Бездушный (СИ)

В образе грешницы она выглядела великолепно. Роскошные волосы живописно рассыпались по плечам, губы дрожат, глаза полны слёз, рука прижата к груди, как у кающейся Марии Магдалины с картины великого Тициана... Что любопытно, она действительно верила в то, о чём говорила. Процентов примерно на восемьдесят. А что до оставшихся двадцати, то, как говорят в таких случаях, пусть они останутся на её совести...
— А утром, когда я очнулась и рядом валялся дохлый Дирул... — продолжила Трита, глотнув воды из поданной кружки, — я поняла, что сглупила. Что я ошиблась в вас, господин Краум. Смертельно ошиблась. И мне осталось одно — бежать. Бежать в Драаран, к брату, чтобы найти там вас и молить о прощении...
Прощать её или нет, я так до конца разговора и не решил. Но что делать дальше с этой мошенницей, всё же придумал.
Поднялся из кресла, шагнул вперёд и, словно коршун, навис над испуганной дамой.
— Запомни, девочка, главное. Я никогда никого не прощаю. Я просто даю людям то, что они заслужили. Наказание или награду. Ты, — я ткнул в неё пальцем, — заслужила и то, и другое. Как тебя наказать, я пока не решил. А вот наградой пусть будет то, что я дам тебе шанс. Ты любишь своего брата?
— Да, господин Краум, — пискнула бывшая подавальщица.
— Тогда ты должна сделать всё, чтобы он никогда не увидел во мне Дегриньи́. Надеюсь, ты поняла, ЧТО это означает?
— По-оняла... господин командор, — пробормотала она секунд через пять.
Похоже, и впрямь догадалась. И потому выглядела слегка ошарашенной.
— Отлично! Тогда пойдём, — протянул я ей руку. — Твой братец, я полагаю, уже заждался...
Дайрус действительно ждал нас. Внизу, как и договаривались.
Сидел у окна, нервно покусывал губы, дёргал плечом и то и дело хватал и ставил на стол полупустой стакан какого-то пойла.
Увидев, как мы спускаемся, он резко вскочил и даже махнул нам рукой, но через мгновение замер, а затем медленно, видимо, сообразив, что выглядит глупо, уселся обратно.
— Бутылку вина. Самого лучшего. Вон за тот столик, — бросил я, проходя мимо стойки.
— Сей момент, господин командор, — почтительно изогнулся администратор.
Я мысленно хмыкнул. Быстро же тут, однако, слухи расходятся. И двух часов не прошло.
— Господин командор! — поднялся со стула Дайрус, когда мы приблизились. На этот раз действительно к месту и в полном соответствии с субординацией.
Я молча кивнул ему и плюхнулся в кресло напротив. Отодвигать стул и помогать усесться его сестрице не стал, даже исходя из соображений «галантности». Не заслужила пока.
Заказанное вино «метрдотель» принёс лично. Смахнул белоснежной салфеткой невидимую пыль со стола, водрузил на столешницу три стеклянных бокала и, ловко откупорив глиняную бутыль, плеснул на донышко в тот, что поставил передо мной.
Я глянул бокал на просвет, сделал лёгкий глоток, пару секунд поизображал из себя сомелье́ и, наконец, важно кивнул халдею: «Пойдёт». Тот, просияв дежурной улыбкой, разлил вино по бокалам и с достоинством удалился.
Наполненные бокалы остались стоять на столе, к ним никто не притрагивался и с заздравными тостами не спешил. Трита сидела тихо, как мышка, опустив глаза и сложив на коленях руки. Ни дать, ни взять, гимназисточка из дореволюционной России. Дайрус напряжённо смотрел на меня. Я с рассеянным видом изучал барельефы на стенах.
Когда специально взятая пауза подошла к своему апогею, я наконец-то бросил считать фигурки на барельефах и перевёл взгляд на бывшего помощника Дегриньи.
— Кем здесь считают твою сестру?
Такого вопроса капитан явно не ожидал. Я задал его специально, чтобы посмотреть на реакцию. Трита о своём нынешнем «статусе» уже сообщила, но мне захотелось услышать, что скажет о нём её брат. И, главное, даже не «что», а «как».
— Эээ... вообще говоря... все думают, она моя женщина, — проговорил Дайрус, краснея.
— Женщина? В каком смысле? — прикинулся я «простачком».
Дайрус покраснел ещё больше:
— Ну, в смысле, возлюбленная.
— Понятно, — я взял в руки бокал с вином и откинулся в кресле. — Боялся, что если её не прикрыть, к ней сразу начнут подкатывать всякие... — покрутил я пальцами, — долбоклюи?
 
— Ну да. Где-то так, — смущённо пробормотал капитан.
— Да ты пей, пей, не стесняйся, — указал я глазами на стоящее перед его носом вино и покосился на Триту. — Да и тебе бы тоже не помешало... расслабиться. День завтра будет сложный.
Женщина пригубила напиток и вернула бокал на стол.
— Спасибо, господин Краум.
Я хмыкнул и покачал головой:
— Только спасибо и всё?
Трита подняла на меня глаза. Жалобно посмотрела на брата...
Тот тяжко вздохнул, опрокинул в себя остатки вина и повернулся ко мне с самым решительным видом:
— Господин командор! Разные долбоклюи, как вы сказали, нас никогда особо не волновали. К сестре капитана флагмана никто не посмел бы подкатывать с чем-то похабным. Проблема вся в том, что на неё сразу положил глаз сам Дегриньи.
— И что же в этом плохого? — поднял я бровь. — Вы ему не доверяли? Он был похабником?
— Он был садистом, господин командор. За пять с половиной лет, что я служил у него, он сменил девять любовниц. Все они умерли от истязаний во время... — на этом месте Дайрус скривился, как от зубной боли, — ...любовных игрищ.
Сказал, словно выплюнул. Действительно искренне. У меня даже мысли, чтобы усомниться в его словах, не возникло.
— Ладно. Не будем об этом, — махнул я рукой. — Было и было. Дегриньи больше нет, а есть другой командор, и этому командору требуется полный отчёт о баталии. Силы и средства, состав, финансовые возможности, отношения с другими командами, текущие операции... Короче, капитан Дайрус, я хочу, чтобы завтра к обеду вы, как мой первый помощник, предоставили всю имеющуюся на этот счёт информацию. К обеду, я повторяю, не позже. А дальше мы с вами вместе займёмся инспекцией всех наших городских и портовых объектов. Приказ понятен?
— Да, господин командор! Понятен...
За один день мы конечно с инспекцией не управились. Тем более что вечером мне пришлось снова наведаться в Совет командоров, чтобы окончательно утрясти все детали совместного выступления против Империи.
Прямо скажу, моя дуэль с Дегриньи произвела сильное впечатление на членов Совета. А заключать военные договоры они предпочитали лишь с сильными игроками.
Впрочем, за меня тут ещё сыграло и то, что теперь за моей спиной стояла большая баталия, то есть, по факту, свои же, из Драарана. Так что военный союз теперь получался не внешний, а внутренний. И даже в случае моего поражения господа командоры легко могли умыть руки и заявить, что просто одна из баталий решила пограбить имперцев, а для «берегового братства» это всего лишь «бизнес, ничего личного».
Меня такая позиция, в общем и целом, устраивала. Пиратам не обязательно вступать в полевые сражения с имперской армией. Зато наводить шорох на коммуникациях — самое то для них. Плюс небольшие отряды и гарнизоны пощипывать, а то и вообще — под ноль вырезать. Ведь кто и зачем это делает, неизвестно. От этих вопросов пускай голова болит у начальников тех, кого пощипали и вырезали. Гадают, свидетелей ищут, обвинения предъявляют... А джентльмены удачи — с них взятки гладки. Раз их там не видели, значит, их там и не было. А если даже и видели, так что с них возьмёшь — разбойнички, они по-другому не могут.
Прокси-война в чистом виде, как назвали бы эти действия разные блогеры-политологи из моего прежнего мира. Ну, да и пёс с ними. Пусть хоть горшком называют, главное, чтобы в печку не клали...
Наследство, полученное от убитого Дегриньи, оказалось весьма и весьма обширным. Сто двадцать шесть кораблей и судов, из которых сорок пять боевые. Четыре причала, два десятка пакгаузов, собственный док, верфь, рембаза, шесть абсолютно легальных торговых домов, оформленные на левых владельцев в Марке, Заморье и Синей Гавани. Пять с лишним тысяч матросов, бойцов и «работников тыла», из которых взять в руки оружие могли практически все, в зависимости от обстоятельств...