Шура. Париж 1924 – 1926

До встречи на страницах книги, дорогие читатели! Желаю вам приятного прочтения и крепко вас люблю!
 
Предисловие
 
Сейчас, когда я завершаю свой роман, мои мысли продолжают сливаться с жизненным опытом, и я думаю о книгах, прочитанных мной за долгие годы, о газетных статьях, которые я переводила, о мемуарах, открытках и письмах, о жизнях, в которых я плутала, как в лабиринте… Все, что связано с этим романом, словно выжидало момента. Словно я ждала все эти годы, чтобы написать эту историю именно сейчас. Словно история сама ждала меня.
Разумеется, без дела я не сидела. Писались новые, совершенно разные книги. Когда одна из них завершалась, я вновь оборачивала свой взгляд к Шуре, но она просила подождать еще немного. Тогда я не понимала почему. Но теперь знаю.
Время течет, жизнь становится более хаотичной, характер человечества не меняется в лучшую сторону, не учится состраданию, не извлекает уроков из потерь; все кругом стремятся уничтожить мир, природу, животных, эксплуатировать и причинять боль, угнетать беззащитных – все это ведет к радикальным переменам. История повторяет саму себя, слепо игнорируя шрамы, как будто ничего подобного не было прежде. А одно из следствий таких событий – вынужденная эмиграция.
Вынужденная эмиграция – это всепоглощающая тоска от начала до конца. Она очень, очень отличается от эмиграции обычной, когда люди пересекают границы с искренним желанием увидеть другое солнце и испробовать другое небо. Когда невольно покидаешь Родину, то покидаешь свою землю, своих близких, свое прошлое. И ждет ли их впереди богатство или бедность, им не уйти от тоски.
Именно это и явилось самой большой причиной моего интереса к романам об эмиграции. Судьбы подобных «беглецов» оставили на мне неизгладимый след и заставили делиться их историями и переживаниями в своих романах.
Мне очень повезло, что моим предкам удалось преодолеть тяжести эмиграции и изгнания, бороться с невзгодами гордо, не потеряв идентичность, душу, и выстроить жизнь с нуля. Они оставили мне в наследство крепкие гены, невероятно богатое прошлое и ворох горьких воспоминаний.
Должно быть, из-за того, что я ношу их печаль, тоску, потери и надежды глубоко в себе, я тонко чувствую других эмигрантов. Неважно, откуда они, кем были их предки, откуда и куда они пришли и как живут ныне.
Наша жизнь – это совокупность отрезков времени, и любому из нас отведено разное их количество. И каждый из этих отрезков несет с собой счастье или горе, удовольствие или муку, любовь или одиночество.
Жизнь нашей Шуры, чья жизнь и борьба прошли в разных городах и странах с очень разными условиями, сложилась именно так. Она жила, стремясь поступить с каждым по справедливости, разделяя и счастье, и боль своих друзей и близких…
 
Персонажи романа
 
Ален
Александра (Шура) Юлиановна Верженская
Алиса Бабетт Токлас
Алиса ДеЛамар
Андренина (Нина) Дмитриевна Лысенко
Ангелина Петровна Белова
Анна (Анечка) Петровна
Анна Клодт фон Юргенсбург
Анна Александровна Вырубова
Борис (Боря) Ходжаев
Коко Шанель
Каппа (Карп) Давидов
Катя Лысенко
Константин (Костя) Клодт фон Юргенсбург, барон
Курт Сеит Эминов
Леман
Люсия Давидова
Маревна (Марина Брониславовна Воробьева-Стебельская)
Максим Винавер
Монро Уэллер
Мюрвет (Мурка)
Николай (Николас, Коля) Дмитриевич Лысенко
Нина Николаевна Берберова
Нина Оболенская, княгиня
Нонна Калашникова
Ольга Баркасова-Черкесова
Поль Гийом
Павел Адольфович Клодт фон Юргенсбург
Павел Челищев (Павлик)
Пантелеймон (Паня) Дмитриевич Лысенко
Прасковья Гавриловна
Саломея Оболенская, княжна
Сергей (Сережа) Клодт фон Юргенсбург
Валентина (Тина) Юлиановна Верженская-Клодт фон Юргенсбург, баронесса Валентина Таскина
Вера Муромцева
Владимир (Вова) Дмитриевич Лысенко
Феликс Феликсович Юсупов, князь, граф Сумароков-Эльстон
Ирина Александровна Романова, княгиня Юсупова
Григорий Ефимович Распутин
 
Екатерина Николаевна Верженская
Гертруда Стайн
Иван Бунин
Гайто Газданов
Формы имен, встречающихся в романе
Александра – Шура, Шурочка
Андренина – Нина, Ниночка
Борис – Боря
Татьяна – Таня
Иван – Ваня
Каппа – Капа, Карп
Катя – Катюша, Катенька
Маргарита – Рита
Матрена – Мария, Мара, Матрена, Марочка
Николай – Коля
Павел – Павлик
Пантелеймон – Паня
Сергей – Сережа
Валентина – Тина, Тиночка, Тинуся
Владимир – Володя, Вова
 
Глава первая. Прощай, Сеит!
 
Весна 1924 года, Стамбул
Солнечный свет вновь залил спальню. Казалось, будто просыпались балдахин, латунная кровать, сползшее на пол одеяло, атласные шторы, комод и зеркало, стоявшее на нем, флакон духов, жемчужные ожерелья – все они вдруг приобретали цвет и форму. Будто это новый день вдыхал в них жизнь.
Всю ночь Шура не спала, и вот теперь, к утру, устав от беспокойных мыслей, роившихся в ее голове, она лежала на боку, прикрыв глаза. Она продолжала притворяться спящей, пока поцелуи покрывали ее волосы, плечи и мягко спускались к спине. Она боялась, что если повернется к нему прямо сейчас, то он заметит тревогу, что облачной завесой затмевала ее глаза. С момента их встречи прошло уже около семи месяцев, и все это время она стремилась показывать ему только лучшие черты своего характера, проявляя особую мягкость и заботу. Ей не хотелось делиться своей глубокой печалью, тоской, болью, которые скрывались за радостью и теплотой, направленными к нему. Все, что она пережила до него, уже начало казаться Шуре далекой сказкой – вскоре одна часть воспоминаний останется в ее памяти лишь приятным сновидением, а другая – кошмарным сном. Ни одно из них она не желала переживать снова, оживляя в разговорах с другими людьми. Потому что ее прошлое было цельным, единым. Она не могла отделить плохие воспоминания от хороших, пожертвовать одним ради другого. Оставалось только запереть их все глубоко в памяти и никогда не выпускать наружу.
Шура хотела бы довериться владельцу этих рук, которые с любовью блуждали по ее волосам и телу, хотела бы правильно отвечать на его любовь. Однако неопределенность, которую ей довелось пережить, побуждала ее к осторожности. Она не могла ошибиться вновь. Не могла вновь слепо последовать за мужчиной. Не могла вновь пережить подобную боль.
Внезапно, вспомнив о том, что Алену вскоре нужно будет уйти, Шура открыла глаза. Ален крепко обнял ее.
– Доброе утро! – сонно пролепетала она по-французски.
Она коснулась ладонями его рук, обнимавших ее за талию. Он выглядел так, будто хотел что-то сказать.
– Шура… – задумчиво произнес Ален, поцеловав ее запястье.
– Да?
– Ты поедешь со мной во Францию?
– Во Францию? Зачем?
– Здесь ты очень одинока. Я не хочу тебя бросать.
Шура сомневалась в том, что он зовет ее во Францию только из-за того, что беспокоится о ее одиночестве. Стараясь не выдавать своих истинных эмоций, она осторожно возразила:
– Я не одинока. У меня есть Валентина и мои друзья.
– Шура… Валентина вышла замуж. А этот твой давний знакомый? Кажется, он тоже женат.
Ее тонкие изящные пальчики коснулись обручального кольца на его пальце. Она понимала, что сейчас выглядит как ребенок с полузажившей коленкой, рана которого снова начинает кровоточить. Ален говорил о Сеите.
– Разве во Франции я не буду одинока? Скажи, что изменится?
Она откинулась на подушку и прикрыла глаза, словно блуждая где-то в мечтах. Словно искала то, что было утрачено.
– Я обречена на одиночество, – медленно продолжила она. – Неважно, где я. Я давно смирилась с этим и готова смириться с судьбой. Не беспокойся обо мне.