Жена (не) подарок (СИ)

— Что такое? Что произошло? Ой, что ж мы стоим? — всплеснула руками та. — Пойдем в дом, там все и расскажешь.
— Дядя Егор не будет против?
— А нет его уж больше двух месяцев.
Я побледнела. То-то в светло-каштановых прядях стало больше седины, а в уголках  глубоких карих глаз — больше морщин.
Неужто он умер, а я и не в курсе? Ничем не помогла, никак не поддержала. Хороша воспитанница, ничего не скажешь. Елизавета Марковна сразу поняла мой взгляд, замахала руками:
— Типун тебе на язык! Живой он. Уехал в другой город, денег подзаработать на стройке. Да пойдем скорее, расскажешь, что у тебя приключилось.
Она приобняла меня за плечи и повела внутрь, на кухню.
Там ничего не изменилось. Все тот же коричневый кухонный гарнитур, старенький дребезжащий холодильник, светло-голубые занавески на окне и фиалки на подоконнике.
— Садись за стол, —  приказала няня, а сама захлопотала по кухне, — сейчас заварю чайку, борщ погрею. Что у тебя случилось?
И я рассказала. Про Олега и Кристину.
— Бедная моя девочка, — закачала головой Елизавета Марковна, заохала. — Что ж за несправедливость такая вселенская? Я же знаю, как ты хочешь крепкую семью и деток!
Через пять минут передо мной исходила ароматным паром тарелка с борщом. Желудок тут же громко напомнил, что его действительно пора наполнить.
— Не ела из-за нервов? Ай-ай-ай... На! — всучила мне ложку в руки няня и присела напротив.
И лишь опустошив тарелку, я негромко пробормотала:
— Нянь, это еще не все...
Она встала, ловко схватила тарелку, беззлобно поворчала на мое предложение помыть ее и велела:
— Рассказывай, что там еще.
Я и рассказала, а в конце опустила голову и негромко спросила:
— Можно у вас немного пожить? Ну хоть денек, пожалуйста?
И замерла в ожидании ответа.
Елизавета Марковна охнула, прикрыв рот рукой. Ее глаза заискрились от слез.
— Вот бессовестная! «Хоть денек», «пожалуйста»! Такого ты, значит, обо мне мнения? Неужели правда думала, что не пущу?
Няня отвернулась и, кажется, всхлипнула.
А я покраснела, вскочила и кинулась ее обнимать.
— Нянечка, любименькая, ну простите меня, я не хотела! Вы ж у меня самая лучшая на земле, самая замечательная! Просто я ведь не звонила сколько, а тут заявилась и давай с порога на ночлег проситься... И дядя Егор будет против, я знаю.
— Да что ж я, жизни не видела, что ли, — заявила няня, — не знаю, как оно бывает? Дело молодое, затянула рутина, так оно часто и бывает...
Я стыдливо покраснела, кивнула.
— Но ты права, — тяжело вздохнула няня, — Егор будет против — это как пить дать.
Я помрачнела. Что же мне делать?
— Знаешь что? — вдруг улыбнулась она. — Его ведь нет. Живи пока. Неделю-полторы еще точно не будет.
На том и порешили.
Елизавета Марковна отправилась доставать постельное белье, а я вышла на улицу и вдохнула этот умопомрачительный запах. Запах свободы и новой жизни.
Зазвонил телефон. Алька — легка на помине.
Как раз собиралась ей звонить, да и свой нехитрый скарб надо у нее забрать.
Я сразу протараторила в трубку, что мне теперь было где жить.
— Ура! Я очень, очень рада! Сама знаешь, как за тебя переживаю, — поздравила меня подруга. — Мил, а у меня для тебя сюрприз! Приятный, — добавила она сразу. — Я, правда, для себя брала, но раз такое дело... Тебе не помешает развеяться и взбодриться. К тому же я знаю, как ты любишь эту тему.
— Ты о чем? Какую тему?
— В общем, у меня пригласительный билет. Точнее, уже у тебя. Через три дня ты идешь в клуб «Киото» на вечеринку-маскарад в стиле Чикаго тридцатых годов.
Я округлила глаза. Да, Аля права: я любила эти образы — уверенные в себе мужчины в пиджаках и шляпах. Было в них что-то такое, м-м-м...
Только вот «Киото» — один из самых известных ночных клубов в городе. Она ж за билет явно кучу денег отдала.
— Аль, это же очень дорого.
— Ничего не знаю. Ты пойдешь, и точка.
— Спасибо! — от души поблагодарила подругу.
В тот момент я понятия не имела, чем обернется мой поход...
  
Глава 7
  
— Мила, хорош упрямиться! — рыкнул Олег в трубку вместо приветствия. — Я вернусь домой уже через два дня и хочу, чтобы меня встретила любимая жена, а не пустая холодная постель.
— Ты серьезно? — возмущенно выдохнула я в ответ. У меня аж глаза на лоб полезли от такой наглости.
Зачем вообще ответила на звонок? Знала же, что пожалею, правда, не думала, что в первую же минуту разговора. Лучше бы спокойно продолжала помогать няне с огородом и полоть грядки.
— Более чем серьезно. Прошла почти неделя.
Я застыла с тяпкой в руке. По позвоночнику пробежали холодные мурашки от его тона. Он настолько уверенно и хладнокровно говорил о произошедшем, что жуть взяла. Словно за хлебушком сходил, а не врал и изменял два года. А может, и больше.
—Пора уже перебеситься и успокоиться, не находишь? — заявил будущий бывший муж.
На глаза сами собой навернулись слезы обиды. Вот, значит, как он думает обо мне? Что бешусь ни с того ни с сего?
— Я бешусь? Я бешусь?! — прохрипела я в трубку сквозь ком в горле и прокашлялась. — Я... Да ты... Знаешь что, дорогой, ты только что убедил меня в том, что я приняла верное решение!
Похоже, до него наконец дошло, что выбрал неправильную тактику.
— Пушинка, любимая моя, — засюсюкал он, — ну прости, я не то имел в виду! Пойми, ты ведь все равно не сможешь быть ни с кем, кроме меня. Ты у меня такая правильная, такая домашняя, такая моя... За это и ценю, за это и люблю!
— Ну-ну, — прошипела я в трубку, — домашняя дурочка сидит у окошка и ждет мужа, пока он накувыркается с кем-то другим, — так ты себе это представляешь? Нет уж, дудки!
— Не дурочка, а любящая жена, — возразил Ремезов.
— А давай любящая жена тоже начнет кувыркаться с кем-нибудь? — рявкнула я. — Ну, так, для восстановления равновесия?
И тут же поморщилась. Нет, я так точно не смогу, и он это знает. И точно, ровно через секунду Олег снял маску и саркастично хмыкнул:
— Самой не смешно? Мил, да ты же не сможешь быть ни с кем, кроме меня. Ты ведь меня люби-и-ишь! В общем, хватит ерничать. Я и так долго терпел твои выкрутасы. Вернусь из командировки и сразу заберу тебя домой.
Через секунду я уже слушала короткие гудки.
Этот гад положил трубку.
Поговорили, блин.
Меня аж затрясло от злости.
«Долго терпел твои выкрутасы». Как у него язык вообще повернулся такое ляпнуть! Скотина! Наглая, самоуверенная скотина! Обида и невысказанные эмоции разрывали изнутри.
Давясь слезами, я вцепилась в тяпку и начала остервенело вонзать ее в землю, продолжая кипятиться.
Вот же слепая и наивная дуреха! Как могла не замечать его непримиримости и твердолобости раньше? Хотя кого я обманываю — замечала! Только возводила их в ранг достоинств. А еще угождала, терпеливо сглаживала конфликты, первая шла на примирение. Потому что безумно хотела семью.
Я так старалась, а он... Сволочь! Гад! Ненавижу!
Внутри неприятно засаднило: неужели Олег прав и я действительно не смогу быть с кем-то еще? Да, он стал моим первым и единственным мужчиной, первой большой любовью. Мы даже в постель легли лишь через полгода после знакомства! Но это ведь не значит «или с ним, или ни с кем»?
Слава богу, хоть не произнес пресловутого «кому ты нужна, кроме меня».
Зато я сама так подумала. До знакомства с Олегом три месяца жила в общаге с девчонками, мы ходили гулять, и не сказать, чтобы за мной толпой бегали поклонники. В том-то и дело, что практически не бегали. Да и с теми, что добега́ли, дело дальше чашки кофе не заходило. Стало быть, причина во мне?
Я очнулась, только когда начало припекать солнышко. Вытерла пот со лба тыльной стороной ладони и нахмурилась. В голове лишь Олег и его обидные, едкие слова. Нет, так дело не пойдет.
Если сегодня утром думала все-таки отказаться от билета на вечеринку, то теперь твердо решила: поеду.