Охота на пуговичного призрака (СИ)

— Местами, — серьёзно ответила я, стараясь скрыть улыбку.
— Это какими же? Что, нынче уже и за эти мало платят? — фыркнула она. — А молодая, вроде, должна пока ничо зарабатывать. Аль на тебя спроса нет? Конечно, понарядилась не пойми во что. А ну пойдём ко мне, я тебя поучу маленько! — скомандовала она, резво развернулась и засеменила к калитке соседнего дома. Я пожала плечами и направилась за ней следом. Обычно такие резвые старушки были кладезем полезной информации. Надо было только вытащить её из кучи ненужной болтовни. А потом всё равно было ещё светло и надо было чем-то заняться. Не лезть же средь бела дня через забор! — Красулю свою во дворе оставь, — приказала хозяйка, — не место собаке в доме, псиной вонять будет.
— Подождёшь меня? — посмотрела я в умные жёлтые глаза своей собаки. — Хорошо? Я ненадолго.
Дворик, куда меня пригласили, оказался чисто выметен, по краям крылечка уже стояли приготовленные под весеннюю посадку цветочные горшки. Забор между двумя домами с этой стороны был не такой высокий, как с улицы, а потому у меня появилась мысль перемахнуть его здесь. «Может, старуха не пойдёт меня провожать, тогда я быстро и перескочу, — решила я. — А Жужа подождёт меня на улице».
— Проходи давай, — окликнула меня женщина, — чо рот-то раскрыла.
— Хорошо у вас тут, чистенько.
— А я что, по-твоему, на помойке жить должна? Давай, раздевайся, травяного чайку сейчас попьём. Ты кем старику Мариону приходилась?
— Никем, — пожала я плечами, скидывая куртку и оставаясь в вязаном свитере и длинной балахонистой юбке, собранной вверху на резинке. — Мой покойный отец с ним дружил.
— Тоже из воров, значит, — оглядела она меня. — Потому на шантрапу похожа, чтоб меньше внимания обращали?
— Нет, вы что! — возмутилась я. — Мой отец с незаконным промыслом завязал, когда матушка ему меня бросила и сбежала.
— Вона как! — старуха уселась на табурет. — Присаживайся давай, щас вода нагреется, и будем чаёвничать. А я-то всё думала, что ты такая замызганная? А ты, оказывается, без материнской руки росла!
— Нет, ну вы неправы, — я даже слегка обиделась. — Отец меня очень любил и старался, чтобы у меня всё было. Я и школу окончила при храме Великой Прародительницы. А потом два года обучалась на курсах при Академии. Отец как-то умудрился оплатить мне там обучение.
— Всё равно мужик — он и у гоблинов мужик, ни платьев тебе с оборочками, ни бантиков на голове. До сих пор вон ходишь, как чучело болотное.
— Почему это?! — не поняла я.
— Да потому что! Девушка должна быть нежной, ранимой, пока замуж не выйдет. Платья носить красивые, волосы в причёски собирать. Иначе как мужика охомутаешь? А уже потом крепко его держать, чтоб не трепыхался. А вот женщина уже должна быть яркой и вызывающей. Всегда, так сказать, готовой к новым подвигам, тогда и муж переживать будет, кабы не увели. А ты? Мышь серая, одним словом, — махнув на меня рукой, она встала, налила нам по кружке крепкого травяного отвара, поставила на стол плетёнку с сахарными крендельками.
На небольшой светлой кухоньке, где мы расположились, было тепло и уютно. На окошке — светлые шторки, на подоконнике — два цветочных горшка с уже начавшей распускать свои бутоны пахучей геранью. Белые шкафчики, скатерть, расшитая нежно-розовыми цветами по кайме.
— Знаешь, Дейзи… — неожиданно назвала меня по имени старуха. — Чой глаза вытаращила? Я не хотела тебя у всех на виду по имени называть. Ни к чему праздношатающимся знать, что я ведаю, кто ты. Так вот, у меня Великая Прародительница мужа давным-давно прибрала, да деток мне не выделила, вот я и ходила последние годы как собачка за Марионом. Только он тоже не спешил со мной связываться. Нет, по-соседски он мне завсегда помогал, а я ему, а дальше ни-ни. Говорил, что лучше мне от него подальше держаться. Опасно, дескать, рядом с ним. А раз ты тут, значит, что-то тебе надо. Я права? Ты же не просто так тут околачиваешься?
— Душа болит, — я вздохнула. — Он ведь мне как второй родитель был, я у него на коленях выросла. Никак не пойму, кому он помешал. Марион ведь всегда тихий был, спокойный.
 
— Ох, девонька, не скажи. Это он тебя то Ромашкой звал, то Цветиком. А мужик он был кремень. На тёмного зверя по молодости ходил, помогал чистильщикам, когда эти маги ходили закрывать прорывы нечисти. У такого, как Марион, не забалуешь. Тебе, наверное, никто не рассказывал, что его жену, — она перешла на шёпот, — Беспалый убил?
— Как?! — вот это новость так новость! Беспалый был предводителем Гильдии воров. Кажется, я начинаю догадываться, почему старик стал осведомителем. Интересно, капитан знает об этом? Или просто решил мне не говорить? Марион же с ними не один год общался. Работал на них.
— Ну, убил-то её не он, списали всё на горемычного Тома Шнеба.
Его и сослали на каторгу, там он и сгинул, чтобы не болтал лишнего. Тереза дюже красивая была, вот Беспалый на неё глаз и положил. Да только орешек не по его зубам оказался. Но ему же никто не отказывает! Похитили её, пока Мариона дома не было, а потом в реке нашли. Вот так-то, девонька. Тогда-то он и пошёл к чистильщикам. Видать, жить ему не хотелось.
— Да, грустная история, — вздохнула я. — Ой, а вас-то как зовут? — опомнилась, что даже имя у хозяйки не спросила, заболталась вконец.
— Мадам Матильда я, — представилась старуха, поправляя бант на голове. — Бабой Матей не называть.
— Да я и не собиралась, — я улыбнулась, — какая вы баба!
— Ну, местами похожа, — кокетливо поправила рюшку на груди старуха. — Но только некоторыми, а потому я мадам. Ясно?
— Ага, — кивнула я. — Так что вы там про Мариона говорили? — решила вернуть её к нашей теме.
— Про Мариона? Да ничего особо, жалко мужика. Он, кстати, тебя любил. Часто мне рассказывал о твоих проделках. Да я и сама через забор твою персону не раз видела. Чо ты так смотришь? Ну, шпионила маленько за мужиком. А чё? Он вроде как одинокий.
— Мадам Матильда, а вы видели, кто к нему приходил перед смертью?
— Э… ты какая шустрая, — покачала головой пожилая женщина. — Кто ж про такие вещи болтает, а? Даже если что и заметил.
— Нельзя, вы правы, — я кивнула, — но хотела попытать удачу. Очень уж хочется узнать, за что Мариона убили. А при возможности, может, и расквитаться получится.
— Типун тебе на язык, — шикнула на меня мадам Матильда. — С ума сошла девка. Разве можно про это говорить! Не найдёшь ты никого и ничего. Не для того его убивали, чтобы кто-то что-то раскопал! Сама ведь понимаешь… Только сдаётся мне, что он прятал что-то, за то и пострадал. Может, украл чё, а?
— Почему вы так думаете?
— Да потому, что в ту ночь у него тут всё перерыли. Выходит, искали что-то. И чужаков я видела. Кто, не спрашивай. Я их впервые видела. Скажу только, что достал он всё же кого-то с верхов. Вот так-то, девонька. Так что ты нос туда лучше не суй. Поняла?
«Когда меня это останавливало, — подумала я. — Теперь у меня вообще в одном месте свербеть будет, так хочется попасть в мастерскую. — Я посмотрела в окно. Ночь уже полностью вступила в свои права. Сегодня небо было затянуто тучами, и ночного спутника — Агрона — видно не было. — Пора и мне выдвигаться, интересно, пойдёт хозяйка меня провожать или так доверится?»
Однако мадам Матильда и не думала выходить со мной на двор. Она проводила меня до двери и теперь стояла смотрела, как я одеваюсь.
— Ты бы навещала меня иногда, Дейзи, — вдруг просительно взглянула она на меня тоскливыми глазами, в которых плескалось одиночество. — А то я совсем одна осталась. Мы бы с тобой чаёк пили да про жизнь толковали.
— Я постараюсь, мадам Матильда, — пообещала я.
— Да какая я тебе мадам, — махнула она рукой. — Так, недоразумение одно. Зови меня по-простому, бабой Матей, внучка. Да смотри, заходи. Даже эту свою скотину приводить можешь, — разрешила она, вздохнув.
— Спасибо, баба Матя, — поблагодарила и неожиданно для себя самой обняла маленькую фигурку. Слишком потерянной она выглядела. — Я обязательно зайду.