Виски с лимоном

— Нам не хотелось, чтобы вещдоки вымокли еще больше, — пояснил он. — Но у нас имеются фото и видеоснимки.
Фокус моего внимания опять переместился за окно — к месту происшествия. Там теперь стоял полицейский с видеокамерой и пеленговал лица в толпе. Бывает так, что психопат возвращается на место преступления, желая полюбопытствовать, что там происходит, и понаблюдать за действиями полиции. По крайней мере об этом я читала в бесчисленных романах Эда Макбейна. Я вновь перевела внимание на нашего свидетеля.
— Мистер Донован, как вы смогли заметить тело, если оно было завалено мусором?
— Я… э… в «Маундзах», там как раз проводится конкурс, на обертках. Я забыл посмотреть на свою обертку, проверить, нет ли выигрыша. Вот поэтому я и полез в мусор, чтобы ее отыскать.
— На баке была крышка?
— Да-а, такая крышка, которую надо толкать. На ней еще написано «Спасибо».
— Значит, вы толкнули крышку, сунули руку в образовавшуюся щель…
— Ага, но у меня ничего не получилось. Поэтому я снял ее совсем, и там, в ящике, оказалась часть тела.
— Какая часть?
— Э-э… ну, задница торчала кверху, — издал он нервный смешок.
— И что вы сделали затем?
— Я не сразу глазам поверил. Это было прямо что-то нереальное. Поэтому я вернулся в «Севен илевён» и сказал об этом продавцу. И тот уже позвонил в полицию.
— Мистер Донован, офицер Робертсон отвезет вас в участок, чтобы снять с вас письменные показания. Вы не хотите сначала позвонить родителям?
— Мой папаня по ночам работает.
— А мать?
Он покачал головой.
— Вы живете поблизости, в этом районе?
— Ага. На Монро, в нескольких кварталах.
— Офицер Робертсон отвезет вас домой, когда вы закончите.
— А как вы думаете: меня покажут в новостях?
Словно по команде, на стоянку резво въехал микроавтобус с телевидения — быстрее, чем позволяла эта паршивая погода. Задняя дверь открылась, и непременная женщина-репортер, мастерски накрашенная и несгибаемо решительная, повела свою команду к магазинчику. Бенедикт поспешил к ним, чтобы остановить процессию у полицейского барьера и не допустить на вожделенное место происшествия. Там он начал делать заявление для прессы по поводу случившегося.
За теленовостным фургоном на знакомом «плимуте» подтянулся патологоанатом. Двое полицейских помахали ему из-за ограждения, и я, кивнув на прощание Робертсону, тоже пошла встречать эксперта.
Пахнувший снаружи холод был как внезапный удар: мои икры тут же покрылись гусиной кожей. Когда я приблизилась, Максуэлл Хьюз как раз опускался на колени рядом с пластиковым полотнищем. Когда я поймала его взгляд, он был весь воплощенная деловитость. Капли дождя покрывали стекла его очков и стекали по седой эспаньолке. Мы обменялись приветствиями:
— Привет, Дэниелс!
— Привет, Хьюз. Что там у тебя?
— Я бы сказал, что смерть наступила от трех до пяти часов назад. Удушение. У нее сломано дыхательное горло.
— А ножевые раны?
— Нанесены уже после смерти. Нет порезов на руках и кистях рук, которые бы свидетельствовали о том, что жертва оборонялась, и недостаточная кровопотеря для того, чтобы считать, что удары нанесены при жизни. Видишь: один край раны неровный, а другой гладкий? — Рукой, затянутой в латексную перчатку, он раздвинул одну из ран. — У клинка зазубренный край. Возможно, охотничий нож.
— Изнасилована?
— Нет, насколько я могу судить. Нет следов семенной жидкости. Отсутствие видимых травм на вагине и анусе. Но это пока лишь предварительные данные. — Максу было приятно добавить это пояснение, хотя мне еще не приходилось наблюдать, чтобы результаты вскрытия не совпали бы до тонкостей с каким-либо его предварительным наблюдением.
— Рот?
— Видимых повреждений нет. Язык не поврежден, слегка высунут. Что не противоречит версии удушения. Следов от укусов нет. Кровь в рот натекла через горло уже после смерти. Это согласуется с приливом крови к лицу жертвы. Тело долго находилось в перевернутом положении.
— Да, ее нашли вниз головой в мусорном баке.
Рот Хьюза вытянулся в тонкую линию, потом эксперт потянулся в карман за чистым носовым платком, чтобы стереть влагу с очков. К тому времени, как он нацепил их обратно, они уже снова намокли.
 
— Похоже, вы имеете дело с настоящим маньяком.
— Макс, нам понадобится отчет, и как можно скорее.
Он открыл желтую пластиковую сумку со своим техническим снаряжением и начал обертывать кисти рук трупа пластиковым пакетом. Я оставила его наедине с его работой.
Копов, телевизионщиков и зевак прибавилось, и теперь балаганная атмосфера, сопутствующая сенсационному убийству, включилась в полную силу. Меня все это могло бы шокировать, не наблюдай я за свою жизнь подобные сцены уже слишком много раз.
Бенедикт закончил свое импровизированное выступление перед прессой и начал отбирать патрульных полицейских для поквартирного обхода и поиска свидетелей. Я подошла, чтобы присоединиться. Что ни говори, это поднимает моральный дух людей — видеть, как их лейтенант суетится, отаптывая тротуар вместе с ними. Особенно когда, как сейчас, это было скорее всего совершенно бесполезно.
Убийца вывалил тело в общественном месте, где его неизбежно должны были найти. Он знал, что труп найдут, однако при этом провернул все так, чтобы не привлечь к себе внимания.
У меня было ощущение, что это только начало.
 
Глава 2
Утро. Пропитавший меня запах несвежего пота и кислый привкус застарелой кофейной гущи из кофейного автомата каждую секунду напоминали, что я еще не ложилась.
Как будто мне требовались напоминания! У меня хроническая бессонница. В последний раз здоровый, крепкий сон был у меня где-то в эпоху правления Рейгана, и это дает о себе знать. В сорок шесть лет в мои каштановые, с рыжиной, волосы вкрапляются все новые седые пряди — причем быстрее, чем я успеваю их закрашивать. Складки на моем лице свидетельствуют скорее о возрасте, чем о силе характера, и даже два пузырька визина в месяц не могут снять с глаз постоянную красноту.
Зато недосып чертовски повысил мою производительность.
Передо мной на заваленном бумагами письменном столе предстала вся жизнь убитой женщины, низведенная до скопища разрозненных файлов и донесений. Я сводила все эти данные в свой собственный отчет. Он представлял собой нечто вроде бланка анкетных данных, в котором ни один пробел не был заполнен.
И в самом деле, прошло уже двенадцать часов, а мы так и не знали имени жертвы.
На теле — ни отпечатков пальцев, ни волос, ни волокон, ни кусочка чужой кожи под ногтями. Точно так же ничего определенного не содержалось и в отчетах поквартирного обхода. Но уже само по себе это отсутствие красноречиво свидетельствовало о многом. Преступник был крайне осторожен.
Жертва не подверглась сексуальному надругательству, и смерть явилась результатом удушения, вызванного повреждением дыхательного горла, как и предположил изначально Макс. Вокруг шеи был красный след толщиной в шесть миллиметров — повреждение кожных тканей. Повреждение не содержало волокнистых микроследов, что предполагало бы наличие веревки, и не врезалось глубоко в кожу, что свидетельствовало бы о тонкой проволоке. Помощник судмедэксперта высказал предположение о более толстом электрическом проводе.
Следы на запястьях и лодыжках говорили о том, что руки и ноги были связаны, и на коже остались отпечатки переплетений, как от скрученного шнура или шпагата. Идея взять под наблюдение все магазины штата Иллинойс, торгующие шпагатом, была не слишком удачной, хотя высказывалась и такая.
Ножевые раны были нанесены уже после смерти — толстым лезвием с зазубренной обратной стороной. Всего было двадцать семь ран, разной длины и глубины.
Нам не удалось получить никаких отпечатков пальцев с мусорного бака, в котором была найдена неизвестная. Даже отпечатки Майка Донована были смыты дождем. Содержимое контейнера представляло собой стандартный набор отходов, типичный для магазинчика, работающего допоздна, за исключением одного важного пункта.