По ту сторону тьмы (СИ)

— Почему никто не заметил, что это всё один и тот же человек? — поражённо произнесла я, перебирая страницы книг. — Ну, допустим, люди слепы и не видят дальше своего носа. Но почему ведьмолов-то не стареет?
— Потому что время не властно над детьми Шумора, — раздался холодный баритон.
Девушка резко вскинула голову и замерла на месте. В больших голубых глазах отразился ужас, лицо посерело так, словно она увидела призрак перед собой. Бледные губы судорожно дёрнулись, и Лада, закатив глаза, глухо свалилась со стула.
— Да чтоб тебя… — Риваан устало провёл ладонью по лицу и кинулся к распростёртой на полу двоедушнице.
Однако тело внезапно вздрогнуло и поползло в угол. Неловкие, изломанные движения в неровном свете артефакта выглядели пугающе — как будто в куклу пробрался демон и теперь пытался понять, как им управлять.
Мрачную тишину разорвал такой истошный женский вопль, что ведьмолов от неожиданности втянул голову в плечи: «Лада! Лада, очнись, я тебя очень прошу! Лада, нас сейчас убьют!»
— Я не собираюсь вас убивать, — ведьмолов подошёл ближе и сел на корточки.
Он протянул было руку, но ведьму тотчас объяло серебристое облако. В глазах Риваана потемнело от боли, словно он сдуру засунул руку в чан с кипящей водой.
Бесчувственное тело отползло ещё на полшага, упёрлось в стену и затихло. Выждав несколько мгновений, ведьмолов плавно скользнул в сторону, пристально наблюдая за двоедушницей. Однако та даже не пыталась пошевелиться. Сквозь звенящее безмолвие в сознание пробивался тихий едва различимый плач: «Лада, приходи в себя… Лад, ведь не может же всё так закончиться…»
И тут ведьмолов внезапно увидел происходящее глазами ведьмы и понял, что дал маху. Столкнуться с ведьмоловом ночью в омертвелом читальном зале было жутко. Одни змеиные глаза и лицо с проявившимися щитками золотисто-зелёной чешуи чего стоили! Конечно же, они решили, что он пришёл, чтобы поизмываться, а потом убить. Неудивительно, что ведьма упала в обморок, а Душа забилась в истерике. И это они не видели его в допросной и тех инструментов, с помощью которых вытаскивают правду из обвиняемых. Не слышала змеиного шипения, способного давить на разум до такой степени, что самые стойкие падали на пол и закрывали голову руками, пытаясь защититься.
Риваан осторожно приподнял девушку за плечи, не обращая внимания на злые укусы серебристой сети, и мягко похлопал её по щекам. Лада судорожно вздохнула и открыла глаза. Подёрнутый поволокой взгляд приобрёл осмысленность. Брови трогательно, совершенно по-детски вздрогнули.
— Не смейте, — сдавленно пробормотала Лада и дёрнула головой. — Я не знаю, что вы задумали… Но не смейте…
Риваан осторожно убрал упавший на лицо медный завиток и легонько погладил её по щеке. Лада вздрогнула и замерла. По бледному лицу пробежала тень отвращения, смешанного со страхом.
Звук пощёчины показался неестественно громким в нависшей тишине.
От неожиданности Риваан разжал руки и приложил ладонь к щеке. Она полыхала, и было не столько больно, сколько ошеломительно. Должно быть, так чувствует себя орёл, когда воробей пытается выклевать ему глаза.
Лада юркнула в дальний угол и забилась между шкафом и креслом библиотекаря, которое стояло позади стола. Из мрака на ведьмолова таращились перепуганные глаза, мерцающие, как у кошки, серебряным светом. С внезапным сожалением и горечью он подумал о том, сколько раз ей приходилось вот так забиваться в углы, чтобы избежать издевательств.
— Всё хорошо, — он примирительно поднял руки, смотря ей в глаза. Только бы не отвела взгляда и не разорвала контакта. — Всё хорошо, Лада… Тебя же Ладой зовут, верно?.. Дыши глубже… Тебе здесь ничего не угрожает…
Последняя фраза ему показалась несусветной чушью: ведьме рядом с ведьмоловом ничего не угрожает, ага. Однако эти слова показались ему самыми правильными.
Сбившееся дыхание выровнялось, стало спокойным, размеренным. Страх отступал. Риваан осторожно подполз к ней. Любое резкое движение могло спугнуть двоедушницу.
— Спокойнее… Вот так… Дыши глубже… Вот…
 
— Что вам надо? — осипшим голосом спросила Лада, заворожённо следя за змеиными глазами. Так кролик робеет перед удавом, не в силах противостоять гипнотическому взгляду. — Я не сделала ничего дурного…
— А я вас ни в чём и не обвиняю, — он сел рядом с ней и протянул руку. Пальцы легонько погладили по щеке, и девушка вздрогнула. Но на сей раз она не отстранилась. Пелена заволокла глаза — бери и что хочешь, то и делай с ней, даже сопротивляться не станет. — Почему вы в библиотеке ночью?
— Живу. Временно. А вы?
— А я гулял по берегу рядом с библиотекой, когда почувствовал ведьморожденного. Решил проверить, кто есть поблизости. И столкнулся с вами.
— Вот значит как, — негромко ответила Лада и замолчала.
Риваан задумался, озадаченно глядя на неё. Что-то было не так. Неправильным, нелогичным. Нелепым, как грязь на белоснежном листе. Обычно двоедушники, когда чувствуют, что на разум давят со стороны, начинают сопротивляться. Приходится прилагать усилия для удержания. Иногда тратиться столько сил, что некоторые ведьмоловы теряют сознание.
Но Лада этого не делала. Да, испугавшись, Душа сплела защитный кокон. Но сейчас она не защищалась, позволив чужой воле управлять с собой. Врождённый инстинкт самосохранения и защиты не работал. Если так, Тихон оказался прав — на улице двоедушница погибнет. Это всё равно, что кошке остаться без когтей и зубов. Любая чахлая собака разорвёт её на части. Удивительно, как она дожила до таких лет, не имея способностей к защите само́й себя.
— Я так подумал, — неожиданно сказал Риваан, — вы работу искали… Пойдёте ко мне в помощницы?
— К вам? В помощницы? Да вы меня утром чуть не убили!
— Но не убил же.
— Спасибо, — едко отозвалась двоедушница. — Позвольте узнать, что я буду делать? Как ваша помощница?
— Ну как что? — пожал плечами ведьмолов и принялся загибать пальцы. — Лазить по злачным местам столицы. Отправлять в разведку Душу. С артефактами выискивать мельчайшие улики в помойных ямах… Чем там ещё занимаются законники? Ах да! Вести бумажные дела.
Ладамира ошеломлённо уставилась на него, будто ведьмолов ляпнул несусветную чушь. «Шикарный план!»— тихо присвистнула Душа. От истерики не осталось и следа, и теперь Мира слушала Риваана с подозрительным вниманием. Помолчав, она обратилась к Ладе: — «Не, я, конечно, всё понимаю… Нет! Я ни хрена не понимаю!!!»
— Вы слишком образованы, чтобы работать обычной посудомойщицей, — ровно произнёс ведьмолов, стараясь не обращать внимания на возмущения Души. — У вас пытливый ум. Никто не знает о моей… маленькой тайне. Так что предлагаю по-хорошему идти ко мне на службу.
«Лада, очнись! Лада, приди в себя!!!» — заверещал тоненький голосок так, что ведьмолов снова сморщился: — «Он убьёт нас по-настоящему! Слышишь меня? УБЬЁТ!.. И никто ему слово не скажет, и нас никто оплакивать не станет… Он ещё тот безжалостный сукин сын!.. Урод! Вспомни статьи. Две тысячи ведьморожденных в Вальдане. И ведь это не всё…».
Риваан с раздражением подумал, что если бы ему давали по медяку каждый раз, когда его называли «сукиным сыном» или «уродом», то он мог стать самым богатым человеком Араканы.
— А что будет, если я откажусь? — прошелестела Лада.
Ведьмолов смерил её долгим пронзительным взглядом, не сулившим ничего хорошего, и леденяще улыбнулся:
— Боюсь, Лада, у вас нет выбора.
  
Глава 5. Разговор в столовой
 
Оранжевые пятна пробивались сквозь благостную тёплую темноту, которая продолжала нежно качать в своих объятиях. Не хотелось просыпаться, но свет становился всё более назойливым, и я нехотя приоткрыла веко. Сквозь резную зелень клёнов проскальзывал солнечный лучик, навязчивый, как муха, бьющаяся об оконное стекло. С улицы доносилось сердитое воробьиное чириканье, а сквозь распахнутые настежь окна струился сладковатый цветочный аромат. На подоконник уселась здоровенная ворона. Она по-хозяйски прошлась по нему, смерила меня угольно-чёрным глазом и каркнула во всё воронье горло.