Научись жить без меня! (СИ)

Из ящика стола, действуя на стрессе, достала небольшой листок и взяла простой карандаш. Скрупулезно выводила витиеватые узоры, стачивая грифель. В какой-то момент меня посетила безумная мысль. Я поянулась к своему телефону и сняла блокировку. Прокрутила список контактов — у меня он не такой уж обширный. Выбрала из списка номер телефона Ромы.
— Привет, — выдохнула и стала ждать.
— Аленка? А почему… Он тебе не сказал, да?
— Так ты уже в курсе? — начала напирать я, пытаясь понять, что происходит. — Рома, где Демьян?
— Он в больнице. Сегодня ночью у его матери был инсульт. Отец вызвал скорую, но почему-то не сразу…
Мои губы онемели, и я даже языка не чувствовала.
— Ты можешь меня отвезти к нему?
— Аленка, мне Демыч башку оторвет, если я сейчас так поступлю. Прости. — Он сбросил и выключил свой телефон.
Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Неужели между нами нет доверия, раз Дема не захотел мне все рассказать? Я бы отпросилась с работы, я бы… И тут меня накрыло понимание, что я не знала о своем мужчине главного. Как можно быть такой непроходимой дурой и не понять, что в жизни Демьяна не все так гладко? Только сейчас я понимала, почему радовалась нашим отношениям Фаина и каждый раз с теплом вспоминала подругу. С матерью Демы давно что-то произошло, не вчера, иначе мы бы уже были знакомы…
  
Глава 28
 
Демьян
— Почему ты не позвонил! — я перешел на крик и смотрел в пустые глаза отца. — Где ты был, когда ей стало плохо?! Снова твои бабы? — Я сжал кулаки и едва сдерживался, чтобы не набить ему морду.
Когда он успел превратиться в такую сволочь? Он ведь любил мать. Я помню, как она уходила на вечерние свидания с ним, как они гуляли по парку, смеялись и украдкой целовались, пока думали, что я не вижу. Мои родители просто светились от счастья. И что сейчас? Мой родной отец стал мне абсолютно чужим. Нас ничего не связывает, кроме ДНК, фамилии и бизнеса.
— Хватит себя вести как подросток, — бросил он мне в лицо и поморщился, как будто увидел назойливую муху. — Я не обязан сутками сидеть у ее постели. Где был ты, любящий сын? — ударил хлестко, практически наотмашь, своими словами.
— Я каждый день приезжаю и только сейчас не ночую, потому что…
— Дай угадаю: бабы? — ехидно оскалился отец. — Ничего не поделать, второй инсульт мог случиться в любое время, а ты себя ведешь как прыщавый сморчок в пубертате.
— Заткнись! — сорвался и прислонился спиной к стене.
Ненавижу больничный стойкий запах. Я пробыл здесь каких-то несчастных полчаса и уже весь провонял.
— Что сказал врач?
— Делают все возможное, но, учитывая, что это уже не первый раз, ничего гарантировать не могут.
Дверь реанимационного отделения распахнулась, и оттуда вышел врач, которому на вид было не больше тридцатника.
— Ты как ему доверил мать? Да он же только интернатуру окончил в лучшем случае. Ты не мог пробить свои связи?
— Ты совсем идиот? И так непонятно, сколько прошло времени, когда у нее случился инсульт, нужно было срочно, а срочно — это только по скорой.
— Максим Вячеславович, — прервал нашу словесную перепалку врач. — Мужайтесь. — Мужчина снял маску с лица и протянул медицинскую карту. — Таисии Сергеевны больше нет, мы сделали все возможное.
Мне кажется, у меня покачнулся под ногами пол. Я вцепился в брюки и закусил внутреннюю сторону щеки. Металлический привкус крови не отрезвлял, хотелось крушить все на своем пути.
— Тело можете забрать завтра, а сейчас вам нужно пройти и подписать ряд документов.
Отец немного ссутулился, но в целом ничего не изменилось в его внешнем виде. Он давно для себя поставил точку, она умерла для него еще тогда, в самый первый раз… За это я еще сильнее его ненавидел: за слабость, за предательство. Он бросил ее, не боролся. Она любила его, а он…
С невидящим взглядом я поплелся по коридору. Резкая и пронзительная боль била, разрывая все внутри. Я покинул отделение, мне нужно было на воздух. Часто моргал, в глазах стояли слезы. Мужчины не плачут…
 
— Демыч, — окликнул друг. Я сам попросил его подъехать, хотел из больницы направиться к Аленькой и все объяснить, а теперь хотелось выть, как раненому зверю. Больно, сука, так больно! Я молча двигался к машине[n2] Ромки, он сразу понял, что ничего хорошего не произошло. Снял свою машину с сигналки, и я просто ввалился внутрь салона и головой уперся в подголовник сиденья.
— Домой?
— В бар…
— Уверен? А Аленка?
Я обязательно расскажу ей обо всем, но не сейчас, сейчас я поеду в бар и надерусь, иначе просто сдохну. Хотя не так. Я поеду в родительский дом и заберу все, что может мне напоминать о ней. Отцу нет доверия, он легко и непринужденно вышвырнет все, лишь бы не помнить. Это удобно — уничтожить все, как будто и не было человека на этой земле. Он может так поступить, я практически не сомневался в этом.
— Аленка поймет, я уверен. Ром, мне надо забрать вещи матери.
Друг понял меня с полуслова, завел машину, и мы направились за город.
Запасной ключ, как и обычно, был под большой глиняной уличной вазой. Мать заказывала ее у гончарного мастера.
— Куда поднимаемся? — уточнил Ромка.
— Наверх, в ее комнату.
Я с большим усилием переставлял ноги по мраморным светлым ступеням с подсветкой. Хотелось забыть все как страшный сон. Мне даже показалось, что я, как и прежде, открою дверь в ее комнату, а мать будет сидеть за своим рабочим столом и мастерить новую куклу. Забавное увлечение взрослой женщины — собирать по частям кукол из заготовок. В особых кругах мама занимала свое почетное место кукольника. Сгреб все, без разбора, в пакеты. Когда я съезжал, сохранились пустые коробки.
— Что скажет твой отец? Комната как после рейдерского нападения.
— Он ничего не сохранит. — Я подошел к столу, выдвинул ящик и достал маленький ключ.
Ромка с любопытством бросил взгляд на таинственную дверь в дальнем углу комнаты.
— Они там? Я думал, ты их раздарил.
— Я не смог…Хотел, но была предательская надежда, что случится чудо. — Вставил ключ в замочную скважину, провернул его и толкнул дверь.
Любая модница хранила в своей гардеробной кучу тряпья, обуви и аксессуаров. Моя же мама была исключением: вещей всегда минимум, а вот под кукол она выделила практически целую комнату.
— На большую выставку хватит, — восторженно проговорил Ромка, рассматривая эти произведения искусства.
А что? Может, в его словах был смысл, но не сейчас. Я с трепетом укладывал каждую красавицу в коробку. Их было сорок семь, и все куклы разного размера, каждая со своим характером, под любое настроение и на самый взыскательный вкус. Главное — не разбить.
— Дем, а эту как же? — Друг указал на куклу, которую мать не успела доделать, только тело с конечностями и голова без лица.
— Ее тоже упаковываем.
Хлопнула входная дверь. Быстрые шаги на лестнице. На пороге в дверном проеме замер отец.
— Кто сказал, что ты их можешь забрать? Какого черта ты ввалился в дом и устроил катастрофу? — Большими шагами отец пересек комнату и ударил меня по лицу.
— Слабоват удар. — Я прикоснулся рукой к саднящей скуле.
— Ах ты засранец, — сорвался отец и снова попытался ударить.
Ромка вмешался и перехватил его руку.
— Максим Вячеславович, остыньте, он же ваш сын! — попытался разбудить его сознание. — Таисию Сергеевну это не воскресит, — друг говорил горькую правду вслух и наконец отрезвил его. Мы замерли, отец вырвал руку из захвата Ромки и запустил пятерню себе в волосы.
— Забирайте, что хотите, и проваливайте, ее все равно уже нет.
  
Глава 29
 
Я вся извелась на работе. Телефон Демы молчал, Рома сбросил в очередной раз мой звонок. Изнемогая от неизвестности, я еле дождалась последней съемки и поехала домой.