Его одержимость

А полотенца на нем больше нет. И я вижу его огромный вздыбленный член прямо перед своим лицом. Он ненормально длинный и толстый.
Орудие боли. Я не могу не смотреть на него и вижу, как на его конце появляется капля.
Дьявол уже кончает от одного моего вида, или это что-то другое?
– Продолжим, что не закончили, чика. Если намеренно укусишь меня, умрешь быстро. Но больно.
Не кончает.
Он хочет минет. И я вдруг явно, как никогда чувствую: Рейес уже на грани. Если я не послушаюсь, он меня убьет.
Рейес не обычный парень, который выпил, и его повело от похоти. Это матерый бандит. Убийца. Его отец, дед и прадед тоже были убийцами. А их жены… никто толком не знает, на что они были способны.
Рейесу очень легко перейти черту невозврата.
Я даже не представляю, почему он еще не сделал это. Хотя представляю. Он приготовил мне пытки хуже смерти. Что-то ужасно грубое и болезненное.
Я не могу больше. Просто не могу… Мои губы сами произносят:
– Не надо… Пожалуйста…
Это последняя попытка достучаться до чего-то человеческого в Рейесе. Но в нем этого нет.
Он ухмыляется и заявляет, что мне может понравиться минет.
Я для него не человек. Просто кукла. Игрушка для утех.
Просто…
«Сведи мужчину с ума, Анхела» …
– Никогда. Я никогда тебе это не прощу.
Для меня больше нет места на небе. Я уничтожу Рейеса. Не знаю, сейчас не представляю, как. Но я найду способ.
Я думаю только об этом, когда Рейес шлепает мне членом по губам. Он довольно тяжелый, но не пахнет ничем мерзким. Рейес тщательно его мыл.
Если бы нет, я бы вытошнила ужин прямо ему на ноги.
Но я чувствую только легкий запах средства, которым Рейес мылся. Что-то яблочное. Теперь я буду ненавидеть яблоки.
Я постараюсь отрешиться от всего, что произойдет. Как будто я в самом деле – кукла. Так мои чувства и моя чистота останутся со мной.
Рейес ничего не получит добровольно.
Я смотрю на его увитый венками слегка покачивающийся член. Основание утопает в густых волосах. Конечно, Рейес не стрижется и не бреется. Он весь заросший. Только на голове волосы скорее короткие.
Я пытаюсь думать о чем угодно, но не могу думать ни о чем, когда Рейес вдруг резко проникает мне в рот, и у меня сводит губы и горло.
То, что казалось огромным на вид, на ощупь кажется еще толще. Он нереально большой для меня.
Я начинаю давиться, и Рейес вытаскивает член. Увы, не полностью.
Член странно проскальзывает по моим губам. Как что-то… нет, пожалуй, это ощущение ни с чем не сравнить.
– Шире рот. И вдохнула глубоко. Женщина должна сосать, чика. Особенно такая дурная, как ты.
Мерседес говорила, что мужчины любят минет.
Ты не унизишь меня этим, дьявол. Я просто вытерплю тебя, даже если будет больно. Я смогу.
Плевать на твои слова. Женщина ничего не должна.
Я не буду умолять тебя о пощаде, Рейес. Я просто…
Мужчины и женщины созданы друг для друга. Даже рослые и не самые высокие.
Доктор Хименес сказал, что Рейес не повредил мне внутренние органы. Что он порвал меня так, как мог бы любой крупный и страстный мужчина. Значит, я смогу принять его.
Смогу вытерпеть этот отвратительный толстенный член, вонзающийся в самое горло. Я хриплю и давлюсь, а Рейес насаживает меня на себя, и в его дьявольских глазах одно бешенство.
И голод. Тот странный, непонятный мне голод, на который откликается что-то темное глубоко внутри меня. И смеется над Рейесом.
Тебе не будет хорошо со мной, дьявол. Никогда.
Мне в горло бьет что-то, на вкус похожее на жидкое яйцо. То, в чем был член Рейеса в прошлый раз. Сперма. Но теперь без привкуса резинки.
Он смог кончить, и я чувствую тупую боль в сердце. Я не хочу, чтобы он кончал.
Пусть вечно голодает. Но Мерседес внутри меня смеется и говорит: «Мы женщины, Анхелика. Мы побеждаем иначе».
Я верю ей. И только потому снова терплю, когда Рейес вздергивает меня на ноги и выскабливает мне зубной щеткой рот.
В воздухе опять тянет яблоком, и меня чуть не выворачивает на пол.
Я хочу верить, что Рейес угомонился и уйдет к себе. Что я смогу выплакаться и зализать раны.
 
Губы и щеки все еще болят после его дубины.
Но небеса ко мне глухи и видимо мстят за то, что я больше не хочу попасть в рай.
Рейес требует, чтобы я легла на спину. В такой позе сложно сзади… или я чего-то не понимаю.
И не хочу понимать, потому что Рейес достает откуда-то сбоку, из кровати что-то блестящее и металлическое. А затем, сдавливая мне одной рукой горло, видимо, чтобы я не сопротивлялась, поочередно пристегивает обе мои руки к прутьям кровати.
Значит, это наручники.
Я замираю, не в силах вдохнуть. Легкие горят.
А он делает то же самое с моими ногами. Распинает меня, как морскую звезду.
И улыбается, как никогда не улыбнется ни один человек.
Страшно. Хищно. Зло. Это не улыбка, а кошмарный оскал.
Против воли все мое тело начинает бить крупной дрожью. А еще его будто печет в тех местах, где взгляд Рейеса меня касается.
Жуткий. Жадный. Плотоядный взгляд.
Он будто примеряется, откуда начать меня есть.
А тени от светильника превращают суровое лицо Рейеса в устрашающую маску.
– Ад совсем близко, чика.
Я не понимаю, кому он это говорит. Мне или скорее себе.
Но он смотрит четко мне между ног. Туда, куда не смотрел ни один мужчина. А за сегодняшний день меня там видели уже двое.
И мне становится невыносимо стыдно, хотя я и пытаюсь прогнать это гадкое чувство.
Я ни в чем не виновата. Я не добровольно лежу перед Рейесом, раскинув ноги. Я никогда бы не дала Рейесу даже посмотреть на себя.
А он опускается на кровать так, что его голова вдруг оказывается у меня между ног. Он все видит, а я не могу ни свести колени, ни закрыться ладонью. По телу ползут ледяные мурашки.
Доктор Хименес же сказал ему, что нельзя. Но, наверное, дьяволу дела нет до слов врача?
Рейес приподнимает меня за бедра и просовывает подушку мне под попу.
– Настоящая боль, чика, это когда ты предаешь себя. Отказываешься от того, во что ты веришь. Скажи, ты меня ненавидишь?
Я ничего не отвечаю. Не знаю, что он хочет услышать. Рейес уже многое мне обещал, если я еще назову его, как он заслуживает.
– Отвечай, – он вдруг резко и ужасно больно сдавливает мне попу.
Боль такая острая, что на глаза выступают слезы.
– Нет, Рейес. Я тебя презираю.
– Тем лучше, чика. Потому что сейчас ты начнешь презирать себя.
И он делает то, что никак не укладывается в моей голове.
***
ДИЕГО
Никогда не представлял, что буду смотреть на женщину с такой ненавистью. И вот смотрю и до тупой боли хочу, чтобы она начала корчиться и извиваться, как многие до нее.
Похер, что она потом с собой сделает. И когда и где это случится, ведь я не хочу ее отсюда выпускать.
Те, кто прекрасно терпят боль, часто ломаются от удовольствия. Они не учились и не умеют противостоять ему. Малейшее искушение валит их с ног.
Зато я учился всему. И когда эта чика станет кусать губы и стонать, я от нее избавлюсь.
Потому что в очередной раз накажу и ее, и себя. Ее – за все. А себя за Клару.
За то, что я смею жить и чувствовать, когда она – уже нет.
Ни выпивка, ни курево не заглушают эту боль. Никогда.
Анхела Рубио еще вчера была девственницей. Вряд ли она мастурбирует. У них в деревне все наверняка живут в одном доме и постоянно находятся друг у друга на глазах. Особо не уединишься.
 
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком,  купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.