Плюсик в карму 2 (СИ)

Постояльца увели за загородку, а Ольга с удовольствием отметила, что нитки, купленные ею утром и доставленные Агавом, пошли в дело без промедления — на станочке Наяны уже красовался зачин нового изделия. Циновка обещала выйти нарядной. Ольга кинулась к хозяйке — обсудить идею ковриков на продажу — и упустила контроль над ситуацией. Семеныч, что называется, взялся за гуж. Мужика понять можно — осмотрелся по-быстрому, степень, обнищания (читай — разрухи) оценил и перешел в рабочий режим — потащил старика кузню смотреть.
Ужин потом — в корчме плотно поснедал. Баня потом — в кузнях чисто не бывает, да и попотеть придется, это уж как бог свят. Надо же инвентарь сразу к месту определить. Когда дед Ажур успел напеть ковалю про сита дырявые и дефицит ведер, Оля так и не поняла. Зато бывалый партиец — опыт не пропьешь и по мирам не размотаешь — из бормотания старика выцепил главное: вот-вот, чуть ли не завтра, в крепость — наипервейшую головную боль новой подруги, вернется основной контингент служащих. А крепость-то военная. Евгений Семенович много лет с людьми работал, умел читать скрытое — тревожило это самое возвращение местного аксакала, ох как тревожило. Значит — и для Ольги нервотрепка грядет, а она, заботушка неугомонная, все планы обсуждать лезет. Как будто он сам без глаз и мозгов.
— Ну не станешь же ты в мои кузнечные дела вникать, Олюшка? — внушал Семеныч вкрадчиво. — У тебя и своих забот полон рот — ни прожевать, ни выплюнуть. Вот и займись. Пару дней без тебя управлюсь. Павла мне завтра пришлешь на подмогу и заразу эту шерстяную тоже. Вельми полезная скотинка.
Ольга только руки опустила — сговорились они, что ли? Что лавэ, что парторг. Лишь бы ее на хутор не пущать.
Пока устраивали земляка, Пашка развлекал Тырю. Палочку покидать — это святое. Но, раздухарившейся щенуле этой забавы — и хвост не утомится, даже если изображать им гребной винт эсминца в режиме «полный вперед». Пашка, чтоб сбить накал бурной истерической радости от встречи после разлуки, придумал новую забаву — Тыря таскала его через подпространство, куда дорого́й друг укажет. В пределах видимости, ясен пень. Чтоб мелкую не утомлять. (Ага. Утомишь ее.) Хоть с деревенского склона на ближайший косогор, хоть с одного конца хутора на другой. Потом сообразили, что скакать по просторам можно с пользой — например, Семенычевы железяки в кузню перетаскать. Все, как завещал гениальный Чебурашка. (Прим. автора: помните бесподобное «Гена, давай я понесу чемоданы, а ты понесешь меня»?) Пашка одной рукой брался за железяку, второй — собакена за загривок и хоба! Груз доставлен в пункт назначения, то бишь под двери кузни. Главное — дорого́й друг доволен, а новенький двуногий, от которого странно пахнет — вкусно радуется. И не боится нисколько.
Отношения Тыри и Семеныча получились странными — разрыв шаблона у собаконьки случился. С одной стороны — Оля и Павел рады-радешеньки новому знакомцу — это Тыря понимала очень хорошо. А с другой — это ведь из-за него, незванного-противного, ее, бедняжку, на целый день бросили! Гррр…
Ольга постаралась увидеть свою любимую колючку-дикобразинку глазами Евгения Семеныча. И пожалела. Семеныча. Это ж не животина, а собачья доха на ходунках. С огромной носопырой, в которой сейчас прячется бивень, и длинными, как у оленя ногами. Угу, прям газельи ножки. Только в чешуйчатой коже черно-кирпичного цвета и с вполне собачьими когтями. Красотень с красненькими глазками. Любите — какая есть. Не можете? Ну, как хотите. Эстетов мы тоже едим.
— От это конек-горбунок! — заискрил смехом Семеныч, когда его знакомили с Тырей.
— Это девочка, дядь Жех, — вступился Пашка за свою любимицу.
— Значит, Сивка-Бурка-лиллипут, — согласился Кобзарь и Тыря поняла, что над ней насмешничают.
— Тррр. Трррррр, — обиделась щена и, вместо вежливого обнюхивания оскалилась.
Испуганное «бивень ап» от Ольги и «сидеть, мелкая» от Павла слились в одну и запоздали.
— Цыть, чуда дурноезжая! — Семеныч, вместо того чтоб попятится от греха, шагнул вперед и принялся почесывать щену между глаз. Да так уверенно, как будто право имеет. Тыря от удивления и удовольствия плюхнулась на мохнатый зад. Двуногий чесал очень правильно и Тыря решила — ладно, пусть будет, раз ее дорогим он нравится.
 
Домой засобирались едва начало смеркаться. Лавэ четко обозначил — двоих Тыря пока не потянет. Далеко, по крайней мере. А значит — пешочком. Дорога хоть и торная, а фонарей не предусмотрено. Потому и отправились засветло. Ольга не возражала. Побыть с Пашкой наедине — тоже радость. Обсудили планы на завтра. Племянничек энергично поддержал мнение старших товарищей — сиди тетушка дома, не к спеху твои ценные указания. Два, а то и три дня уйдет на то, чтобы кузню раскочегарить. А там, глядишь, и лавэ запрет снимет. Тыря постарается.
Следующий день. Около полудня…
Его величество Эрик исподтишка наблюдал за новоявленной управляющей. Она стояла посреди господской столовой и настороженно прислушивалась к пространству. Ну и читать ее пытался — не без этого. Читать получалось не очень — Раимова поделка-защитка, казалось, поднабрала силы. Но, кое-что уловить удалось: Ольга засекла появление Прана (вот же ж, дала пустота умение!) и теперь пытается справиться с раздражением и смириться с появлением еще одной заботы — величество ублажать. Эрик поморщился — непривычно это. Свитские и прочая придворная шушера только тем и занимались, что, распихивая друг друга локтями, старались привлечь к себе монаршие внимание в надежде на милости-подачки. Или, хотя бы, просто напомнить о своем существовании. Вот бы им у иномирянки поучиться — ничего человеку не надо.
А Ольга меж тем решала дилемму — искать настырное величество по крепости или ждать, пока сам позовет. Вздохнула и потербила ухо с враз потяжелевшей серьгой-защиткой. Хмыкнула. Кажется, вопрос с поисками монарха решился сам собой. Эх, а хотела помочь Малике свернуть чехлы со столов и стульев в «офицерской» столовой — возвращение наездников предполагалось уже завтра, возможно — с утра. Более точных сроков у Раима Бестолковыча выпытать не удалось. Сбежал. Ольга в сердцах так резко сдернула чехол со стола, что завихрение воздуха взметнуло ее волосы.
— И куда же сбежал мой лучший друг?
Она обернулась на голос и вынудила себя поклониться. Величество стоял метрах в трех, небрежно привалившись плечом к колонне.
— Добрый день, ваше ве… господин Эрэл. Господин Раим изволят выгуливать Свапа.
Эрик дернул уголком рта, пытаясь то ли удержать смешок, то ли демонстрируя недовольство. Короткая фраза иномирянки прямо-таки истекала сарказмом. Очень любопытно! Раим больше не в фаворе? Это чем же друг лепший так допек свою протеже, что ее эмоции даже сквозь защитку пробиваются? И что это за новость — Свапа выгуливать? И опять уловил Ольгину сложную эмоцию — она исходила злорадством в адрес начальства и была рада за Свапа. Последнее превалировало. Если Тыре можно на прогулки, почему вожаку нельзя? А начальник? Так ему и надо! Ей на хутор не позволил, как пусть и его дела стоят. Вот!
— Докладывайте, госпожа туэ, — потребовал Эрик.
Ольга недоуменно задрала бровь. Если он выступает как монарх, то какого черта? Докладывать через голову непосредственного начальства и в столовой? Чтобы кухонный народ уши погрел? А если он сейчас частное лицо, то фиг ли ему докладывать? Опять же через голову Раима. О тонкостях субординации и дипломатического лавирования Ольге удавалось вспомнить не всегда — сказывалось почти деревенское воспитание. Эту науку начинают постигать с детства. А ей где было? В папкиной выездной рем-тех-бригаде, когда комбайнер зудит над душой — у него сенокос горит или жатва, а комбайн колом стоит. И волосы рвать пытается, причем на папкиной голове.
— Свап застоялся и господин лавэ отправился с ним на прогулку в ближайшие горы. Желаете к нему присоединится?
Эрик опять дернул уголком рта — она что, так намекает ему, чтоб он убирался? Какое необычное ощущение.