Если сможешь — забудь (СИ)

Вождь приказал, и один из его людей почти бегом принес, достав из седельной сумки, одеяло из тонкого голубого войлока. Тардель укрыл мальчика, подвернув один конец одеяла ему под голову, образуя нечто вроде капюшона, и тщательно подоткнул края.
— Вот так. И прикажите, чтоб кто-нибудь посидел с ним, только пусть не трогают
его. — И прибавил для пущего устрашения: — Если его потревожат сейчас — он может умереть.
По знаку вождя тот самый громила, что ехал рядом с ним, приблизился и опустился на колени рядом с мальчиком, хмуря черные, сросшиеся на переносице брови и держа правую руку на красной крестовине короткого меча. Это была самая надежная охрана, какую вождь мог приставить к своему внуку.
Тело женщины завернули с головой в такое же голубое одеяло и перекинули поперек седла одного из воинов, который поскакал прочь, увозя покойницу.
— Если мы собираемся ночевать на этом месте, — пояснил вождь, — то рядом с нами не должно быть трупов. Иначе мы навлечем на себя злых духов, которые могут присоединить живых к мертвым. — И спросил: Вы разрешите снять шкуры с файглов.
— Дело ваше. — Отозвался Тардель, сумев сохранить спокойное выражение лица, и не улыбнулся при упоминании злых духов, впервые внимательно присматриваясь к телам убитых зверей. Крупные, в короткой бурой шерсти, образующей торчащую гриву от ушей до кончика хвоста, с мощными лапами, вооруженными втягивающимися когтями. А вот морда, напоминала скорее земного медведя (аналогов на Даярде не водилось) и короткие полукруглые уши прятались в шерсти.
— Ну и зверьки.
— Файглы в эту пору редко нападают на людей, — пояснил вождь, — поэтому сын и поехал без охраны. Здесь совсем недалеко до нашего селенья. Их валтаны прибежали домой одни, и мы поняли, что что-то случилось.
Воины между тем уже начали обдирать хищников. Гадар, убедившись, что Ланеру его помощь не требуется, он почти закончил оказывать помощь раненому и тоже кутал его в одеяло, пошел смотреть, как снимают шкуры. Он присел на корточки рядом с одним из воинов и замер, не шевелясь. А под быстрыми и широкими, во весь бок, взмахами ножа из— под шкуры зверя выпрастывалась его туша, ярко контрастная между темно-красным цветом мускулатуры и чисто-белыми наложениями подкожного сала. Кое-где воин помогал себе кулаком, так и не выпуская из руки ножа. Дело продвигалось быстро, и вскоре на траве лежали отдельно великолепная, без единого пореза шкура и голая, а поэтому как бы уменьшенная в размерах туша. Воин еще раз осмотрел шкуру, резко встряхнул ее как тряпку, освобождая от пыли и выпадающих ворсинок, сложил конвертиком, а затем скатал в плотный рулон. Потом вновь взял в руки нож, присел возле туши и уверенным круговым движением прорезал все мягкие ткани соединяющую соединяющие голову с туловищем. Гадара даже передернуло, когда воин, заложив руку в нестрашную уже пасть, резким движением свернул шею мертвому зверю. Еще чуть подправил ножом, и голова с голой красной мордой, с которой таращились зеленовато-желтые глаза, и в кровавом оскале обнажались мощные зубы, оказалась у него в руках. Он поставил ее так, чтобы глаза смотрели в сторону, потягиваясь, выпрямился и стал смотреть, как соплеменники кончают обдирать других зверей. Потом втроем, и Гадар за ними следом, воины прошагали довольно ровным торжественным шагом к каменной россыпи, держа головы хищников на вытянутых руках глазами от себя. Расшвыряв черные булыжники, положили все три головы одна около другой так, чтобы они смотрели друг на друга. Меж камней мельтешили какие-то довольно крупные черные насекомые. Гадар наклонился, касаясь кончиками пальцев камня, рассмотрел поближе, удивляясь невероятно мощным их челюстям. Мужчины тем временем стали заваливать головы хищников камнями, насыпав их хорошо приметной горкой.
Сзади, левее бота, начало подниматься какое-то сооружение вроде шатра, покрытое сверху голубым, а по бокам зеленым войлоком. Ланер с вождем так и сидели возле раненого и разговаривали, не обращая внимания на суету вокруг. Тардель копошился возле бота. Гадар подошел и молча сел чуть позади Ланера, внимательно слушая вождя, левая рука которого лежала на груди, касаясь кончиками пальцев зеленого каменного треугольника на крупной темной цепочке, то ли символа власти, то ли оберега.
 
— Мы давно торгуем с небесными людьми. Видишь, мы даже выучили ваш торговый язык. Нам объяснял один из небесных людей, что у вас у всех разные языки, а язык торговли и общения единый, и стоит выучить только его и можно торговать с разными племенами.
Ланер слушал его, не перебивая. А вождь вдруг спохватился: 
С вами Мы мы не торговали с вами ни разу. Что интересует ваш народ? Цветные камни? Рыба? Шкурки? Войлок? Белый морской порошок? Что мне приказать приготовить для вас? — И еще спросил озабочено: Где ваш большой летающий дом?
Ланер махнул кистью левой руки себе за спину.
— Там на севере, в горах.
Вождь откровенно забеспокоился:
— Чужеземец, поговори со своими людьми. Я знаю, вы можете говорить через большие расстояния. Пусть немедленно улетают оттуда, сюда к морю. Там опасное место. Там нельзя находиться! Тем более, сейчас, когда идет священный Священный месяц Месяц Зарождения. Сообщи своим немедленно!
Тут и Ланер насторожился.
— Объясните подробно, в чем дело?
— Там, где вы остановились, цветет розовый кустарник?
— Да, цветет. Сплошные заросли.
— Немедленно, немедленно! — вождь был явно испуган, — сообщите своим, чтоб улетали оттуда, если еще не поздно!
— Почему?
— Человек не может дышать этим запахом. Он падает и засыпает, а потом или умирает, или его съедают файглы.
— Не беспокойтесь, наши люди в безопасности, никто не выходит без защиты. А насчет торговли, мне не хотелось бы вас огорчать, но мы не торговцы. Там, в горах, попали в беду наши товарищи. Мы прилетели на их зов, но нашли далеко не всех. Мы пришли просить у вас помощи. Если это в ваших силах помогите найти пропавших или хотя бы подскажите, где их искать.
Вождь задумался, достал из-за пояса тонкую короткую палочку, сунул в рот и начал сосредоточенно жевать, равномерно двигая нижней челюстью. Ланер молчал, ожидая. Гадар тоже не издал ни звука, понимая важность момента, и время для него тянулось медленно, как замерзающая смазка. Наконец вождь заговорил, так и не вынимая изо рта палочку.
— Мы никогда не поднимаемся в горы, это опасно. Там живут Тени умерших. Там зарождаются новые души и живут до момента рождения от любой женщины. Наши дети появляются на свет, не имея души, и поэтому женщины на третий день после родов идут к горам. Там есть определенное место, где мать зажигает ритуальный костер из свежих веток. Дым его голубой и пахучий. Она оставляет ребенка на ночь у костра, кладет дары Теням и уходит. Утром она возвращается, чтоб забрать свое дитя, в которого Тени предков вдыхают душу и вешают на шею амулет. И ребенок никогда не плачет. Он спит, и сон его длится до следующего вечера.
— И вы не боитесь оставлять ребенка одного?
— Иначе нельзя. Тот, кто пытался подсмотреть за Тенями, навсегда терял память и дар речи.
— Так никто и не знает, как выглядят ваши, так называемые Тени?
— Никто.
— И ваш колдун или лекарь, они тоже не знают?
— У нас нет ни лекарей, ни колдунов.
— Я что же вы делаете, когда кто-то заболевает или ранится на охоте?
— Мы относим его к тому месту, зажигаем костер с желтым дымом, оставляем дары и уходим. Потом человек возвращается с гор сам, или мы находим его мертвым, когда дары недостаточно богаты или болезнь неизлечима.
— А дары Тени забирают?
— Да.
— И что говорят те, кто возвращается?
— Они ничего не помнят.
— И зачем же вашим предкам дары? — не унимался Ланер.
— У Теней есть слуги. В горах живет племя колдунов и целителей. Они говорят с Тенями предков, они лечат наших людей и предсказывают засуху. Мы не видим этих людей, но они есть на самом деле. У нас живет юноша из того племени.