличут «ударом милосердия». Как там по-французски? Куп де грас?.. Небось, Рюрик, полиглот, знает…
Гор обвёл взглядом тушку би-шимпанзе. Тоже не вполне себе земная тварь. Модифицированная обезьянка-блондинчик, в чьих генах изрядно покопались. Что-то подправили, что-то убрали. Всё для нужд человека. Теперь вот в Космос заслали, как далёких, ещё не ГМО, предков. Исследуют, анализируют… Проводки к кудрявой башке прицепляют… Чтобы потом нейро-больных лечить, со сниженной активностью; космонавтам помогать, координацию их движений улучшать… и много чего ещё, в чём Гор не разбирался.
Это была вотчина Маши. И оранжерея, и вольер с Пупсиком.
Точнее, бывшая вотчина.
Гор вспомнил, как летал к Маше, пытался достучаться, снова доказать важность работы с Пупсиком… Но жена лишь рассеянно кивала в ответ. Рядом, не отпуская её руку, парила Галактика. Ей читали книжки.
Гор стиснул было кулаки. Расслабил. Достал из кармана загодя подготовленную капсулу. Закинул в кормушку, из которой устройство поставляло Пупсику еду. Включил аппарат – и золотой зверь оживился, подлетел к трубочке, ожидая любимый смузи. Вот присосался, зачавкал.
Понаблюдав за ним какое-то время, Гор оттолкнулся и улетел.
А после…
***
– Машенька… Я обнаружил…
То, что он обнаружил, заставило Машу оцепенеть. Но ни слёз, ни истерики не было. Она просто смотрела, как по вольеру плавает мёртвое существо. Не могла выдавить и звука.
– Его убили, Машенька.
– Что?..
– Она убила. Как Юлия.
Гор вытянул руку. В пальцах его, тонкие, как проволочка, колыхались зажатые волосы. Чёрные, длинные, узнаваемые с первого взгляда. Ни у кого из экипажа не было таких волос.
– Я нашёл их на его шерсти. Маша, это она сегодня приходила. Я не знаю, как она это делает. Но это она. Поверь.
Маша расхохоталась, и рука Гора дрогнула.
– Ты в своём уме?
– Ма…
– Эти волосы летают повсюду! Повсюду! Потому что волосы! А Пупсик… – истеричное веселье Маши сдулось. Она поникла, погрустнела. – Пупсик давно хворал, я не говорила просто. Бедняга…
Пальцы Маши тронули тусклую, потерявшую блеск, шерсть.
То, что говорила Маша после, Гор уже не слушал. Ярость, вперемешку с болью, гнала его прочь, в дальний сегмент.