Косово поле. Балканы

— Без оригиналов копии ничего не стоят.
— Не скажите, — помощник позволил себе не согласиться, — для анонса на первой полосе хватит. А при существующих настроениях европейцев для нас это будет крайне неприятным фактом.
— Сколько всего беженцев?
— Чуть более двухсот тысяч. Мы сообщаем о восьмистах.
— Где остальные?
— Триста пятьдесят тысяч ушли в Сербию, около двухсот — в Черногорию, часть — в Албанию. — Помощник сверился с таблицей: — Даже в Болгарии сейчас примерно пятьдесят тысяч. Сербы пропустили их через свою территорию в конце апреля.
— Это очень плохо! — выдохнула Госсекретарь. — Они должны были идти в Македонию.
— Ничего не попишешь, — дипломат развел руками, — албанцы бегут туда, куда ближе. Сербы их не трогают. Косоварам это прекрасно известно.
— Надо усилить нажим авиации, — решила Олбрайт. — Я переговорю с Кларком. Хватит миндальничать! Бегущих в Сербию албанцев не должно существовать по определению. Только в Албанию или в Македонию…
— Но мы же не можем перекрыть границу Косова с Сербией! — удивился помощник. — Если только вы не имеете в виду высадку сухопутного десанта.
— Не имею, — отмахнулась Мадлен.
— Тогда как?
— Этот вопрос не входит в сферу вашей компетенции.
— Но мне надо отвечать на бриффинге, — осмелился высказаться дипломат, — и там могут возникнуть вопросы… Что мне сообщать журналистам?
— Ничего, — Госсекретарь взяла из вазочки засахаренный орех. — Эти писаки ничего не узнают. Продолжайте в уже выработанном ключе. Основное внимание обращайте на зверства сербов. Документальный ряд вам обеспечат. Кстати, кто курирует работу CNN в Македонии?
— Гендерсон, из ЦРУ.
— Прекрасно. Сориентируйте его на увеличение объема интервью с беженцами. Побольше деталей о том, как у них отбирают деньги и документы, выгоняют из домов, расстреливают… Вы сами знаете.
— Есть проблема, — помощник насупился, — все дело в том, что сербы только проводят регистрацию на границе. Деньги отбирают бойцы УЧК. Они организовали промежуточные контрольно-пропускные пункты и шерстят всех подряд. Средства якобы собирают на освободительную борьбу.
— В любом деле есть накладки, — беспечно заявила мадам.
Помощник уставился в стол.
Ситуация полностью повторяла разговор двухнедельной давности, когда встал вопрос о том, что лидеры УЧК вербуют для работы проститутками наиболее привлекательных молодых албанок и на военно-транспортных самолетах отправляют их в Прагу и Гамбург. Тогда Госсекретарь тоже заявила про «накладки». И перевела беседу на другую тему, давая понять, что не видит в подобных действиях своих подопечных ничего особенного.
И немудрено!
Проституцию и содержание публичных домов Мадлен считала делом нестыдным и прибыльным. Ее маман имела в довоенной Чехии один из самых престижных борделей, и маленькая Мария с самого детства видела в «ночных бабочках» лишь источник дохода. Заодно сей бизнес позволял не увеличивать расходы на вооружение и оснащение сепаратистов, мотивируя это немалыми доходами с торговли живым товаром. Албанцы такой подход одобряли и не требовали от США слишком многого.
Мадам потянулась за следующим орехом.
— Записи переговоров Милошевича со спецпредставителем русских еще не прибыли?
— Пока нет. Ждем, — помощник решил не развивать тему с поведением косоваров, — но, боюсь, запись будет далеко не полной. Они несколько раз уединялись в саду, обсуждая самые важные вопросы.
— Это не страшно. Наши московские друзья уже переслали нам решения, которые поступят на подпись Борису.
— Глава их Администрации? — уточнил помощник.
— Из его департамента, — Мадлен ушла от прямого ответа. Говорить о том, что информация поступает от дочери российского Президента, она не считала необходимым. Слишком важный источник, чтобы болтать о нем с мелким чиновником. О существовании столь высокопоставленного «крота» знали лишь Президент США, директора ЦРУ и АНБ и несколько сенаторов из комиссии по контролю за разведоперациями в иностранных государствах. Даже Госсекретарю пришлось подписать документ о неразглашении, прежде чем ее ознакомили с личностью американской агентессы.
Молодой дипломат удовлетворенно склонил голову.
— Прекрасно. Значит, резких шагов от русских нам ждать не следует?
— Только в плане заявлений и протестов. Борис деморализован угрозой импичмента и сейчас больше всего занят урегулированием отношений с собственным парламентом, — Олбрайт разгрызла орех и запила его молоком. — Ваш коллега Томсон держит руку на пульсе…
— Ага! — чиновник весело улыбнулся. — Зная Томсона, нетрудно себе представить дальнейшее.
— Вот именно, — важно надулась Госсекретарь, — его назначение в Москву стало крайне удачным ходом в борьбе с русскими.
— Я слышал, что это он организовал «неудачный» обстрел нашего посольства.
— Не только это, — настроение у Госсекретаря улучшилось. Даже мысли о Ясхаре отступили на второй план. — Его главная заслуга — поведение русских коммунистов. Всего за семь миллионов он купил и голос лидера фракции, и позицию спикера. Конечно, расходы еще предстоят, но основное уже сделано…
— Выигрыш импичмента нам невыгоден.
— Его и не будет. Важно то, что все происходит в удобный для нас момент. Вы же понимаете, почему срок голосования перенесли с апреля на май.
— Естественно, — помощник позволил себе даже расслабленно откинуться на диване, — чтобы не дать возможности Борису выступить в одном направлении и помешать развитию операции против Милошевича. Переключили его удар на парламент.
— И не только, — Мадлен потерла глаза. — Он оттянул силы еще и от индонезийского рынка оружия.
— Вот как! — Дипломат был немало удивлен. — Два очка на одной базе! [7] Изящно, ничего не скажешь. Даже я не догадался.
— Задания готовили разные группы специалистов, — пояснила мадам, — без всякой видимой связи… Но вернемся к Югославии. Меня очень беспокоит проблема с этим Арканом. Проконсультируйтесь с ЦРУ, что мы можем предпринять.
— Уже, — дипломат обреченно сморщил нос. — Конгресс не даст разрешения на «черную операцию». Таково мнение заместителя директора по оперативным вопросам.
Госсекретарь на минуту задумалась, пожевала губами и приняла решение.
— Хорошо. Этот вопрос снимается. Перейдем к результатам переговоров Тэлбота с Ибрагимом Руговой.
— Вот тут хорошие новости. Ибрагим дал согласие баллотироваться на пост президента независимого Косова.
Мадам подняла жидкие брови, отчего кожа на лбу пошла глубокими морщинами. Такое выражение лица у нее возникало всякий раз, когда ей сообщали нечто приятное.
К полуночи Влад миновал последний уступ перед подошвой горы и оказался в километре от равнины.
Ночь была тиха и относительно светла. Звезды на Балканах крупные, низкие и прекрасно освещают путь, если не мешать им лучом фонарика. В дополнение к звездам есть еще и луна, висящая над горами наподобие огромного светильника из полупрозрачного стекла. Как в дорогом баре. Не хватает только негромкой симфонической музыки и услужливого официанта в накрахмаленном фартуке, возникающего за спиной всякий раз, когда терпкое вино в бокале доходит до катастрофически низкого, по мнению хозяина заведения, уровня.
Рокотов с удовольствием вдохнул прохладный чистый воздух. Раздул ноздри, будто первобытный охотник, попрыгал, чутко прислушиваясь. Снаряжение не звякало, аккуратно закрепленное в тех местах, откуда его можно было быстро достать свободной рукой. От таких мелочей зависело многое, если не все. Даже целлофан, вовремя не снятый с сигаретной пачки, мог сослужить недобрую службу, зашуршав невовремя или дав блик на солнце.
Что уж говорить об оружии!
Владислав чуть передвинул ремень «Хеклер-Коха» и погладил шероховатую поверхность рукояти мачете, висящего вдоль спины лезвием вверх. От пояса справа к плечу слева. Так, чтобы его можно было выдернуть из мертвой для противника зоны видимости и тут же нанести удар снизу вверх, в лучших традициях «иаи дзюцу» [8].