Думаешь бьётся? (СИ)

— Кто это у нас тут такой дерзкий цветочек? — ко мне обращается тот парень, что отправил Олега домой. — Григорьев Николай Степанович, — протягивает мне руку.
— Алёна Богдановна, — пожимаю, предварительно стянув перчатку. Фамилию намеренно не говорю.
— Васильковская? — глаза собеседника округляются. — Я вас не так представлял.
— И как же меня представляли? — беседа становится интересной. Вдруг что новое услышу.
На мне сейчас темные джинсы и удлиненная черная толстовка. Волосы немного растрепались от капюшона. Машинально заправляю за ухо выбившуюся из хвоста прядь.
— Мне нельзя было трогать их, а ты после «мертвого тоже человека» так легко поправляешь? — оборачиваюсь на голос Олега.
Не сразу его понимая. Когда же доходит… Грани его злопамятности мне не подвластны. Отворачиваюсь не ответив.
— Постарше. Пополнее. Пониже ростом. И более покладистой что — ли, — вполне дружелюбно произносит Николай Степанович.
— Столько «п» во мне нет, — улыбаюсь в ответ.
— Так даже лучше, — ну всё, сейчас начнется.
О том, что я прекрасно выгляжу, знаю. О том, что не вяжусь с образом судмедэксперта тоже. Но обсуждать это на работе — смысла не вижу.
— Заключение Вам смогу отдать после трех, сами подъедите?
— Сам. Я думал Вы со следственным больше работаете.
— Работаю с теми, кто первым разбудит, — бросаю по — доброму смешливый взгляд на Олега.
Лет шесть назад мы с ним неплохо ладили. Не сказать, что ностальгия, но знаю, что может быть неплохим. Он тут же подходит поближе.
— Алён, какое тут заключение? Обдолбались парни дрянью какой — то.
— Во — первых, я так не думаю, вон тот, — киваю на того что подальше. — Употреблял, не критично долго. Максимум полгода. Эти же, так скажем, тут залетом. Во — вторых, узнаем, что именно за дрянь, может не только наркотики.
— Опять ты в астрал выходила, — подшучивает Олег.
Оглядываюсь по сторонам. Кучу народа согнали. Хорошо, что успела пораньше. Затопчут как кони все вокруг.
Найдут тут, Олег, твои криминалисты что — либо, конечно. Жди.
— Сейчас всё руководство прикатит, — говорит Николя, с каким — то отчаянием.
— Сочувствую, — понимаю его прекрасно. Чем больше дергают, тем меньше времени на фактическое выполнение работы. То одному доложи, то другому. — Я всё. Всем хорошего дня, — произношу, доставая телефон, нужно вызвать такси. Сюда хрен кто пропустит, придётся пройтись.
— Смотри, кто приехал, — снова говорит мне на ухо Олег. Зачастил.
Даже не оборачиваясь, я знаю, чей взгляд жжет мой затылок. Артём.
На удивление меня это даже не трогает. За столько лет прошло выгорание.
— Всем доброго утра, — произношу погроме, направляясь к дорожке.
— Дождись меня, — бросает мой бывший прохладно. Тон повелительный.
— Я с Олегом, — поднять голову и посмотреть в глаза не удосуживаюсь. — Надо побыстрее заключку. Кровь стынет, — поднимаю сумку повыше
Направляясь за Олегом, который, даже не сомневаюсь, обществу моему не рад, спасибо хоть не послал.
— Вы поругались? — спрашивает он, спустя несколько минут выезжая на асфальтированный участок.
— Высади меня где — нибудь чуть подальше, здесь хрен дождешься такси.
— Что ты за баба такая, Алён? Довезу я тебя до бюро.
— Спасибо, — разглядываю свои колени.
— Трудно общаться нормально? Как только раньше получалось…, - обрывает себя, резко замолкает. — Алён, нафиг оно тебе надо? Тридцадка уже была?
— Полтора года назад, — смеюсь.
— Сейчас больше двадцати трех не дать, — отрывает взгляд от дороги, рассматривает лицо. Мои губи кривятся. Ещё бы восемнадцать сказал. — Ой, началось… Двадцати пяти, тебя устроит? — уточняет, я киваю. — Алён, пора деток, семью.
На грудь начинает давить неизвестная сила. Комок посреди горла растет.
— Олег, ты ведь знаешь… Давай мы не будем.
— А ты кроме как с ним, с кем — то пробовала? Может не в тебе дело.
— Я в принципе больше не пробовала. Мне достаточно того, что я по результатам обследований вижу сама.
— Так взяла бы и попробовала! — критически голос повышает. — Это не сложно. Мало ли что там пишут. Часто ведь ошибаются! Ты сама врач, знаешь, как бывает у ваших, — последние слова говорит тише. Зато руки на руле сжимаются до белых костяшек.
 
— Не отвлекайся от дороги. Прошу, — дышать глубже стараюсь.
Он, конечн, прав. Столько случаев чудесных бывает, но просто завести ребенка для себя… не моё. Если бы так получилось, я родила бы малыша с радостью. Но я настолько привыкла… Шесть лет с одним и тем же, а так, искать кого — то? И где?
Глава 4
Ближе к обеду, голод смещает головную боль с первого места в «топ двадцать приоритетов». К счастью, я эгоистка, и поэтому сразу же иду обедать, не дожидаясь ухудшения состояния. Выйдя на улицу, жмурюсь, словно летучая мышь, выброшенная на солнцепек. Несмотря на большое количество ламп рабочие помещения достаточно темные. Телефон вибрирует, несколько раз подряд. Первым делом отвечаю Николаю, сообщая, что информацию по своей части смогу отдать через пару часов. Остаются непрочитанными сообщения от Наташи и Артёма. Нате перезваниваю.
— Алло, ты куда пропала? Я уже начала волноваться, — отвечает бегло, и тут же начинает отчитывать кого-то, судя по тому, что звук стал приглушеннее, прикрыла рукою динамик. Она почему-то убеждена, что так становится не слышно.
— В смысле ты меня потеряла? Я дома спала. Правда, уже на работе.
— Так ведь суббота, — возмущение в голосе подруги смешит. Будто впервые узнала о работе моей работе по выходным.
— Люди умирают и в выходные, родная.
— Во дают! — боже мой, Ната. Ты такая одна. Для театралов она одна из главных потерь, изумление в её голосе неподдельное слышится.
— Так что там было в баре? Я что, язык за зубами плохо держала? В чем заключалась причина беспокойства?
— А ты что, не помнишь? — смеется открыто.
— Вообще — то не очень.
— Рот свой ты и правда плохо блюла. Но язык шалил не твой, а чужие.
— Что? — яснее от её разъяснений не стало. Множественное число в отношении чужих языков напрягает немного. — Выражайся яснее.
— Да куда уж, и так. Какой-то мужик запихал тебе в рот свой язык, а ты так отчаянно на нём висла, что мне неудобно было вас отвлекать. Думала он тебе до мозга достанет. Может не зря переживала, раз ты не помнишь?
Пульс учащается. Да быть такого не может! Но вчера я бы сказала, что нельзя ничего абсолютно не помнить всего после трех коктейлей.
— Нат, а я что-то с этим человеком еще пила? — это же надо быть такой дурой. Кто — кто, а я о последствиях в курсе.
— Алён, я не следила. Бокальчик один видела. А потом Артём тебя утащил.
Упоминание об этом мужчине, перекрывают переживания о том, что я по глупости могла что-то употребить.
— Кто меня забрал? — сказать, что я в шоке, ничего не сказать.
— Малыш, ты там точно в порядке? Пугаешь.
— Я не помню, Наташ. Ни хрена. Обрисуй кратко, — прошу подругу, параллельно делая электронный заказ.
— Ты от нас ушла, пошла танцевать. Одному из парней, твоих, позвонили. Дима который. Они стали поспешно собираться. Тебя один из них хотел с собой забрать, но ты снова его послала. Точно не слышала, но вывод по его роже сделала. Минут через сорок Артём прикатил, — тон Наты меняется. Становится пренебрежительно — агрессивным. — Я запрещаю тебе с ним общаться. Мужлан неотёсанный, блин. Что ты в нем только нашла. Зная тебя не бабло, — вздыхает печально. — Так, на чем я остановилась… Точно. Ты к тому моменту сосалась с каким-то парнем, вполне симпатичный такой, темненький, смугленький. Мы с Женей, остальных уже не было, даже немного завидовали, — лукаво смеется. Обе они любят мужей, стопроцентно. — Потом залетел твой медведь, сказал что-то парню, бедолагу аж перекосило, а тебя увел. Потом вернулся за твоей сумочкой. «Сумку быстро дала», — Ната, можно сказать, почти успешно, кривляет Артёма, интонации точно его. — Где его манерам учили? Даже не поздоровался с тетей Наташей. Ты, блин, с ним спишь, можно сказать, только потому что я тебя против него не настроила. А могла бы.