W&H (СИ)

В какой-то момент Гарри поймал себя на мысли, что сходит с ума. Возможно, он попал в цикличный ад, где с одной стороны его атаковали пчелиные истории, а с другой сплетни об учениках Невермора и жалобы на какого-то тугодума, что не понимал намёков. И когда к Гарри на ум начали приходить крамольные мысли, например, разбить чёртов дымарь о голову своих собеседников, словно рыцарь на белом (в её случае чёрном) коне прибыла неподражаемая Уэнсдей, которая в руке несла очки Роуэна. Кажется, они до сих пор были в крови — уже засохшей, но всё же.
Они вчетвером собрались в сарае. Уэнсдей кинула очки на стол, чтобы все, кто хотел, могли ими полюбоваться.
— Это то, о чём я думаю? — Синклер нервно поглядывала на очки мёртвого Роуэна.
— Да, — Аддамс совсем не сдерживалась и победно смотрела на Инид, — он мёртв. А это значит, что я не схожу с ума.
— Тогда вопрос другой: кто был под личиной Роуэна? — категорично спросил Гарри, мало обращая внимания на значимую улику. Он, в отличие от Уэнсдей, в своём рассудке не сомневался.
— Вопрос на миллион долларов, — приподняв верхнюю губу, задумчиво кивал Юджин, который меньше всех остальных разбирался в ситуации.
***
Планы на вечер у Гарри были, но для них был необходим Ксавьер.
Он подозревал именно художника; отчего-то его интуиция буквально вопила, что Торп как-то замешан в том, что происходило в школе. Парень неровно дышал к Уэнсдей, а его силы, как изгоя, были мало понятны. Вполне возможно, что он нарисовал монстра и выпустил тогда, во время ярмарки, чтобы защитить Аддамс. С другой стороны, это не объясняло убийств туристов и жителей Джерико — зачем подобное делать Ксавьеру? Просто так? Потому что он псих? Гарри не был в чём-то уверен наверняка, но ему было необходимо проверить свою теорию.
После ужина Гарри незаметно следил за Торпом. Он точно знал, что Ксавьер принимал душ после каждой своей пробежки, а бегал он по утрам и вечерам. Гарри не зря просидел перед башней почти час, дожидаясь, когда прибежит художник, и выждал момент, в который тот зайдёт в свою комнату, а после просто встал рядом с дверью, подслушивая, что там происходило. Как и ожидалось, Торп отчётливо хлопнул дверью в ванную. Гарри очень не хотелось доставать палочку и применять «Alohomora», но делать этого не пришлось: Ксавьер не запер дверь.
— Что я делаю? — прошептал себе под нос Гарри, проникая внутрь.
Комната Ксавьера и Роуэна ничем особым не отличалась от комнаты Гарри и Кента. Разве что часть, где жил телепат, сейчас была пуста, а на стороне Торпа не висели плакаты с футболистами, а вот стол был завален различной макулатурой и учебниками.
Гарри быстрым шагом пересёк комнату. Он аккуратно, стараясь не двигать ничего, стал шерстить скетчбуки, блокноты и альбомы в поисках рисунка монстра. Тогда, в лесу, было темно, и он не успел досконально запомнить, как выглядело чудовище, но Гарри был уверен, что точно сможет его распознать. Однако ничего компрометирующего не обнаружилось. Ксавьер рисовал много и весьма неплохо, чего только у него не было: портреты (среди которых было несколько с изображением младшей Аддамс), живопись, натюрморты, но превалировали рисунки животных и насекомых, преимущественно хищных.
Гарри замер, не успев перейти к тумбочке под столом; за окном отчётливо что-то зашуршало, а также послышались тихие шаги. Гарри, не издав ни звука, юркнул под кровать Ксавьера, прячась от неизвестного гостя. Кто-то бесшумно открыл окно, а затем забрался внутрь комнаты, мягко ступив на пол. Гарри с удивлением рассматривал явно женские чёрно-белые кроссовки с массивной подошвой, что-то они ему напоминали.
Неизвестная девушка, как и Гарри до этого, быстро пробежалась по рисункам Ксавьера, но почти не задержалась возле них, а сразу перешла на сторону, где жил Роуэн. Она выключила лампы в комнате, а затем Гарри заметил свет фонарика, правда, какого-то странного.
Пока Гарри размышлял, что это она делает, неизвестная наклонилась и стала светить под кровать телепата. Показались две чёрные косички, и он разглядел Уэнсдей. Ну конечно! Гарри едва не ударил себя ладонью по лбу — кто ещё из его знакомых ходит в обуви на массивной подошве, чтобы казаться выше? Только она!
 
Между тем Аддамс что-то нашла. Она приподняла половицу и достала оттуда маску, кажется, бронзовую. Очень знакомую Гарри маску. Уэнсдей едва слышно хмыкнула и поднялась с пола, так и не заметив знакомого под соседней кроватью. Пока Гарри раздумывал над тем, вылазить ли ему или дождаться пока она уйдёт, Аддамс сделала несколько шагов к окну, но замерла перед столом Ксавьера. В этот же момент в комнату постучались, послышались шаги в ванной комнате. Торп собирался выйти и встретить своего гостя.
Уэнсдей не оставалось ничего иного, и она быстро залезла под ближайшую кровать — прямо к Гарри, столкнувшись с ним лицом к лицу. Они смотрели друг на друга добрую секунду, а когда она прошла, то Аддамс с силой ударила его бёдрами, заставляя подвинуться. По итогу Гарри пришлось лечь на бок, чтобы Уэнсдей могла поместиться — слишком уж кровать была узкой.
Аддамс смотрела на Гарри страшными глазами, буквально метая молнии от удивления и недовольства; её рука сжимала его предплечье, а бронзовая маска неприятно колола в грудь. Он не понимал, чем она может быть недовольна, ведь сама залезла в чужую комнату.
Между тем Ксавьер уже открывал дверь, за которой стояла Бьянка. Гарри даже не удивился, что её пропустили на территорию мужского общежития, зная, как тут следят за студентами.
Для Торпа тоже не стало неожиданностью появление Барклай в своей комнате. Они прошли внутрь, обсуждая что-то не слишком важное. Как заметил Гарри, красавица была одета по-спортивному и, в отличие от Уэнсдей, носила вполне лёгкие и удобные кеды.
Ксавьер облокотился о свою кровать, та с угрозой скрипнула, Бьянка же сделала то же самое, но с кроватью Роуэна. Они обсуждали Уэнсдей и симпатию Ксавьера к ней. Гарри с удивлением узнал, что эти двое встречались ранее и расстались из-за чар сирены.
Как показалось Гарри, известия, что девушка нравится Торпу, Аддамс не впечатлили. По крайней мере, выражение её лица совершенно не изменилось, зато он обратил внимание на другой факт. Одна рука Уэнсдей лежала под её щекой, не позволяя голове прикоснуться к полу, а второй та держала маску, упирая её в грудь Гарри, но кто тогда держал его предплечье?
Он медленно перевёл непонимающий взгляд вниз, натыкаясь на руку. Отдельную мужскую руку, всю в старых шрамах, которая немного шевелила пальцами. Гарри раскрыл было рот, то ли чтобы громко возмутиться, то ли заорать, но его быстро заткнула узкая ладонь Уэнсдей. Собственно, Гарри орать не собирался. Он очень быстро взял себя в руки и теперь глазами метал молнии в сторону Аддамс.
Он слегка поводил головой, и Уэнсдей убрала свою руку, снова прислушиваясь к диалогу. Ксавьер и Бьянка обсуждали завтрашнюю игру, и чернокожая красавица была уверена в своей победе.
Спустя пару минут они наконец-то прекратили разговаривать и разошлись в разные стороны: Бьянка за дверь, Ксавьер в ванную.
Уэнсдей и Гарри всё так же молча выбрались из-под кровати, по дороге стряхивая пыль, а затем вышли через окно на крышу. Рука вылезла последней и аккуратно закрыла за собой их импровизированный вход.
Гарри пошёл за Уэнсдей, потому что не был уверен, что Бьянка действительно ушла из Чёрной башни, а не стояла под дверью у Ксавьера и что-нибудь обдумывала.
Они спустились на землю при помощи водосточной трубы. Учитывая, насколько ловко это проделала Аддамс, Гарри почти на сто процентов был уверен, что она в этом большой спец. Наконец они могли спокойно поговорить, но, естественно, это не могло пройти гладко.
— Что это? — Гарри указал на руку, которая спокойно сидела на плече девушки.
— Что ты делал у Ксавьера в комнате? — вопросом на вопрос ответила Уэнсдей. Но в этот раз Гарри не собирался сдаваться и упрямо молчал, ожидая, когда она начнёт говорить. Спустя примерно минуту тяжёлой тишины Аддамс всё-таки не выдержала первой: — Его зовут Вещь. Он мой помощник.