Девушка в наушниках (СИ)

Я съеживаюсь, сворачиваюсь в клубочек в углу дивана и натягиваю плед, как кокон.
— Я не хочу об этом говорить. Это в прошлом, — тихо произнесла я, смотря в окно.
— Такое прошлое влияет на человека в будущем. Человек вырастает замкнутым и тревожным. Он всегда насторожен и никому не доверяет.
— Я не хочу об этом говорить, — чеканю каждое слово, вкладывая в них, как можно больше ледяных ноток и настойчивости.
Я не буду с ним говорить об этом…
— Сколько времени это продолжалось? Твоя мать сильный человек.
На этом месте я сжимаю свое запястье под пледом, впиваясь ногтями в бинт, удивляясь, как быстро и без предупреждения все может превратиться в полное дерьмо…
— Появляются такие три последствия насилия в семье: недоверие, гиперчувствительность (настороженность), сверхответственность и бессилие. Это все я вижу в тебе.
— Меня похитили! — срываюсь я на крик. — А вы пытаетесь найти причину в насилии в семье, которое было больше пяти лет назад?!
— Эльвира, я не пытаюсь причинить тебе боль. Я хочу узнать твою историю, твои чувства. Я хочу помочь тебе пережить все это. Я хочу сделать тебя счастливым и здоровым человеком.
— Тогда перестаньте копаться в прошлом, которое не касается похищения.
— Я должен увидеть всю картину, чтобы разобраться во всем.
Он встает и приближается ко мне. Павел садится на край дивана около меня.
Я перевожу взгляд на окно. Меня напрягает такая дистанция…
— Недоверие… Те, кто переживал насилие в детском возрасте, ощущают себя несправедливо обиженными — и опасаются повторения ситуации. Они более склонны к контролю даже в близких отношениях. Это порождает холодок и недоверие, отчужденность — и одновременно желание оказаться в максимально безопасной обстановке. Чувствительность… Чуткому человеку тяжело жить. Он все время замечает то, что остальные вытесняют, не замечают, воспринимают как часть «фона». Из-за чрезмерной сконцентрированности на всем сразу выросшему в обстановке насилия сложно сфокусироваться на своих желаниях. Ответственный человек ответственен за себя и за стариков или детей. За тех, за кого он взял ответственность в здравом уме и доброй памяти. Человек, переживший в семье насилие, выходит из этой системы с «покореженным» аппаратом. Пока он выживал в сложных условиях, он пытался брать ответственность за насильника: может, я не то сказал (а); сделал (а) не так; подумал (а) не о том; не соблюдал (а) определенные условия.
Я сглатываю.
Воспоминания накрывают волной чувств, которые убивают меня…
В груди нарастает боль, она сжимает сердце.
— Эльвира, ты столкнулась с насилием в детстве, а потом снова, когда тебя похитили.
Я моргаю, и слезы катятся по щекам. Не знаю…из-за боли в запястье…или из-за воспоминаний и вины…
Павел осторожно вытирает слезу с моей щеки. Я немного поворачиваю голову вправо, чтобы он перестал. Психотерапевт убирает руку и садится немного дальше, увеличивая пространство между нами.
— Расскажи мне…
— Я не буду об этом говорить.
Я облизываю пересохшие губы и отпускаю свое запястье. Оно пульсирует болью.
— Я уже рассказывала это…и мне не стало легче.
— Ты говорила об этом с родителями?
Я молчу.
— Неужели…с кем-то из них…
— Нет, — произнесла хрипло.
Мне наплевать, что он подумает.
Разве я могу рассказать ему, что демон знал все мои мысли…Он видел все порезы и гниль моей души…
— Как его звали?
— Я не могу…
— Что ты имеешь в виду?
Я судорожно сглотнула.
Снова облизала губы от волнения.
— Олег, — выдавила тихо.
— Олег? Его звали Олег? Ты знаешь фамилию или…
— Вы не поверите…
Он вдруг положил свои ладони мне на плечи.
— Посмотри на меня, пожалуйста.
Я неуверенно перевела взгляд с окна на лицо Павела. Его добрый взгляд поддерживал меня.
— Я верю тебе.
Я взглянула на его галстук.
На нем можно повесится…
Я улыбнулась своим мыслям.
— Эльвира?
Я перевела взгляд на лицо мужчины.
— О чем ты думаешь? Будь со мной честна.
— Быть честной? — задумчиво произнесла я, заметив маленький шрам на его шее. — Я посмотрела на ваш галстук и подумала, что на нем можно повесится.
 
— Ты бы хотела это сделать?
— Нет, — честно отвечаю.
— Ты хочешь чтобы это произошло со мной?
Я нахмурилась.
— Нет, конечно. Зачем мне такое желать? — искренне удивляюсь.
— Я рад, что ты не желаешь мне смерти, — произнес он и слегка улыбнулся.
— Вы считаете, что я психически больна? — спросила я серьезно.
— Нет, Эльвира. Я не вижу в тебе больного человека. Ты просто пережила много насилия, но теперь все будет хорошо.
Я только сейчас заметила, что его руки все также сжимают мои плечи, согревая. Но отталкивать его не хотелось. Мне и правда легче…Или просто уже достаточно времени прошло…
— Не спешите с диагнозом. Это только вторая встреча.
— Я могу с первого взгляда сказать болен человек или нет.
— Тогда вы плохой психотерапевт.
Павел пожал плечами с улыбкой на лице.
Думаю, на сегодня хватит…Я даже маму после случившегося не подпускаю близко, а тут…какой-то мужик…
Я сбросила его руки и, отбросив плед, встала.
— Эльвира, у тебя кровь! — воскликнул Павел, хватая меня за руку.
— Я же говорила не спешить с диагнозом, — произнесла я и вырвала из его хватки свою руку.
На запястье на бинте были пятна крови.
Павел встал и обеспокоенно посмотрел на меня.
— Зачем ты это делаешь? — спросил он и приблизился.
Я сделала шаг назад.
— Не подходите. Хватит на сегодня нежностей. Я не ребенок после всего этого. И вы виноваты в том, что я сделала себе больно. Вы ударили меня словами, а я сделала это, чтобы отвлечься.
— Извини меня. Я не хотел…
— Это ваша работа. Я все понимаю. До свидания.
Я схватила свою куртку на вешалке и вышла в коридор.
Выйдя на улицу, я вздохнула полной грудью.
Он должен позвонить родителям и они приедут забрать меня.
Взвизгнув, метнулась в сторону, сиганув в кучу листьев под деревом.
Да, я бываю странной…
Лежала и смотрела на небо. Оно было плотно забито тяжелыми черно-серыми тучами.
Кажется, никто не сможет вытянуть меня из этого болота…да и я не очень пытаюсь…
Четверг, 3 октября 2019 года
Утро
Я смотрю на себя в зеркало и думаю, что уже давно не испытывала удовольствия при виде собственного отражения…Иногда я не узнаю себя…Иногда я пытаюсь улыбнуться сама себе…я часто делала такое до этого…почти каждый день…когда ходила в школу или на подработку…поддерживала себя улыбкой…Только я знаю как я себя чувству…только себе могу полностью доверять…
Я где-то слышала, что мы рождаемся с лицом любимого в прошлой жизни…Мда…мое лицо точно не парня и не любимого…
Иногда я вижу заплаканное лицо…Мне не жаль себя…Меня тошнит от такого вида…
Когда мне становится холодно, я боюсь увидеть в отражении его…
Или хочу этого?
Я жду чего-то…
Все кажется просто кошмаром…как будто это происходило не со мной…
Я умываюсь холодной водой, чтобы скрыть слезы, если мама войдет. Она волнуется…все время…
Отчим сегодня поехал на работу. Мы с мамой дома.
Дома…
Я дома…
Пятница, 19 октября 2018 года
Мои босые ноги в крови. Я стою в пещере…она вся покрыта льдом. Выдыхая паром в холодный воздух, я обнимаю себя руками.
Холод пробирается до костей…Я дрожу…
Мне кажется, что биение моего сердца распространяется эхом по всей пещере. Я вижу странные глыбы льда. Они большие. Их очень много.
Я делаю шаг и чувствую как в ногу врезается что-то острое, но все равно продолжаю идти.
Каждый шаг причиняет боль, каждый вздох пускает колючий холод в легкие. Я замерзаю.