Чародей фараона
– Поднять руку на достойнейшего Неферкаптаха, своего опекуна, можно сказать, второго отца! За это тебя следовало бы отправить на медные рудники или на галеры! Однако душа благородного Неферкаптаха далека от того, чтобы платить злом за зло. Пусть тебя Анубис осудит перед ликом вечноживого Осириса! Но платить за твою учебу опекун больше не намерен. Это станет для тебя хорошим уроком. Немедленно собирай свои манатки и убирайся вон из святого места! Писец?недоучка!
– Да больно надо! – огрызнулся Горовой, которого драматическая ситуация едва не рассмешила, напомнив собственное прошлое, когда его чуть не отчислили с факультета за „аморальное поведение“.
Он тогда вступился за девчонку, к которой приставали пьяные хулиганы. Подоспевшая, как всегда, к шапочному разбору милиция при виде трех ползающих у ног атлетически сложенного парня заморышей не разобралась в ситуации и забрала Даньку в кутузку. Естественно, потом, когда все выяснилось, его отпустили и извинились. Но информацию, отосланную в деканат по электронной почте, дезавуировать позабыли. Вот и пришлось чуток постоять на ковре.
– Что ты там вякнул? – напыжился „шеф“.
– Больно надо, говорю, здесь учиться! Я и без вашей школы пишу не хуже, а то и лучше любого из присутствующих.
От такой наглости „кисломордого“ едва кондрашка не хватила.
– Ты, ты, ты.!! – только и мог он повторять какое?то время.
– Что здесь происходит? – раздался от дверей приятный и мелодичный молодой голос.
Каи и младшие жрецы разом повалились ниц, а начальник согнулся в низком поясном поклоне. Заслышав предупреждающее поскуливание Упуата, студент тоже счел необходимым последовать примеру других. Развернувшись для начала лицом к двери, он затем распростерся на полу, украшенном глазурованной плиткой.
– Кто мне объяснит, почему шум? – с досадой повторил пришедший. – И встаньте, наконец!
Данька поднялся и исподтишка принялся разглядывать новое лицо.
Это был парень лет шестнадцати или около того. Стройный, но не очень высокий, с изящными руками и ногами. Красивое лицо с тонкими чертами пылало гневным румянцем. Голову юноши покрывал полосатый платок – немее, положенный по статусу фараону и его близким. Как и Данила, молодой человек был бос и полуобнажен. Из одежды на нем имелся лишь традиционный передник. Но не гладкий, а гофрированный. Он поддерживался широким поясом из змеиной кожи с металлической пряжкой в виде овала?картуша с превосходно исполненными иероглифами.
„Джедефхор“, – прочитал надпись молодой археолог. – Ага! Хозяин припожаловал».
– Всему виной, о милосердный царевич, – выступил вперед «шеф», постаравшийся сменить кислую мину на своей физиономии на более приветливую и подобострастную, – этот никчемный неджес.
Принц перевел взгляд на Даньку. Москвич с удивлением отметил, что глаза у Джедефхора были… голубыми.
– Ты снова проштрафился, Джеди?
«Ого, да мы, выходит, лично знакомы с его высочеством!»
– На этот раз дело зашло далеко, клянусь светлым Ра?Атумом! Этот негодяй, напившись вдрызг, зверски избил достойного Неферкаптаха, своего опекуна. По своему милосердию, купец ограничился лишь тем, что отказался впредь вносить плату за обучение этого злодея ремеслу писца. И вот, вместо того чтобы покаяться и достойно принять наказание, этот помет шакала начал бахвалиться, что пишет лучше любого из нас. Представляете, ваше высочество! Он, который еле?еле способен нацарапать пару священных знаков, именует себя искусным писцом! Уморил, клянусь светлым Ра?Атумом, уморил!
Царевич снова вонзил в Горового цепкий взгляд холодно?ледяных очей.
– Ты говорил это, Джеди?
Парень принял вызов:
– Да, ваше высочество!
– Охальник! – заорал «кисломордый». – Как стоишь перед принцем? Очи, опусти очи долу, мерзавец!
– Остынь, Чипсеска! – осадил его Джедефхор. – Лучше подготовь все к испытанию. – Он опять повернулся к Даньке. – За свои слова нужно отвечать, Джеди. Ты согласен?
– Полностью, великий господин!
– Итак, если ты сейчас удивишь нас своим каллиграфическим искусством, то можешь считать себя прощенным. Твое дальнейшее обучение и совершенствование в мастерстве я возьму на свой счет…
– Но, ваше высочество!.. – налился краской Чипсеска.
– Если же твои слова – не более чем пустое бахвальство, – продолжал голубоглазый принц, – то твоя участь будет печальной. Тебя ждут галеры, Джеди. А перед отправкой на них – хорошая порка. Ну, ты согласен?
Горовой сделал вид, что колеблется. Чипсеска, хихикая, довольно потирал руки. «Ну, погоди, шеф!»
– Согласен, светлый принц!
В небесных очах Джедефхора полыхнуло веселое пламя.
– Письменные принадлежности сюда!
Каи, суетясь, принес пару листов папируса, краску и кисточку для письма. Данька с видом тонкого знатока пощупал кисть. Нормально, тонкая. Приятель расстарался.
Расстелив перед собой желтоватый папирус, студент примерился, как станет писать. Вообще?то следовало бы расчертить лист для верности, чтоб строчки были ровнее. Но пусть, сойдет и так.
– Готов? – поинтересовался с улыбкой принц. – Да!
– Начнем! Чипсеска, диктуй! Только не спеши! Пусть все будет по?честному.
– Хм, – поджал губы жрец, но, не смея ослушаться повеления царевича, начал медленно, по складам читать:
– «Сделайся писцом! Он удален от мотыги и кирки. Ты не будешь носить корзину, избавит это тебя от доли гребущего веслом. Писец – это тот, кто облагает Верхнюю и Нижнюю Земли, кто получает от них подати, кто исчисляет имущество всякого…»
Данька улыбался. Текст был ему хорошо знаком. Он знал это школьное древнеегипетское упражнение наизусть. Потому кисточка в его руках ласточкой летала по поверхности листа. Студент перестал вслушиваться в диктант, писал по памяти.
Он не мог заметить, как вытягивалось лицо Чипсески, с ужасом следящего за движениями руки псевдо?Джеди. Тот же благоговейный страх был написан на лицах помощников начальника канцелярии принца и толстяка Каи. Даже принц, казалось, слегка растерялся. Его тонкие светлые брови удивленно вздернулись вверх, а взгляд забегал по комнате и вдруг остановился, наткнувшись на разлегшегося под одним из столов Упуата. Всего несколько секунд продолжался поединок человеческих и волчьих глаз, после чего Джедефхор почтительно склонил голову. – Чудо! – раздался громкий шепот. Это не смог сдержаться бедняга Чипсеска, потому что испытуемый закончил писать раньше, чем экзаменатор дочитал свой диктант до конца. Нетвердой походкой жрец прошествовал к столу и отобрал у Даньки папирус. Пробежав его глазами, он страдальчески скривился и с поклоном передал лист принцу. Джедефхор, косясь то на волчка, то на Горового, ознакомился с результатами экзамена.
– Ты победил! – признал голубоглазый. – А теперь следуй за мной!
Он вышел вон из канцелярии, Данька и Упуат подались за ним.
– Чудо! Чудо! – несся им вслед взволнованный голос Чипсески.
Глава четвертая
ПРОПАВШИЙ АРХИТЕКТОР
– Верхом на лошади когда?нибудь ездил? – как бы невзначай поинтересовался принц, когда троица оказалась на улице.
Археолог кивнул. В своей группе он считался неплохим наездником.
За его спиной раздалось осуждающее ворчание Путеводителя. Что, опять он сплоховал? Естественно. Какой же древнеегипетский неджес привычен к езде на лошади. Это удел благородных, знати. Крестьянин должен ходить пешком. В лучшем случае в качестве средства передвижения он может себе позволить осла. – Тут на ушастых и жрецы не стыдятся разъезжать.
Тяжело, оказывается, держать экзамен не в институтской аудитории, а в «полевых условиях».
Джедефхор, казалось, не заметил оплошности «младшего помощника писца». Или просто не подал вида.
Они прошли к дворцовой конюшне, и царевич велел запрячь двух скакунов. Его повеление тут же исполнили. Вообще, Даниил заметил, что у здешних слуг не было той тупой рабской покорности, которую им приписывали ученые XIX–XX веков. Археолог не уставал поражаться. Что ни говори, а прав был старик Гете насчет того, что «теория суха». Древнеегипетская действительность оказалась намного более неожиданной и захватывающей, чем в самой полной монографии или полнобюджетном голливудском блокбастере. Не потому ли, что там все было построено на догадках, гипотезах, а здесь просматривалось в «реальном времени».