Дядя самых честных правил 3

До светящегося мертвеца было шагов тридцать.
—Василий Петрович, уйдите подальше, чтобы вас не зацепило.
—Нет, нет,— он яростно замотал головой,— я никуда не уйду!
У меня не было времени и желания с ним спорить. Анубис приготовился к удару, и мне оставалось только направить силу.
В шагах пяти громыхнул выстрел. Кто-то из солдат не выдержал и пальнул в мертвеца. Пуля с громким шлепком ударила ходячего в грудь, но тот даже не пошатнулся, продолжая двигаться вперёд.
—Уберите солдат, мешают.
Я бросил Сумарокову приказ и стал медленно поднимать вытянутую руку. От плеча до ладони гудела басом приготовленная стрела эфира. А я словно натягивал невидимый лук, готовый спустить тетиву. В этот момент я чувствовал себя Одиссеем перед выстрелом через двенадцать колец. Если получится, загадал я сам себе, значит, и с эпидемией разберусь.
—Хррр!
Мертвец был уже в двадцати шагах и захрипел, глядя мне в глаза. Нет, это уже не человек, а чудовище, я точно это видел. Сумароков ошибался — ходячий целенаправленно шёл на баррикады, привлечённый теплом. Ему было холодно, и он жаждал отнять у живых это богатство.
—Всему своё время, и время всякой вещи под небом.— Слова сами появились на языке.— Время рождаться, и время умирать. Сейчас оно пришло к тебе.
Анубис раскрыл пасть и завыл, как собака на могиле. Пробирая холодом до самых костей и заставляя зажимать уши. Стрела эфира сорвалась с тетивы и полетела в цель, видимая даже взгляду обычных людей.
Время замедлилось. Раскалённая до белизны эфирная игла не спеша рассекала воздух, подбираясь к мертвецу. Десять шагов. Пять шагов. Три шага. Два. Один.
Грохот от столкновения эфирной стрелы и голубого сияния ударил по барабанным перепонкам. С елей у дороги рухнул снег, а деревянные ежи заслона отъехали на пару шагов. Обалдеть, бахнуло!
Белое пламя нашего с Анубисом волшебства сожрало синий призрачный свет и принялось за ходячего. Сожгло одежду. Распылило плоть. И сгрызло рассыпающийся скелет. На землю упал серый пепел, тут же смешавшийся со снегом.
Анубис в груди радостно затявкал, но слегка испуганно. Талант не рассчитал и влил слишком много силы. Таким ударом я легко мог спалить и десяток мертвецов.
—Константин Платонович,— моего локтя коснулся Сумароков,— а вы не думали пойти в армию? С эдакими способностями вам и до генерала можно дослужиться.
—Обойдусь.
Я поплотнее запахнул шубу — напряжение от сделанного усилия прошло, и меня бил лёгкий озноб.
—Василий Петрович, мне требуется передышка. Как насчёт ужина и горячего чая?
—Да-да, конечно, сейчас организуем. Я, знаете, тоже продрог,— он нервно хихикнул.— Не каждый день при мне такими проклятиями швыряются. Уж сколько живу, сколько по курганам лазил, а всё равно магия до печёнок пробирает.
 
* * *
Мы поужинали в каком-то трактире, где оказались единственными посетителями. Хозяин, обрадованный неожиданным гостям, расстарался и притащил нам кучу всякой снеди. Не помню, что я ел и пил тогда,— после магии Анубиса на меня напал лёгкий мандраж. Да, маловато я с Диего занимаюсь, маловато. Как вернусь, устрою тренировки с мощными заклятиями. А то никуда не годится, чуть напрягся и стал как выжатый лимон.
Ночевать вместе с Сумароковым я отказался. Какой-то купеческий дом, занятый неугомонным старичком, произвёл на меня тягостное впечатление. Такая атмосфера бывает там, где живёт не слишком дружная семья, где ссорятся, ругаются и нет настоящего домашнего уюта. Так что я вернулся в карету и устроился со всеми удобствами. Кижа я отправил на кордон, приказав разбудить, если появятся ещё ходячие мертвецы.
К счастью, ночь прошла спокойно, и я отлично выспался. Едва рассвело, ко мне постучался Сумароков и напросился на чай. Старичок крутил в руках чашку и кидал на меня долгие задумчивые взгляды.
—Василий Петрович, вы хотели со мной поговорить?
—Что? А, да, хотел.
—Так переходите к сути, чего тянуть.
—Вы видели,— он скривился,— мертвец дошёл аж до Меленок. Значит, в Касимове совсем плохо. Надо двигаться к источнику эпидемии, по пути заезжая во все деревни, чтобы не упустить заражённых. Вы готовы?
—Я же согласился, Василий Петрович. Не в моих правилах отменять обещание.
Сумароков вымученно улыбнулся и похлопал по руке.
—Спасибо, Константин Платонович. Простите, что усомнился. Вчера уже был у меня неприятный разговор: понадеялся на людей, а они…
Он махнул рукой и вздохнул.
—Одно расстройство.
—Не переживайте, разберёмся своими силами, невелика задача. Давайте собираться и выезжать, нельзя терять время.
 
* * *
Дорогу от Меленок припорошило за ночь снегом, и лошади шли медленно. Я в который раз мысленно поблагодарил Марью Алексевну — её карета оказалась просто спасением. И спальное место, и горячий чай, и даже уборная создавали настоящий комфорт. Хитрый Сумароков даже не стал искать предлог и прямо попросился ехать со мной, а не трястись в седле. И только Киж ехал верхом вместе с солдатами и старым майором.
Где-то через час я почувствовал, как карета остановилась.
—Константин Платонович.— Дверца распахнулась и внутрь заглянул Киж.— Там ещё один.
—Сейчас буду.
Я надел шубу и вышел наружу. Сумароков тоже вылез из кареты и засеменил за мной по снегу.
Второй мертвец, светящийся синим, стоял на перекрёстке дорог. Вернее, мёртвая женщина. Голова ходячей была замотана платком, оставляя видимыми одни глаза. Смотреть на босые ноги, по щиколотку увязшие в снегу, было неприятно, аж мороз пробивал. Покойница не двигалась, лишь переминалась с ноги на ногу.
—Константин Платонович,— дёрнул меня Сумароков,— разрешите я попробую её упокоить? У меня выходят недурственные огненные всполохи.
Я кивнул, и старичок вытянул руки перед собой. Сложил ладони лодочкой и будто плеснул из них водой в сторону мертвеца.
Огненный всполох вышел шикарный. Яркая вспышка, длинный пламенный хвост, яркие искры от столкновения с синей аурой. Но покойнице только сбило платок с головы да слегка опалило одежду.
—Сейчас, сейчас,— засуетился старичок,— надо лучше сконцентрироваться…
Покойница не двинулась с места и уставилась на нас ледяными глазами. Я случайно встретился с ней взглядом — господи, какая же тоска и страдание там застыли! Она словно умоляла меня прекратить нескончаемую пытку.
—Сейчас…
Сумароков снова вытянул руки, но я остановил его.
—Не надо, Василий Петрович.
—Что?
—Не будем мучить бедную женщину.
Я сам протянул ладонь и призвал Анубиса. Только потише, дружок! Не надо выкладываться, как вчера, хватит и десятой доли эфира.