Дело Чести, или Семь дней из жизни принца

– Больше всего мне там понравились девушки, Ливи.
– Рудди, вопрос был "что понравилось", а не "кто", – посмеиваясь, заметил Тагард.
– Нет, я, конечно, могу уточнить и "что", но боюсь, это будет еще бестактнее, чем вопрос Грэйди, – и обращаясь к принцессе: – Эра, остался только ваш фант. А давайте, для разнообразия, вы нам споете?
– Руден, даже и не знаю, чего в вашем желании больше: садизма или мазохизма, – мягко улыбнулась принцесса. – Но это извращение не для слабонервных.
– Вы так ужасно поёте? – догадался Руден.
– Зато принцесса известна своими стихотворными экспромтами, – пришёл на помощь Грэйди.
– Хорошо, тогда давайте какой-нибудь экспромт, – милостиво согласился Рудди.
– Как пожелаете, – принцесса на минуту замолчала, а потом с хитренькой улыбочкой произнесла:
 
Чирикают птички, слетаясь проворно
Склевать так призывно лежащие зёрна.
А рядом сидит, умывается котик,
Пушистые лапки и мягкий животик.
"Куда торопиться? – мурлыкает кот, ‐
Из лапок пушистых никто не уйдет".
 
И, обернувшись ко мне, продолжила:
– Добрый вечер, эрус Веранир! Добро пожаловать на нашу гостеприимную землю.
Двойка мне за конспирацию!
Я подошел, поцеловал принцессе руку и поприветствовал остальных.
– Эра Кейлинэ, вы порочите мое светлое имя! Мой животик совсем не мягкий.
Вот и посмотрим, что ответит Недотрога. Если что-то вроде "Простите, не было возможности проверить", то можно сразу приступать к активным действиям насчет "потрогать". А если изобразит возмущение, то придется проводить осаду по всем правилам.
– Ах, это уже мелочи, эрус. Главное, что в остальном возражений нет, – отмахнулась Кейли. О как! Но тут же продолжила: – Нам, наверное, нужно обсудить последующие действия, не так ли? Мы могли бы уединиться у того же камина, например.
Вот и ладненько, значит, силы можно будет поберечь.
Мы переместились к огню, обновив бокалы с напитками.
– Думаю, сегодня вам лучше отдохнуть с дороги. Можно начать завтра, – заботливо предложила принцесса.
Она что, всерьёз? Кто же приглашает обсудить деловые вопросы, чтобы обсуждать деловые вопросы?!
– Но имейте в виду, – продолжила она. – У меня здесь есть и другие дела. Сами понимаете, я не часто бываю в своих протекторатах. Грех не воспользоваться возможностью решить накопившиеся вопросы. Поэтому предлагаю назначить наши встречи с участниками событий на послеобеденное время. Вас устроит?
Взгляд принцессы не соответствовал её деловому тону. Он словно ласкал моё лицо, иногда обегая тело, с несомненным восхищением. Я бы даже сказал, что Недотрога поедала меня взглядом, как любимое пирожное. Мысль мне понравилась.
– Согласен с вами.
– Я настаиваю, чтобы все обсуждения, которые имеют отношение к этому делу, велись только в моём присутствии.
Нет, такое откровенное внимание, несомненно, приятно, но и капелька сопротивления бы не повредила. Для разогрева.
– И вы, в свою очередь, обещаете не действовать в одиночку? – уточнил я.
– Разумеется. Я же понимаю, что это Дело Чести. Начнём с обвиняемого и обвинителя?
– Лучше с обвинителя и обвиняемого.
– Можно и в таком порядке. Удачного вечера, эрус Веранир, – она улыбнулась, и в уголках её красиво очерченных губ появились ямочки, сообщавшие, что улыбается Кейлинэ часто.
…И больше за весь вечер Недотрога на меня ни разу не взглянула.
    
День второй
Эра Кейлинэ, как и грозилась, с утра занималась делами. Или чем-то другим. Но в поместье Тойзов её видно не было. Я использовал свободное время, чтобы выспаться и познакомиться с предметом, из-за которого поднялся весь шум. Широко известная в узких кругах истинно верующих, как они себя называли, Чаша Гемора представляла собой небольшой кубок, отделанный драгоценными камнями. Стоимость материалов на пару порядков уступала антикварной ценности посудины, а в качестве предмета культа она стоила и вовсе бешеных денег. Желание украсть такую вещицу было бы понятно, когда бы не столь глупое исполнение.
На обеде принцесса так и не появилась. Она влетела в комнату, которую нам выделили для бесед с фигурантами, секунда в секунду в оговоренное время. Поздоровавшись, эра устроилась в кресле рядом, открыла изящно оформленную книжку для записей и выжидательно на меня взглянула. Значит, начинаю я.
Нидария, хозяйка имения, нервно крутила в руках деревянные четки и что-то бормотала под нос. Осознав, что внимания от неё не дождаться, я откашлялся и обратился:
– Глубокоуважаемая мона Нидария, не могли бы поведать, в связи с чем вы выдвинули обвинения в краже Чаши Геймора против монира Тагарда Карэдаса, подданного Ваноры?
– А вы как думаете? – взгляд мониры живо напомнил моего учителя флаорского языка. А больше идиотом меня никто не считал. – В связи с тем, что он попытался украсть Чашу Геймора, разумеется. Молодежь растеряла последние крохи благочестия, и Светлые боги это так не оставят!..
Экак у неё в голове тараканами натоптано…
– Прошу меня извинить, – прервал я очень важный и высоко духовной монолог. – Но не могли бы вы рассказать нам с принцессой, как всё происходило?
– Этот Тагард не понравился мне с самого начала – вертихвост и вертопрах, – осудила будущего зятя Жаба. – Кичится своим происхождением, а на деле невежда из невежд. Но муж мой дал свое согласие на брак, и я вынуждена была принять его решение. Я хотела умилостивить богов к судьбе этого союза и настояла на том, чтобы мы съездили в храм. Нас было шестеро: я, моя дочь Ливи, её подружка Равелисса, наш сосед монир Грэйди, жених и его приятель монир Рудден.
– И слуги? – уточнил я на всякий случай.
– Нет, мы ехали без слуг. Холопам нечего делать в светлом храме, – отрезала Нидария. – Сначала мы вознесли общую молитву и испили освященное вино из Чаши. После этого молодежь осталась в прихрамовом домике для путников. Чаша вместе с футляром осталась там же, а я ушла молиться. Когда я вернулась, в домике была только Равелисса. Потом появился монир Рудди – приятель Тагарда – с дровами. Меня беспокоило отсутствие дочери, и молодые люди отправились её искать. Через какое-то время вернулся Тагард. Всё утро он кидался на других, а здесь пришел довольный, с улыбкой до ушей. А буквально после него вошла моя растрепанная дочь. Вы представляете, на какое святотатство этот проходимец толкнул мою Ливи? Я увела её и объяснила, как недопустимо она себя ведет. И представьте себе, она мне солгала! – возмутилась Жаба и поджала губы куриной… ну, тем, что под гузкой. – Раньше моя скромная девочка честно признавала свою вину, принимала наказание и жила дальше с чистой душой. Этот безбожник толкнул её на пагубный путь лжи и порока!