Уже не новичок

— Э... что? — я не верил своим ушам. Вот это да! Я бы никогда так не смог.
— Пентхаус, — пояснила Анжела таким тоном, словно я был дебилом. — Я там живу, если ты помнишь. Вечером у меня выступление, но больше, чем на одну песню, не рассчитывай. Я сегодня не в голосе.
От возмущения я проглотил язык. И одновременно испытал чистое, неподдельное восхищение. Наглость — второе счастье, так у нас говорят? Так вот: Анжела была счастлива, как удав, только что сожравший слона.
И тут в дверь постучали.
— Убирайтесь, кто бы это ни был, — рявкнула Анжела.
— Спокойно, — я направился к двери. — Это пока ещё мой клуб. Что случилось, Цезарь?
— Там к вам пришли, — пискнул лиловый цыплёнок.
— Опять эцилоп? Или господин Крючкотворс? Попроси его подождать в баре.
— Это девушка.
— Девушка?
Цыплёнок подумал, и уточнил:
— Молодая девушка.
Очень ценное замечание.
— Но кто она?
В глубине души я надеялся, что это Кассандра.
— Она сказала, что её зовут Зебрина Коломбо.
Я закашлялся. Цыплёнок смотрел на меня без всякого выражения.
Вероятно, это пуховое безобидное существо всегда посылают сообщать дурные новости...
— Ты не ошибся?
Он даже не понял вопроса — просто продолжал смотреть.
— Ладно, иди вниз и скажи девушке, что я сейчас приду, — не хватало ещё, чтобы устав от ожидания, она принялась поджигать мой клуб.
Цыплёнок исчез. А я повернулся к Анжеле. Всё. Игры кончились. Я встал на тропу войны.
— Если хочешь работать на меня, то я скажу Розарио составить новый контракт, — сказал я быстро, чтобы Анжела не успела перебить. — Минимум шесть песен на мой выбор. Каждый вечер. А ещё ты уберёшься из пентхауса, и займёшь самую маленькую комнату в общежитии, поняла?
— А если я не подчинюсь? — она подошла ко мне медленной волнующей походкой, и поцеловала. И чёрт побери, я ответил. И это было приятно!
А потом улыбнулся, разжал её руки, и взяв за запястья отодвинул в сторону.
— Если ты не подчинишься, — сказал я. — Я попрошу Цербера вышвырнуть тебя на улицу прямо из окна пентхауса. И она с радостью это сделает. Ты мне веришь?
— Да, — тихо ответила Анжела.
— Не слышу.
— ДА, я тебе верю, — покорно повторила она.
— Я рад, что мы договорились.
И я пошел к выходу. У меня только что образовалась проблемка посерьёзнее, чем война.
    
Глава 7
Спускался по лестнице я так, словно поднимался на эшафот. У подножия остановился, сунул руку в карман брюк и достал пузырёк с энерджайзерами.
Ужин, которым меня угостили в замке, давно растворился. Я ещё удивился, как живот не разболелся от переедания, после недельной голодовки — но ничего такого не было. Чувствовал я себя так, словно и не ел вовсе.
Так что капсулы с солнечными зайчиками пришлись в масть.
Я закинулся сразу двумя.
А потом выпрямился, поднял повыше подбородок и пошел к двери, за которой меня дожидалась психованная зажигалка.
Зебрина была в тех же шортах и майке. Сунув руки в карманы, она подпирала стенку с изяществом уличного мальчишки. Глаза устремлены в одну точку, челюсти ритмично что-то пережевывают.
Надеюсь, это не один из моих сотрудников. Очень надеюсь.
При моём приближении — а я старался ступать очень тихо — она встрепенулась, выпрямилась и повернулась в мою сторону.
Да. Вот сейчас я это вижу...
И нечеловечески острые скулы, и длинные, поднятые к вискам глаза с огненно-красными зрачками.
В лице её было что-то, что наталкивало на мысль, что девочка выросла в аэродинамической трубе — то же самое я подумал, впервые увидев её отца, дона Коломбо.
Голые руки по-подростковому тонкие, но увиты плотными, прилегающими к костям, мускулами. Тело спортивное, поджарое — как у хороших бегунов на длинные дистанции или очень породистых гепардов.
Передо мной несомненно был хищник. Причём, самого высокого уровня. Прочно обосновавшийся на вершине пищевой цепочки.
И теперь этот хищник зачем-то пришел в мой клуб...
"Зебрина берёт всё, что хочет" — вспомнил я слова доброго консильери.
— Что делаешь ты здесь, злая девочка?
Ирония — плохой способ не злить дракона. Но я ничего не мог с собой поделать. Я был зол.
Ещё вчера я думал, что устроить конкурс красоты для сотен тысяч незнакомых и диковинных существ — это самое трудное, что я делал в жизни.
Но нашествие диких баб меня добило.
Девчонки с их несвоевременным желанием устраивать сюрпризы и швыряться пудреницами. Анжела с её поистине нечеловеческим эгоизмом.
Зебрина.
Честно говоря, я просто не знал, как относиться к подростку, снабженному крыльями и встроенным огнемётом.
Я что хочу сказать: подростки и так опасны. Они непредсказуемы, не поддаются контролю, не приемлют элементарной логики...
Ими управляют гормоны и желания.
И не подумайте, что я против — каждый имеет право оторваться по полной — прежде, чем начнёт скучную и упорядоченную взрослую жизнь.
Но если пубертатный период затягивается НА ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ... Думаю, перед таким скромно потупится и отойдёт в сторонку любой ядерный апокалипсис.
— Я... Пришла извиниться.
Ого. Это что-то новенькое.
— Хотелось бы больше подробностей.
— Я не должна была пытаться тебя съесть.
— О, какое облегчение. Я просто счастлив. Подожди... Когда ты говорила, что съела других женихов...
Девочка скромно потупилась и принялась ковырять носком кроссовки пол. Полетела каменная крошка.
— Ну...
— Ясно, — я вновь сдавил пальцами переносицу. — Ладно, к чёрту подробности. Я всё-таки надеюсь хоть иногда высыпаться.
— А ещё я не должна была закатывать при тебе скандал.
Я кивнул. А затем спросил:
— Это тебя мама прислала?
— Нет.
— Правда?
— Э... Частично.
— Ладно, этого хватит. Я принимаю твои извинения. И если у тебя всё... — я потянулся, чтобы вежливо распахнуть перед Зебриной дверь, ведущую на улицу.
— Нет, это не всё.
Я сделал глубокий вздох. Спокойно, Макс, спокойно. Не время сейчас демонстрировать свой искромётный темперамент.