Попаданка для короля морей (СИ)
Я пожала плечами с видимым равнодушием, хотя внутренне содрогнулась. Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу! Надо срочно узнать, какой была настоящая Эстер и что случилось между ней и капитаном. Иначе я себя выдам.
Паруса корабля медленно таяли в далёком тумане, дымка рассеивалась, и скоро сквозь неё уже стала видна мелкая рябь морских волн. С каждой минутой воздух теплел. Уходить в каюту почему-то не хотелось, так что я нашла на палубе укромный уголок, в котором не буду никому мешать, и забилась в него. Смотрела, как моряки проверяют узлы и паруса, как Стэфан раздаёт им указания. Ветер трепал полы моей туники, бросал волосы на лицо, качка постепенно усиливалась, но не настолько, чтобы меня беспокоить. Наконец, за туманом показалось солнце, его лучи ласкали кожу и отражались на гребешках мелких волн. В такой момент ужасно хотелось оказаться в одиночестве или хотя бы в тишине, но матросы то и дело перекрикивались, шутили, ругались, топали – корабль гудел, как улей рассерженных пчёл, и не затихал ни на миг. Может, ночью будет спокойнее?
Только сейчас, глядя на рыболюдов, щурясь от блеска их чешуйчатой кожи, я поняла, что мне не скрыться отсюда. Не сбежать, не побыть в одиночестве, по крайней мере до тех пор, пока я не найду возможность сойти на землю – там они меня не достанут. Впрочем, высаживаться на какой-нибудь необитаемый остров смысла нет – они просто дождутся того дня, когда им можно будет сойти на берег, и заберут меня. Поэтому если и бежать, то непременно на континент. И подальше, в его глубь, на несколько дней или недель пути, – так, чтобы никогда и близко не подходить к морю.
Мысли текли вяло, и вскоре я провалилась в тяжёлый сон. Сквозь него иногда всплывало беспокойное сознание, и в такие моменты я пыталась вспомнить что-нибудь о прошлом Эстер, но ясной картинки так и не получила. Перед глазами метались тени и размытые образы: тот самый офицер, с которым она провела ночь, белокурые локоны, женский смех, потом – морская пучина, мерзкая вода в лёгких. И нестерпимая боль, то ли физическая, то ли душевная, терзала и рвала грудь. Она – как открытая рана, в которую ветер наносил песок и сор, саднила и чесалась, и хотелось вырвать сердце или зачерпнуть уже, наконец, носом воды, только бы загасить нестерпимый пожар в груди.
Я очнулась, ощутив прикосновение к спине. Открыла глаза, когда Стэфан уже поднял меня на руки и спустился в трюм.
Голова нещадно гудела, тело, затекшее в неудобной позе, ныло, по ногам бежали мерзкие мурашки, как будто я отсидела их, а теперь пыталась ходить.
– В следующий раз постарайтесь найти более подходящее место для сна, – проворчал Стефан, укладывая меня на кровать в моей каюте.
– Простите, – пробормотала я и почувствовала жуткую сухость во рту. – Видимо, я ещё не совсем оправилась, и эта встреча с капитаном другого корабля немного… выбила меня из колеи.
Стэфан уже собирался уйти, повернулся, и его взгляд упал на клетку с крысюком, который сопел, свернувшись в аккуратный клубок. Капитан поморщился, наклонился, рассматривая странного грызуна, но так ничего и не сказал. Он уже потянулся к двери, но я не собиралась и дальше оставаться в неведении.
– Что это был за человек? Как вы познакомились? Расскажите, прошу вас! – голос вдруг обрёл неожиданную силу, и я озвучила просьбу громче, чем намеревалась.
Стэфан обернулся, внимательно посмотрел на меня, блеклые глаза под приподнятыми бровями сверкнули слабым удивлением.
– Если вам угодно выслушать, – Стэфан опустился на край моей кровати, а я села, обхватив руками колени. – В некотором роде мы с ним были коллегами. Видишь ли, почти двести лет назад три корабля подошли к берегам Южной Америки. Нам было приказано подчинить или прогнать местных, новые земли должны были стать колониями Голландии.
Услышав знакомые названия, я замерла. Даже страхи отступили перед жгучим любопытством: ужасно хотелось узнать, насколько похоже развивались истории этого мира и моего, родного.
Заметив мой интерес, Стэфан улыбнулся, но как-то печально.
– Но местные боги решили защищать свой народ. Нам удалось одолеть одного из колдунов – майя звали его Хуракан. Тогда две древние богини – теперь я знаю, что их звали Икешь и Иш-таб – объединились, чтобы наложить на нас проклятье. Они зачаровали нас, и теперь мы трое – Я, Фредерик Мариетт, которого ты видела сегодня, и Карел Беккер – наш товарищ, который сейчас по ту сторону континента – должны вечно странствовать по морям, собирать души тех, кто погиб в море, и раз в семь лет сходить на землю, чтобы опустить эти души во врата Шибальбы – подземный мир, где боги до сих пор живут и питаются своими жертвами.
Я слушала, затаив дыхание. Грызун проснулся и, почуяв моё присутствие, завозился в клетке.
Я шикнула на него, и он отвернулся, демонстративно взмахнув блестящим хвостом.
Стэфан задумался о чём-то и замолчал. Может, вспоминал те времена, когда ещё был человеком. А у меня в голове назрел вроде бы не слишком значительный, но не дающий покоя вопрос, который я всё же решилась задать.
– Но раз вы все из Голландии, почему говорите на другом языке? – я не стала уточнять, что речь обоих капитанов португальская, да и в целом вопрос казался рискованным. По логике моего мира они должны были говорить на немецком, но кто знает, как какие финты выписывает местная история.
– Со временем голландских колоний здесь почти не осталось. Всё поделили между собой Испания и Португалия, потом подключились Британия и Франция, и мы переняли их языки – для удобства, – буднично пояснил Стэфан, не усмотрев в моём вопросе ничего странного.
Я собиралась спросить о чем-нибудь более важном – например, о причинах конфликта двух капитанов, но не успела. В каюту влетел растрепанный и как всегда спешащий Ги, и, едва отдышавшись, позвал Стэфана на палубу. Судя по весёлому виду паренька, ничего страшного не случилось, так что я осталась на кровати, когда капитан-амфибия вышел. Как только дверь за ним закрылась, я упала на жёсткую подушку и повернулась к крысу.
– Ни черта не понимаю, – призналась я, глядя в большие розовые глаза.
Крыс, поняв, что я обращаюсь к нему, подполз ближе – насколько позволяли прутья клетки – и уставился на меня в ответ.
– Получается, в этом мире оживают боги, которые в… в общем, которых я раньше считала мифическими. Белен… Мариота говорила, что посвящена Белену. Теперь я вспомнила! Это кельтский бог-врачеватель. Интересно, какие ещё пантеоны здесь "ожили"? Как сосуществуют греческий и римский – они ведь по сути одно и то же? Есть ли единый бог, и если да, то христианский он или исламский. А может вообще – будда? И выходит, что приверженцев разных религий после смерти ждёт разная судьба?
От размышлений голова пошла кругом. Я закашлялась, сухость во рту становилась нестерпимой. Ещё и узкие стены нагнетали тревогу – хотелось как можно скорее сбежать от их давления, но сил подняться почему-то не было, как будто жуткий сон вытянул из меня всю энергию.
Крыс повёл носом, пискнул и вдруг вцепился зубами в прутья клетки. Не отчаянно-дико, а скорее демонстративно погрыз их, а потом снова уставился на меня.
– Голодный, – догадалась я, наконец. Хорошая же хозяйка – морю зверька голодом.
Крыс кивнул, его взгляд стал почти умоляющим.
– Ладно, сейчас что-нибудь придумаю.
Я вздохнула и все-таки поднялась с кровати. Перед глазами слегка поплыло, но моргнув несколько раз, я почти избавилась от мерзкого чувства слабости.
Надо сходить на камбуз: там могут быть какие-нибудь объедки, да и воды неплохо бы попить. Плечи невольно дёрнулись от мысли о встрече с жутким коком, но я вспомнила, как меланхолично он поставил перед моим носом тарелку, и глубоко вдохнула. Враждебности не проявлял, а что до его рыбоподобной внешности – ничего не поделаешь, придётся привыкать.
Глава 6
Я выбралась из каюты и огляделась. Если я правильно поняла, этот корабль очень похож на парусники восемнадцатого века. Земного, разумеется. Если это так, то от офицерских кают – а поселили меня в одной из них – надо выйти на палубу. На другом конце корабля будет камбуз.