Заберу тебя себе (СИ)
И если все так — я последний мудак! Оттолкнул любимую женщину из-за чужого вранья. Мне срочно нужно найти Виктора. В отличии от остальных, я знаю, где он прячется. Один раз по пьяни проболтался о своем тайном убежище и даже возил туда. В небольшой дом за городом, зарегистрированный на подставное лицо. Как только закончится операция, оставлю здесь Алекса для контроля и отправлюсь на поиски. К Дане меня все равно пока не пустят. Старательно избегаю мыслей о том, что все может пойти по плохому сценарию. Не представляю, как тогда буду жить.
Друг возвращается мрачнее тучи. Ловит мой взгляд и пытается сменить выражение лица. Наклоняется и говорит так, чтобы слышал только я:
— Операция еще идет. Пока все штатно. Дана жива.
— А теперь правду, — требую хрипло. Он мнется и тяжело вздыхает:
— Это правда. Просто… один раз у нее остановилось сердце. Но его сразу запустили. Больше никаких инцидентов, — крепко сжимает мое плечо и просит: — Держись, Мар. Она у тебя сильная, вытянет, — киваю, закрывая лицо ладонями.
Проходит еще полтора часа. Мы с Алексом сидим на своем диване. Родные Даны — на дальнем. И все нервно поднимаем головы, когда мимо проходит кто-нибудь из врачей или сестер. На меня больше никто не обращает внимания. Даже не уточняют, какого черта я тут торчу. Один лишь муж моей женщины периодически прожигает тяжелыми взглядами. И у меня возникает мысль. Дана ведь сказала ему, что хочет развода. И сразу переехала в отдельную спальню. Что, если наезд на нее — его рук дело? Он наверняка предположил, что у жены появился любовник. Может, даже знает, что это я? Возможности у него точно есть.
Ловлю очередной пронизывающий взгляд и неожиданно понимаю: знает. Получается, на вечере у мэра тоже знал? И столкнул нас с Даной специально? Мразь! Прерывая мои мысли, в коридор выходит мужчина в синей форме и останавливается у дальнего дивана. Я вскакиваю и делаю пару шагов в ту сторону, чтобы лучше слышать.
— Операция прошла успешно. Ребенка сохранили. Остается только ждать. Организм молодой, сильный. Шансы есть. Вам лучше поехать домой. К ней пока нельзя. Несколько дней она будет в медикоментозном сне, — отчитывается врач. И каждая его фраза снимает гирю с моих плеч. Я наконец могу полноценно дышать. Родители Даны снова обнимаются и благодарят врача. Он уходит, а я возвращаюсь к Алексу. Прошу его остаться здесь и незамедлительно передавать мне любые новости. Друг настороженно интересуется, куда поеду я. Видимо, понимает, что не домой отсыпаться. Отвечаю туманно, обещаю быть на связи и сваливаю. Ко встрече с Даной я должен знать всю правду.
Глава 17 Марк
Выехав за пределы города, вдавливаю педаль газа почти до упора. Пытаюсь скоростью унять гнев и вину, сжигающие изнутри. Не сразу нахожу нужный дом, все же был здесь всего один раз. Бросаю машину у ворот и долблюсь в них. С той стороны тихо. Свет в доме не горит, но это ничего не значит. Разбегаюсь и цепляюсь за забор. Подтягиваюсь, спрыгиваю во двор. Машины Виктора не видно. Но снег вокруг истоптан, а перед гаражом следы шин. Пинаю ногами входную дверь. Слышу за ней тихий шорох.
— Вик, открывай! Это я, Марк! — стучу кулаком. Дверь со скрипом приоткрывается. Дергаю ее, распахивая сильнее. На пороге Виктор, бледный, помятый. Глаза безумные, несет стойким запахом перегара. Пошатывается, прислоняясь к стене, и бормочет:
— Марк, дружище, ты приехал… А я вляпался… Что делать, друг?
Хватаю его за шкирку и тащу в комнату, швыряю не сопротивляющееся тело на диван.
— Сначала поговорим, дружище, — передразниваю его. Наклоняюсь к его лицу, обхватываю за щеки и требую: — Быстро, четко отвечаешь на мои вопросы. Без вранья. Потом решу, что с тобой делать. Ясно? — он несколько раз кивает. Начинаю по порядку. Если сразу спрошу про Дану, боюсь, он больше не сможет говорить. — Твоя сестра лечилась в клинике, или вы мне соврали?
— Ну конечно, лечилась, Марк… Ты сам требовал. А Лена очень хотела за тебя замуж, — его язык слегка заплетается. Но к счастью до полной отключки не допился.
— Кто контролировал лечение? Ты, твой отец? Или вы сдали ее врачам и забили?
— Я приезжал. Отец тоже…
— Уверен, что она вылечилась? Могла просто купить справку?
— Отец отобрал у нее карточки. И мне запретил давать ей деньги, — отвечает Виктор, но глаза нервно бегают по сторонам. Пинаю его ногой и ору:
— Правду говори! Иначе брошу тебя тут подыхать.
— Не знаю! — воет он в ответ. — Ничего не знаю… могла подделать… не купить… Ленка спала с врачом. Я видел один раз, как они лизались…
— Твари! Вы пытались подсунуть мне наркоманку?
— Мы не могли ее вылечить. А ты бы смог! Родила бы и успокоилась…
— Родила?! — с яростью переспрашиваю я. — Не собиралась она рожать! Я, как идиот, торчал под дверью реанимации, думал, мой ребенок там умирает. А оказалось, он умер неделю назад. Твоя сестра сделала аборт. Вырезала его из себя и продолжала накачиваться дурью. А потом еще села руль. Сама погибла, и других могла утащить за собой. Какого черта вы столько лет преследовали невиновных?
— Не невиновных! Зачем тогда подделывать экспертизу? Значит, она была чистая! — кривится этот урод.
— Откуда ты вообще взял, что ее подделали? И про связи той семьи с экспертами?
Виктор сжимает губы, глядя на меня почти с ненавистью. Очередной пинок заставляет его говорить:
— Нам прислали сообщение. Аноним. Там было подробно про все. И фотографии. Я тебе показывал, ты сам проверял.
— Проверял! — рычу я. — Похоже, нас всех подставили. Направили по ложному следу, — Виктор морщится, как ребенок, у которого отобрали игрушку. — А теперь самое главное! И не ври! После суда ты пытался убить Дану?
— Пытался, — бормочет глухо. — Не убить, покалечить… Я должен был хоть что-то сделать… Это ты отмороженный, тебе все равно… А я любил ее, даже такую…
— Твоя любовь довела ее до могилы! А сегодня? Ты сбил Дану? Говори, тварь! — стаскиваю его на грязный пол.
— Да, я! — орет, глядя на меня снизу вверх. — Что мне оставалось? Аноним написал, что тот мудак-паталогоанатом готов все рассказать. Мы обрадовались. А толку, если он отказался идти в суд? Опять никаких доказательств! Вот я и…
Всё, мои планки сорваны, отпускаю себя и хреначу его, как грушу. Урод даже не пытается защититься, лишь скулит:
— С ума сошел… какое тебе дело до этой суки...
— Заткнись, мразь! Дана — моя женщина. Носит моего ребенка. Если они не выживут, ты не доживешь до суда…
— Твоя женщина?.. Ты променял мою сестру на эту…
— Твоя сестра сама променяла меня и ребенка на наркоту. Врала бы мне потом про выкидыш! — невольно вспоминаю, что чувствовал, когда ко мне вышел хирург и сообщил, что Елена умерла. А я, сцепив кулаки, спрашивал про ребенка, прекрасно понимая, что плод еще слишком мал, чтобы выжить. И только тогда узнал, что моя невеста, не поставив меня в известность, сделала аборт.
Отхожу в сторону. Меня больше не вставляет бить это скулящее тело. Да и какой смысл? Я сам во всем виноват! А с этим… Достаю телефон, набираю полицию и сообщаю, где искать урода, совершившего сегодня наезд на женщину.
— Ты что, Марк… — в ужасе хрипит Виктор, пытаясь подняться с пола.
— Ничего! Не собирался я тебе помогать, — сплевываю и шагаю к выходу. Нахожу рядом с входной дверью замок и запираю его снаружи. Рядом, на ступеньки, кидаю ключ. На окнах тут решетки, значит не выберется. На всякий случай отъезжаю чуть дальше и жду появления ментов. Наблюдаю, как урода с вывернутыми назад руками выводят из ворот и увозят. И только тогда возвращаюсь в город.
Сначала заезжаю к себе домой. Быстро принимаю душ, переодеваюсь, беру ноут и еду в больницу. Собираюсь торчать там, пока Дана не придет в себя. А потом вымаливать прощение. Алекса застаю на том же диване с телефоном в руках. Никого из родных Даны уже нет. Друг подтверждает, что они уехали. Но у реанимационной палаты осталась охрана: пара амбалов. Прошу его использовать все обаяние и любые деньги, чтобы мне разрешили посидеть рядом с моей женщиной, пусть и спящей. Но Алекс возвращается ни с чем. Похоже, у отца Даны тут тоже знакомые. Ну и охрана никого не пропускает. Ладно. Уходить все равно не собираюсь. Проверю местный диван на предмет сна на нем.___________________