W&H (СИ)

Время было потрачено плодотворно на занятие телекинезом и медитацией над дневником в надежде найти способ его открыть. Выходные в Неверморе были весьма сонными; половина изгоев вообще не явилась на завтрак, а те, что пришли, вид имели лихой и придурковатый (в основном потому, что это были оборотни).
Гарри рано утром столкнулся лицом к лицу с запыханным Ксавьером. Как оказалось, тот каждый день выходил на утреннюю пробежку, оббегая всю территорию академии. Не поразиться такой силе воли однокурсника было невозможно, особенно учитывая, что художник параллельно уделял время фехтованию, стрельбе из лука и изобразительному искусству.
Вечером же студентов отпустили в Джерико, так как наступил праздник урожая. Не все изгои пошли в городок, особенно в этом плане отличались вампиры: их более всех не любили нормисы. Учеников сопровождала директор Уимс.
Как Гарри заметил, Уэнсдей сильно была заинтересована в этом походе, по крайней мере, ему так казалось. Девушка всё время бросала недовольные взгляды на директора Уимс, а также на Инид, которая щебетала рядом.
Дуэт Синклер и Аддамс был весьма примечательным: гиперактивная, экспрессивная Инид и молчаливая, угрюмая, недовольная всем и всеми Уэнсдей. Удивительным образом девушки дополняли друг друга. Даже их одежда — цветастая с одной стороны и чёрная с другой — резко контрастировала друг с другом и выделяла их на фоне остальных.
— Как две части одного целого, — как-то верно подметил Ксавьер, одновременно зарисовывая на бумаге бабочку, зависшую над носом чёрной кошки.
Сам праздник урожая был обычной американской ярмаркой — такой, как в каком-нибудь фильме. Вкусно пахло сладкой ватой, играла навязчивая музыка, раздавались крики с аттракционов. Территория праздника была совсем небольшой, людей было не так уж и много, развлечений — тоже. Город Джерико был крохотным и, как выяснил Гарри, жил только за счёт Невермора, что невероятно бесило всех нормисов, а многие изгои задирали нос перед местными.
Гарри успел купить беруши, за которыми в общем-то и вышел из академии, а потом, возвращаясь на ярмарку, он стал свидетелем неприятной картины: три подростка с битами увязались за Уэнсдей и каким-то высоким русым парнем.
Гарри достал палочку, прикидывая в уме, сможет ли он вырубить этих троих заклинаниями так, чтобы никто не заметил. Но жертвы успели сбежать, затерявшись в толпе. Гарри же, несмотря на своё плохое зрение и в отличие от трёх остолопов с битами, их не потерял. Так что он увязался следом за Уэнсдей и её новым другом, предполагая, что им может понадобиться его помощь.
Ребята отыскались на другой части ярмарки под колесом обозрения. Неизвестный парень держал на руках Уэнсдей, которая застыла в нелепой позе: её голова была откинута, а руки вытянуты вдоль тела; Аддамс дрожала, словно в припадке. Гремели салюты, мешая услышать что-нибудь дальше десяти метров.
Пока Гарри бежал к ним, Уэнсдей уже успела отойти от своего непонятного состояния. Она вскочила на ноги и ошалелыми глазами, что так выбивались из её образа, смотрела на Роуэна, который откуда-то тоже оказался здесь.
Уэнсдей что-то сказала ему, но Гарри не расслышал. Роуэн огрызнулся и бросился бежать в сторону леса, подальше от чужих глаз. Уэнсдей, не обращая внимания на крики своего знакомого, побежала за Роуэном, а за ней бросился и Гарри, который мало что понимал в сложившейся ситуации, но его чуйка на неприятности орала как сирена.
Русоволосый парень же застыл на месте, явно не зная, что делать. Пробегая мимо, Гарри так и хотелось буркнуть, что тот какой-то тормоз.
Уэнсдей и Роуэн бежали несколько минут, миновали длинный мост, увешанный гирляндами, и скрылись в лесу. Гарри, проклиная свою физическую форму и недоумевая, откуда у изгоев столько сил, сильно отстал и примчался уже в разгар разборок.
— Гаргулья… это был ты?!
— Да, — едва слышно ответил Роуэн.
Гарри в этот момент выскочил из-за дерева. Он тяжело дышал, на лбу выступила испарина, очки сбились в сторону. Роуэн первым сообразил, что происходит, а вот Гарри сплоховал: ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти глазами Уэнсдей, которая висела, пригвождённая силой Роуэна к дереву на высоте нескольких метров. На миг время замерло — и светловолосый очкарик вскинул вторую руку. Гарри снесло в сторону дерева за его спиной, буквально вдавливая между могучими корнями.
 
— Какого чёрта ты тут делаешь?! — почему-то недовольно вскрикнула Уэнсдей.
— Пытаюсь тебя спасти, — сдавленно захрипел Гарри, хотя он сомневался, что его кто-то услышит. Чёртов Роуэн своей телепатией сдавил его так, что тот едва мог двигать даже одной рукой.
Палочка ещё при полёте вылетела у Гарри из руки и осталась лежать в куче опавших листьев.
Из кармана Роуэна вылетела бумажка и зависла прямо напротив головы Аддамс. Они начали обсуждать какой-то крах Невермора и участие в этом Уэнсдей. Гарри не вслушивался, потому что боролся с телепатией, пытаясь достать одну руку.
— Роуэн! — захрипела Уэнсдей, и её ещё сильнее вдавило в дерево. — Роуэн… — стал слабеть голос девушки.
Гарри, всё ещё не в силах даже встать, направил освобождённую руку на палочку, и та едва заметно затряслась, но влетать в руку не спешила. От напряжения он прокусил губу, и тонкая струйка крови побежала вниз по подбородку, но Гарри едва это заметил. От обиды ему хотелось завыть: он целую неделю каждый день упражнялся с телекинезом, но практически ничего не добился — даже его волшебная палочка не хотела подлетать к руке. Она лишь раскачивались из стороны в сторону.
Подмога пришла откуда не ждали. Совсем рядом раздался рёв монстра, и Гарри почувствовал, как сила Роуэна спала с него. Он обернулся, наблюдая за тем, как огромное горбатое чудовище рвёт на части телепата.
Упавшая на землю Уэнсдей была слишком близко к монстру, и Гарри не успевал подхватить своё оружие. Но монстр лишь глянул на Аддамс, а самого Гарри, кажется, не заметил и бросился в лес, оставив двух живых и одного мёртвого подростка на поляне посреди леса.
Когда Гарри поднялся с земли, Уэнсдей уже сидела рядом с трупом Роуэна. Тот, несомненно, был мёртв: его живот представлял из себя один большой разрез, достигший позвоночника. Толчками выливалась кровь, но Аддамс это совсем не волновало. Она рассматривала тот самый рисунок, что телепат показывал ей до этого.
— А ведь предупреждали не душить никого приёмом Дарта Вейдера, — нервно усмехнулся Гарри, подходя ближе.
— Жалкая попытка разрядить обстановку, — безразлично ответила Аддамс. — Если боишься мертвецов — сходи, позови полицию.
— И оставить тебя тут одну? — нахмурился Гарри. Иногда заносчивость Уэнсдей доканывала даже его. Она чем-то напоминала Малфоя, но тот вываливал всё как на духу, а Аддамс наоборот — держала всё в себе. — И я не боюсь мертвецов. В одиннадцать лет я убил своего учителя.
Уэнсдей заинтересованно развернулась, отвлекаясь от рисунка, и словно по-новому взглянула на Гарри.
— Буквально своими руками, — закончил Гарри. Воспоминания о том случае не доставляли ему какого-то садистского удовольствия или удовольствия в целом, но ему до чёртиков хотелось осадить колкую на язык Уэнсдей.
— Ты что, псих?
***
— Как там школа?
Сириуса было видно не очень хорошо. Зеркало могло детально передавать изображение, но лишь когда к нему подходили близко.
Гарри в голове прикинул: его едва не убили, два раза чуть не убили Уэнсдей, всё-таки убили Роуэна, а по окончании из леса вылезло двухметровое горбатое чудище. Так что Гарри ответил:
— Всё хорошо, это место напоминает Хогвартс даже больше, чем иногда сам Хогвартс.
Адреналин давно схлынул, и сейчас Гарри ощущал себя вымотанным.
— Надеюсь, в хорошем смысле? — весело оскалился Сириус.
— В самом лучшем. — Гарри выдавил из себя улыбку.
Он находился на пристани рядом с Невермором — вряд ли тут могло ему что-то угрожать. Гарри поднял с земли плоский камешек и запустил по воде, тот подпрыгнул пару раз и скрылся в тёмной реке.