Белая ведьма с (не)белыми принципами
На моей же стороне, кроме утоления инстинктов, больше ничего нет. Пусть я только перешла рубеж совершеннолетия, но я точно понимала, что за эти три дня глубокие чувства со стороны человеческой ипостаси оборотня вряд ли возникли. Так, поверхностная симпатия, вот на что я могла надеяться в лучшем случае. И вот как раз развеять эту симпатию ничего не стоит.
Как?! Как я могла попасть в такую ситуацию? Учесть ещё, что вот я-то влюбилась в него бесповоротно.
– Вижу, ты понимаешь, что это означает, – усмехнулась она, и этой улыбке позавидовала бы любая змея.
Я смотрела на неё и не знала, что делать, а ещё больше я страшилась услышать решение Даррэла по поводу нас… если слово мы, конечно, можно применить к нам.
И того, что произошло в следующее мгновение, я просто не ожидала, а потому не смогла среагировать.
Лицо её искажает ненависть.
Она делает шаг в мою сторону и со всей силы толкает рукой в грудь, отчего я подаюсь назад, и с трудом мне удаётся остаться на ногах.
Я ошеломлённо смотрю на то, как она проскальзывает в комнату, не закрывая дверь.
Лицо по-прежнему искажено, теперь уже не ненависть, а первобытная ярость горит в её глазах.
Ничего не понимаю, но тут она подходит вплотную ко мне и шипит, словно гадюка, а не волчица, прямо в моё ошеломлённое лицо.
– Ненавижу тебя, тварь! Ты мне за это дорого заплатишь! Очень дорого, – зло сверкают её глаза, а губы кривятся в презрении. – Он мой! И так будет всегда! – припечатывает она, и тут я вижу, что в её руке появляется кинжал с тонким длинным лезвием и чёрным камнем на рукоятке.
И в следующее мгновение я понимаю, что не смогу высвободиться из крепкого захвата.
Миг и …
Я смотрю, как она заносит кинжал и пронзает собственную грудь… Мои глаза от шока и неверия распахиваются ещё шире.
Избранная падает на колени, но в её глазах не боль или страх, а торжество.
Она начинает что-то бормотать, достаёт кинжал из груди, и вот уже тонкая струйка крови скатывается по её подбородку и капает на грудь. Она зажимает этот кинжал своими руками и не сопротивляющейся мне вручает в руки. Ничего не понимаю. Она держит мои руки своими ладонями, и теперь остриё снова упирается в разрез на груди.
На бордовом платье молниеносно расползается красное пятно, и тут происходит сразу несколько действий.
Её торжествующая улыбка резко исчезает, а глаза начинают округляться. И уже удивление появляется на лице. Понять, что поменялось в её эмоциях, я не успеваю, потому как комнату разрезает жуткий по своей силе рык.
– Изабелла! – кричит и рычит Даррэл и одним движением отшвыривает меня, отчего я больно впечатываюсь в стену и непроизвольно выпускаю из руки кинжал, который до этого придерживала в моих руках избранная.
Дикий взгляд Даррэла, заметившего это, я не забуду никогда. Клыки, выступившие из-под верхней губы, его оскал, направленный на меня, и уже не человеческие глаза, а волчьи смотрели на меня. Когти его удлинились, ещё немного, и он обернётся, и вот тогда… Я даже боюсь представить, что случится тогда…
Даррэл крепко прижимал к себе свою избранную, на мгновение он оторвал уже волчьи глаза от меня и посмотрел на умирающую.
Она дотронулась своей окровавленной рукой до его щеки, Даррэл отреагировал на это и прижал её ладонь к себе, и прошептала.
– Я буду любить тебя вечно… – потом её рука ослабла, а глаза остекленели. Вой Даррэла разнёсся по всей комнате и коридору.
– Князь! Что происходит? – в комнату ввалилось три оборотня, и они уставились на ту сцену, которая предстала пред ними. Я, жмущаяся в страхе у стены, и князь?! Это князь, до меня только что дошло, как его назвали. Не может быть…
Он резко развернул свою голову ко мне и, оскалившись, прорычал.
– Как ты могла?
– Это…не…я. Она сама, – промямлила я.
– Что ты несёшь, человечка, – уже даже не Анриэль. Осознание того, что он мне не поверит, пронзило моё сердце.
Я постаралась придать своему голосу больше уверенности, но у меня это получилось плохо.
– Я говорю правду, – прямо посмотрела на него.
Видимо, это было лишним…потому как он бережно уложил свою избранную на пол и в одно движение, которое я с трудом увидела, оказался около меня, нависая, как скала, и скалясь уже мне в лицо. Его уши заострились, рука, которой он схватил меня за горло, начала покрываться шерстью, когти и так были длинными, и потому они вспороли нежную кожу шеи и окрасили её в красный цвет. Мне стало страшно, по-настоящему страшно, ведь он уже начал частичную трансформацию, и мне даже трудно представить, насколько хорошо он себя контролирует с этой ситуации.
Воздух перестал поступать в лёгкие, и перед глазами замелькали чёрные мушки, я стала хватать ртом воздух.
Но Даррэл не обращал на это внимания. Слёзы страха, боли покатились по моему лицу.
Он тряхнул меня, и от этого я больно приложилась затылком о стену. Обида и злость уже на него начали затапливать меня.
– Убир-р-райся! И больше никогда! Слышишь, никогда не появляйся передо мной! Иначе я не сдержусь и всё-таки убью тебя, несмотря на то, что ты истинная для моего зверя. Только это и удерживает меня от убийства, – рычал и скалился Даррэл, а потом резко отошёл от меня и отряхнул руку так, как будто ему было противно касаться меня.
Я же, не удержавшись, просто рухнула на колени, схватилась за израненное горло, и начала судорожно вдыхать воздух. Но кто бы мне позволил это сделать.
Он схватил меня за плечо, снова не рассчитывая сил, тем самым вспоров мне плечо, и просто потянул в коридор, где, толкнув, заорал:
– Убир-р-райся, – зло сверкал он янтарными глазами.
А мне не нужно было повторять дважды, я отчаянно хотела жить, а разговаривать со мной он не будет. Это я уже поняла на собственной шкуре.
Боль, обида, злость на жизнь и судьбу душили меня. Слёзы лились по лицу.
Хромая и еле переставляя ноги, я пошла в свою комнату, насколько это возможно в моем состоянии, и переоделась в дорожный брючный костюм. Покидала вещи в сумку, открыла окно, выходить через дверь я боялась…боялась, что он передумает и лишит меня жизни за то, что, собственно, я и не совершала. Да только кто будет меня слушать…
Но самое страшное, что я не понимала поступка этой избранной. Её последние слова никак не вязались с последовавшими после этого действиями.
Даже подставив меня, она ведь всё равно не смогла быть с ним — смерть никого не щадила. Так в чём был смысл?
Я вылезла в окно, благо козырёк под моим окном помог беспрепятственно спуститься со второго этажа и не переломать себе руки. Хоть регенерация и помогла бы мне, но даже на неё нужно время.
Я зашла в стойло, где меня ждала моя лошадь. Наскоро оседлала её и сразу же выехала через задний двор. Стоило только оказаться за гостиницей, я сразу пустила лошадь в галоп, благо была ночь, и зевак на улице было мало. А то, что эта гостиница стояла неподалёку от широкого тракта, помогло мне быстро выехать за черту этого городка.
Дальше был бег без остановки и отдыха.
С моими душевными ранами меня не отпускали злость и боль предательства. Я понимала, что если не уберусь вовремя, просто могу сорваться и навредить кому-нибудь и… тогда прощай белое ведовство и да здравствует чёрная колдунья.
Как только я осознала, насколько близка к срыву, поняла, что ни за что! Ни за что в жизни не доставлю Даррэлу такого удовольствия. Я смогу справиться с эмоциями и сохраню свой дар.
Быстрый галоп помог прийти в норму и остудить мой пыл.
А спустя два дня выматывающего бега, в течение которого я останавливалась только, чтобы лошадь могла поесть и хоть немного отдохнуть, я вернулась домой.
Только вот прежней я уже не буду никогда…
Глава 2
– Сестра, что с тобой? У тебя вид, как будто за тобой гнались изменённые, – Лорейн встречал меня вечером второго дня, вернее, он помог мне спуститься, чтобы я просто-напросто не упала с лошади от усталости и напряжения.