Его маленькая заложница (СИ)

— Я оценил, — плотоядная улыбка появляется на его губах. — Гладенькая красивая малышка.
Весь воздух выбивает из легких, когда я понимаю, что он не собирается останавливаться. 
  
Глава 5
 
Я не могу сделать вдох.
Это какая-то опьяняющая смесь страха и возбуждения. Никогда такого не чувствовала. У меня кружится голова, я кусаю свои губы, чтобы прямо здесь не растечься лужицей, но контролировать собственное тело по-прежнему очень тяжело.
Ринат наклоняется и целует меня. Целует слишком собственнически, будто я уже принадлежу ему, а мое согласие потерялось где-то между тихими стонами.
— Почему не отталкиваешь? — хрипло интересуется он, раздвигая после мои губы языком.
Даже ответить не дает. Продолжает двигать пальцами, давить на клитор слегка шероховатыми подушечками. Он просто гладит меня, не пытаясь проникнуть глубже, словно понимает, что подобное может испугать сильнее.
Задирает футболку и пялится на мою грудь. Соски превращаются в твердые чувствительные камушки, Ринат скользит языком по ним, втягивает в рот. Его свободная рука сильнее сжимает грудь.
— Красивая девочка. Сколько же всего я собираюсь с тобой сделать.
— Н-не…
— Помолчи немного, котенок. Мне нравится, когда ты такая тихая и послушная. Есть в этом что-то такое. 
Я подчиняюсь, сбитая с толку горячими спазмами внутри живота. Не хочу, чтобы он останавливался. Мне никогда еще не было так хорошо.
Ринат словно знает мое тело гораздо лучше меня. Он с умениями профессионала надавливает на все нужные точки, чтобы я продолжала таять в его руках.
— Когда тебя последний раз хорошенько трахали?
— Что…я не…
— Не можешь говорить? — он усмехается, размашисто проводя языком по моей шее. Прямо по чувствительным к его ласке мурашкам. — Правильно, кошечка. Хочу слышать только твои миленькие стоны. 
Мне следует остановить его. Оттолкнуть, вырваться. Но получается лишь жмуриться от удовольствия, растекающегося по венам приятным теплом, и цепляться за его руку, оставляя на коже красные полосы.
Я скребу ногтями по его предплечью и пытаюсь свести ноги, когда один палец надавливает на вход. Ринат сразу все понимает и останавливается, возвращается к мягким поглаживаниям клитора, перебирает мокрые складочки.
— Нравится так, да? Ты такая чувственная малышка. С тобой надо осторожно, куколка, чтобы нечаянно не сломать. 
Он прижимает меня к своей груди, мнет ягодицы и задевает запретную точку между ними. Всего лишь одно мимолетное касание, а меня выкручивает так, что я жалобно всхлипываю и вся дрожу.
Мое сердце готово остановиться из-за коктейля эмоций. Внизу живота все скручивается до максимума, прерывистое дыхание с каждой секундой становится все учащеннее.
Он пахнет так по-мужски. Крепким кофе, сигаретами и хвоей. Я бы хотела себе свечку с таким сочетанием и сожгла бы ее за день, не в силах растянуть процесс.
Кожа полыхает, пальчики на ногах поджимаются, когда последние крупицы моего терпения лопаются. Выгибаюсь от сумасшедшего взрыва сначала между ног. Горячие судороги доходят до позвоночника, а после него захватывают каждую даже самую маленькую клетку.
Меня на несколько долгих секунд полностью отключают от этого мира, но Ринат не дает упасть. Держит так аккуратно, будто я действительно фарфоровая кукла, которую можно повредить одним неосторожным движением.
Когда дымка спадает, я стараюсь освободиться из его плена, хоть он и кажется мне слаще сахара.
— Тихо, тихо, спрячь свои коготки. Я не буду пока тебя трахать, хочу растянуть удовольствие. Мне понравилось, как ты кончаешь, милая. Скоро повторим.
— Нет! — выкрикиваю отчаянно, но тут Ринат сгребает мои волосы на затылке, обездвиживает этой болью, заставляя запрокинуть голову.
— Не пытайся играть со мной. Я тебе не какой-то неопытный пиздюк с района, которого можно поиметь. Ты запрыгнула ко мне в тачку и создала кучу проблем. Меньшее, что ты можешь — раздвинуть для меня свои стройные ножки. С тебя не убудет, кроха, а я отблагодарю. Разгребу твои проблемы.
 
— Я сама могу с ними справиться.
— Да? Интересно посмотреть на это.
Он не отпускает. Смотрит в глаза, гипнотизирует своим черным взглядом, а потом хватает меня за руку и вынуждает ладонью накрыть его пах.
Там что-то очень твердое и большое. Нет, конечно же я знаю, что такое член, но это… Какова вероятность моей смерти, если он попытается войти?
— Либо так, либо я тебя сейчас нагну над этим столом. 
— Но как же… Вы же…ты же сказал…
— Передумал.
Слово бьет как пощечина. Хлестко и прямо в цель.
Мне приходится обхватить тяжелую напряженную плоть. Я двигаю пальцами поверх ткани спортивных штанов, но Ринату этого мало. Он спускает резинку пониже, и моя ладошка соприкасается с бархатной гладкой кожей крупной головки.
— Давай сама. Подрочи мне, котенок.
Он шепчет мне на ухо что-то еще, какие-то грязные фантазии, в которых я, кажется, лежу под ним, но я могу разбирать лишь отдельные слова.
Пальцы сами по себе начинают скользить по его члену. Я обхватываю кулаком твердую длину, подушечкой большого пальца растираю выступившую каплю смазки по кругу. Действую скорее на инстинктах, потому что даже в тот мой неудавшийся первый раз я такого не делала.
Ринат рычит и толкается мне в руку. Снова обхватывает задницу, и я пищу от слишком сильного захвата. Встаю на носочки.
— Мягонькая такая. Настоящая, — хищно ухмыляется он. — Отвык уже от такого.
— Если не нравится…
— Я не это сказал. Уже представляю, как поставлю тебя раком и буду наслаждаться этой сладкой попкой.
Почему от его ужасно грубых слов хочется сжать бедра посильнее?
— Быстрее, Ина. И сожми меня, он не сломается.
Он пытается заглянуть в мои глаза, но я уклоняюсь. Роняю голову ему на грудь, продолжив двигать рукой по тяжелой плоти, чувствую, как член начинает пульсировать под моими пальцами и становится еще тверже.
Через секунду вся ладонь покрывается его спермой. Ее так много, что часть попадает на футболку и мое бедро.
— Умница, — шепчет он мне на ухо и кусает мочку.
Я несусь в ванную и запираюсь изнутри. Место под повязкой ноет, но не настолько, чтобы в глазах появились слезы. Наверное, таблетки по рецепту знакомого врача Рината довольно сильные.
Три раза я мою руки с мылом, чтобы и следа на коже не осталось. Мне стыдно вылезать из своего импровизированного укрытия после всего, и я правда серьезно рассуждаю на тему того, как долго смогу протянуть здесь без еды. И как скоро у Рината закончится терпение.
Минут десять я разглядываю узоры на плитке, еще раз зачем-то мою руки. Щеки до сих пор пылают, и я не понимаю, как теперь смотреть Ринату в глаза.
— Ты там утонула? — раздается после уверенного стука. — Мы с рукой-то твоей еле разобрались, я не хочу тебя еще и из ванны вылавливать.
— Я в порядке, — сдавленно хриплю, прочищая горло. — Или вам воды жалко?
— Конечно. Выставлю тебе счет, спрошу за каждый лишний кубометр, — смеется он. — Выходи уже, Ина, нет смысла прятаться от меня в моей же квартире.
Делать нечего, приходится открыть дверь, явив Ринату себя во всей красе. Из головы не идут слова мужчины о том, что я теперь принадлежу ему. Нет, я знаю, что такие мужчины не привыкли спрашивать. Они пользуются женским вниманием, уже заранее понимая, что девочка никуда не соскочит с крючка, но я-то не заглатывала наживку.
А меня почему-то упорно вытягивают из моего спокойного океана на берег, где трудно дышать.
Повисает пауза. Я не осмеливаюсь что-то сказать, а Ринат просто разглядывает меня так, что хочется построить между нами кирпичную непроницаемую стены. Чтобы и щелочки не осталось для его больного воображения.
— Мне отъехать надо. Каковы шансы, что в мое отсутствие ты не станешь делать никаких глупостей?
Минимальные — крутится в мыслях, но озвучить это вслух, значит спалить себя же.