Любимая, останься (СИ)

– Буквально в паре десятков метров отсюда моими людьми разбит лагерь, – не обращая внимание на ехидный выпад атильды, продолжил Генрих. – Я велю собрать припасов, и мы с тобой немедленно отправимся в мои владения. Будем ехать без остановок всю сегодняшнюю ночь и завтрашний день. К вечеру прибудем в замок. Гром заговорен, заклинание еще в силе. Он спокойно выдержит путь.
– Эге, куда тебя, милый, понесло, – Бадди заковыляла к герцогу, не выдержала стоять в сторонке. Встряла в разговор самым беззастенчивым образом. – Ты подумал, какие пойдут слухи, если явишься в свои владения в одном седле с девушкой? Уж если тебе так не терпится привезти ее в свой замок, ты должен нанять карету для нее и для ее компаньонки.
– Нет, – отрезал Генрих. – Больше не хочу рисковать. Никаких карет, никаких привалов.
Лагерь, о котором говорил герцог, действительно оказался неподалеку. Бойцы ужинали, расстелив пледы на траве. Завидев командира, поднялись, готовые выполнять распоряжения. Заметила Марта среди людей Генриха и Ламмерта. Он улыбнулся ей светло и мягко, и сразу стало спокойнее на душе. Вот ведь добрый доктор Айболит – умеет приободрить одной улыбкой.
Герцог дал приказ собрать в дорогу припасы и подготовить Грома. Бойцы управились за несколько минут, и все эти несколько минут Бадди недовольно бурчала, что Марту спасли только благодаря ей, а теперь ее, спасительницу, игнорируют.
Но Генрих остался к ее претензиям глух. Как только все было готово, они с Мартой покинули лагерь. Перед отъездом он отдал своим людям приказ разбиться на два отряда и двумя разными путями не спеша с длительными привалами возвращаться в замок. Видимо, для того, чтобы запутать ищеек короля, если те начнут преследование.
Генрих пустил Грома вдоль берега реки. Вокруг уже стемнело настолько, что не будь у него светящегося медальона, дороги совсем не было бы видно. От реки шел сырой воздух, насыщенный запахом тины. Квакали лягушки, время от времени подавала голос какая-то ночная птица. А вот Генрих молчал. Сказал только, что Марта вполне может придремать. Но Марта не представляла, как можно уснуть в седле. А вот думалось в седле вполне неплохо. Больше всего ее занимал вопрос, как же все-таки она связана с Генрихом? О каком воспоминании он намекал? Может, герцог тоже был их с Бадди клиентом? Тогда не удивительно, что у Марты с ним могло случиться недопонимание. С клиентами иногда происходят очень спорные ситуации. Марта знала это по опыту работы в детективном агентстве. Вспомнить хотя бы дамочку пенсионного возраста, которая обратилась в агентство с просьбой отыскать ее собачку. Марта с Виктором отыскали, но пенсионерка отказалась ее принять, потому что не узнала в упитанном до состояния колобка песике свою стройную аристократическую малышку Мальточку. Все те четыре месяца, что собачка числилась пропавшей, она провела на территории летней кафешки, где очень полюбилась местной поварихе.
Марта вспоминала, сколько трудов стоило пристроить в хорошие руки песика, от которого отказалась хозяйка. А потом ее мысли переметнулись совсем в другую неожиданную сторону. Она вдруг осознала, что в дурацких надоевших до чертиков Путах был все-таки кое-какой плюс. Они не только сковывали тело, но и блокировали тактильные ощущения. Теперь, когда браслеты сняли, тело стало реагировать на все острее. Необходимость долго оставаться в одной позе гораздо сильнее действовала на нервы. А еще Марта стала ощущать смятение от близости мужчины. Она ведь была плотно прижата к его груди. Настолько плотно, что слои одежды не мешали чувствовать малейшие его движения. Его прикосновения будоражили ее. Она поерзала, пытаясь найти позу, которая бы дала немного расслабиться.
– Почему не спишь? – Марту прижали еще теснее.
Заснешь тут. Может, попросить Генриха вернуть Путы? Марта беззвучно рассмеялась своим глупым мыслям. Вот бы он удивился подобной просьбе. А, вообще-то, какая ему разница спит она или нет. Главное, чтобы Светлость сам не отключился, так сказать, за рулем.
Что интересно, Марта все-таки уснула. Даже не заметила как. Глаза сомкнулись сами собой, а когда разомкнулись, уже брезжил рассвет. Марта возвращалась из дремы постепенно. Хлопала веками, вглядывалась в раскинувшиеся перед ней дали. Сколько прошло времени? Сколько преодолено верст? Река затерялась где-то там, в ночи. Теперь слева по ходу серебрилась гладь небольшого озерца. А впереди – сплошь зеленые холмы.
 
Генрих, заметив, что Марта начала подавать признаки жизни, чуть притормозил коня.
– Сделаем короткий привал.
О! Это кстати! Марта не отказалась бы освежиться. Да и тело размять хоть немного. А то после ночи в седле мышцы закостенели настолько, будто на Марте снова надеты Путы.
Генрих направил Грома к берегу озера и, выбрав подходящее место, спешился и снял из седла Марту. Наконец-то ощутить под ногами землю после целой ночи непрерывного сидения в седле, было блаженством. Марта с трудом сдерживалась, чтобы не начать потягиваться как кошка. Ничего, еще успеет. Сейчас, как принято во всех походах, где присутствуют путешественники обоих полов, они с Генрихом разойдутся в разные стороны для утренних процедур. Но разойтись они не успели. Марта заметила, как герцог насторожился и резко развернул голову. Она тоже развернулась.
Ну ничего себе! Марта глазам своим не поверила...
 Глава 15. Герцог сказал – герцог сделал 
Это смотрелось немного комично – к озеру стремительно приближалась Бадди в безразмерном старушечьем балахоне на пегой лошади, которая скакала бешеным галопом. Кто бы мог подумать, что атильда умеет так хорошо держаться в седле? Генрих, глядя на эту эпическую картину, в сердцах выругался. Негромко, но Марта уловила пару нелестных слов, адресованных сумасшедшей наезднице. Однако сама Марта была рада видеть свою компаньонку.
– Как ты умудрилась нас догнать? – спросила она первым делом, как только взмыленная Бадди спешилась.
Генрих одарил атильду тяжелым взглядом и хоть ничего не сказал, но Марта знала, что его интересует в точности тот же вопрос, который задала она.
– А вы думаете, заговаривать лошадей умеет только старец Вилхерт? – разродилась атильда ехидной фразой, гордо вздернув нос.
– Ты тоже? – Марта округлила глаза. Да у Бадди, оказывается, талантов не меряно.
– Почему я? Есть у меня некоторые сбережения... А за деньги можно добыть, что угодно. Даже заговоренную лошадь.
Видимо, Бадди пришлось хорошо раскошелиться. Интуиция подсказывала, что добыть поздним вечером скакуна, на которого наложено заклятие неутомимости, задача не из легких. И все это только ради того, чтобы догнать Марту? Впечатляет. А вот у Генриха прыть атильды не вызвала восторгов.
– Зачем явилась? – спросил неласково.
– Все за тем же. Деве нужна компаньонка, – назидательно выдала Бадди, игнорируя неприветливую интонацию Генриха. – Я поеду с вами. Заодно и лошадь твою разгрузим. Часть пути Марта может ехать со мной в седле.
Генрих усмехнулся наглости собеседницы и покачал головой.
– Она будет всю оставшуюся дорогу ехать со мной. Это вопрос ее безопасности.
– Нет, – не унималась Бадди. Она выпятила грудь и пошла на герцога. – Она будет скакать с тобой в седле только до границы твоих владений. Въехать в ворота замка она должна в карете на пару со своей компаньонкой. Одетая, как подобает леди, а не в костюме горничной. Ее должны принять в замке как дорогую гостью, а не как дешевую девку, которую ты подобрал в таверне.
С каждым словом Бадди подходила все ближе и ближе к Генриху и последнюю фразу произнесла уперев указательный палец ему в грудь.
– В Клостене наймешь нам с ней карету и купишь ей дорогое платье. Надеюсь, у тебя с собой достаточно денег, – смерила она герцога уничижительным взглядом. – И еще скажи спасибо, что я не требую с тебя плату за обязанности компаньонки, а выполняю работу на добровольных началах.
Марта наблюдала за перепалкой молча и, честно говоря, даже получала от нее какое-то удовольствие. Бадди была бесподобна в своем пламенном напоре. А как выкрутила! Генрих еще, оказывается, благодарить ее должен. Хотя судя по его взгляду в его намерениях было скорее убить ее.