Мелкая (ЛП)

Бах. Бах. Бах. Бах. Бах. Бах.
Закрыв глаза, я продолжила спускать курок, но ничего не происходило: он лишь просто щелкал. Магазин был пуст. Это уже третий, который я спустила на терапию.
Я снова повернулась к Алексу и ровным голосом сказала:
— У меня все закончилось.
Алекс стоял, опираясь на машину, и с довольным выражением лица наблюдал за мной. Что-то начал говорить, но я не могла его услышать.
— Что? — крикнула я.
Он засмеялся, покачал головой и достал еще один магазин из заднего кармана.
— Я сказал, — его голос был громче обычного, но звон в ушах заглушал его, — ты еще не оглохла?
Это было самое близкое расстояние, на какое он подходил ко мне с момента провалившегося поцелуя. В его глазах все так же плескалась сдержанность, и чувствовалось чрезвычайное отстранение. Это беспокоило меня. И почему меня это так заботило? Я не знала его. Мы встретились когда? Всего восемнадцать часов назад? Как эти чувства к нему вышли за рамки простой влюбленности?
— Что? Я тебя не слышу, — это была ложь. Я прекрасно его слышала. Схватила его за рубашку, чтобы притянуть ближе, чем было позволено законом, и это было сделано из эгоистичных побуждений.
Он уступил и позволил мне притянуть его. Наши лица находились в паре сантиметров друг от друга, и я завороженно уставилась на его рот, похотливо наблюдая, как он грызет кольцо в губе.
— Теперь слышишь? — прошептал он.
Я кивнула, загипнотизированная его губами.
— Хорошо, — застенчиво улыбнувшись, он отпрянул от меня, мои пальцы соскользнули с его рубашки. — Нам пора.
Мое сердце разбилось на миллион осколков. У меня не хватило сил скрыть свое разочарование. Алекс проигнорировал его. Вместо этого он забрал из моих рук Colt и завернул его в белую ткань. Очень аккуратно. То, как он заботился об этом пистолете, вызывало во мне ревность.
— Ты хорошо оправилась, Мелкая, — Алекс похлопал меня по спине.
Это было так покровительственно. Я закатила глаза, даже не стараясь быть милой.
— Ты хорошо справилась.
— Что? — спросил он, удивленно склонив голову на бок. — Подожди… ты, блядь, поправляешь меня?
— Забудь, — сказала я, протискиваясь мимо него, и направилась к машине, бормоча себе под нос, что он меня дразнит.
Он и понятия не имел, что делает со мной. Конечно, я слегка нетерпелива, но это лишь потому, что он продолжает играть со мной. В одну секунду он собирается поцеловать меня, а в другую — хлопает по спине, словно приятеля. Если бы я каким-нибудь образом узнала, что он думает обо мне, то хотя бы смогла вести себя соответствующе.
Я развернулась, чтобы высказать все этому придурку, но обнаружила, что он возвышается надо мной с самодовольной улыбкой на его глупом лице.
— Зачем ты привез меня стрелять? — я отошла от него… внезапно раздраженная его близостью.
Он преследовал меня вокруг машины, будто я была его добычей.
— Потому что… ты хотела этого?
Я усмехнулась.
— Только поэтому? Больше нет никаких причин?
Мы сделали два полных круга и снова оказались со стороны пассажирской двери. Алекс воспользовался возможностью и поймал меня там, прижавшись ко мне всем телом и опустив руки на крышу автомобиля. Не важно, куда я смотрела: влево или вправо, вверх или вниз — он окружал меня. Я чувствовала запах пороха и грязи, но под всем этим был Алекс… и он пах потрясающе.
Как и любой хороший торговец наркотой, Алекс дал мне попробовать только малую дозу, чтобы сделать меня мгновенным наркоманом, и, поверьте, я была на крючке.
— Спроси меня то, что действительно хочешь спросить.
Вся смелость исчезла, и я изо всех сил старалась контролировать дыхание. Он поглотил меня сильнее, чем когда-либо. Я не могла думать или говорить, лишь смотрела на него.
— Черт возьми, спроси меня, — сказал он, заметив мое нежелание.
Где-то внутри я смогла собрать волю в кулак и выпалила:
— Почему ты не поцеловал меня?
— Что?
— Ты собирался поцеловать меня, но в последний момент передумал, почему? Это из-за моего возраста? Потому что, если ты переживаешь об этом, то хочу, чтобы ты знал, мне исполнится восемнадцать 19 апреля, то есть, примерно, через три месяца. Через девяносто дней, если быть точной.
 
Плотину прорвало, и правда вылилась, омывая нас обоих.
— Я обязательно отмечу это у себя в календаре.
— Меня не волнует, что ты старый.
Он прищурился.
— Я не старый.
— Тебе двадцать восемь. Это два года до тридцати. Что делает тебя старым.
— Тогда почему ты хочешь быть поцелованной старым мужчиной вроде меня? — спросил он, наклонившись и приблизившись своими губами к моим.
— У меня проблемы с папочкой?
Он рассмеялся.
— Господи, Мелкая. Что мне с тобой делать?
О, Алекс, есть у меня несколько идей, а учитывая то, как ты прижал меня к машине сейчас, то, можно сказать, мы на полпути.
Именно это надо было мне сказать, но я струсила, позволив взять верх неуверенности.
— Это только мой возраст или что-то еще?
Он застонал, прижавшись своим лбом к моему.
— Ты не захочешь мутить с таким, как я.
— Да я вроде как уже в процессе.
Алекс вскинул голову. Его обычно океанские глаза были темным течением.
— Нет. Ты все еще хорошая. И я не хочу менять этого.
— Не такая хорошая, как ты думаешь, — я оттолкнула его.
Он отшатнулся назад.
— Да нет, я уверен в этом.
— Правда? Что ж, а я припоминаю, что вчера ты поймал меня за попыткой угнать твою машину. Хорошие девочки не угоняют машины.
— Ага, но ты сделала это не потому, что хотела, давай, блядь, будем честны в этом, ладно? Твое дерьмовое представление о том, как это делается, получено от просмотра телевизора, а из не личного опыта.
— И? Какая разница-то? Если тебя так беспокоят мои любительские навыки, то почему бы тебе не научить меня?
Он отчаянно сжал переносицу.
— Взлом машин не то, что ты сможешь указать в резюме, Мелкая.
Я фыркнула.
— Я почти уверена, что этот поезд давно ушел.
— Что? — он схватил меня за руку прежде, чем я смогла отвернуться от него, и уставился на меня с явным недоверием. — Ты выбираешь преступную жизнь? Ты понимаешь, как безумно это звучит? Никто не выбирает эту гребаную жизнь, Мэд. Понятно? Она сама выбирает тебя.
Отмахнувшись от него, я отказалась позволять ему играть со мной. Это означало, что все прикосновения под запретом. Алекс быстро учился и получил сообщение. Он отступил и дал мне пространство. Я смогла собраться с мыслями.
— Почему она выбрала тебя? — спросила я.
Алекс упер руки в бока и оглядел бескрайнюю пустыню. Он пожевал кольцо в губе, задумавшись над вопросом, прежде чем ответить, но, когда снова повернулся ко мне, улыбка на его лице, такая же дерзкая, как и всегда, сказала все.
— Я — исключение.
Какими бы ни были обстоятельства, приведшие его к этому, Алекс делал вид, что у него был выбор. Все мои решения привели именно к этому моменту: сбежав из дома, живя на улице, спутавшись с неправильной компанией, взявшись за эту работу от Томми и решив доверить свое сердце уголовнику.
— Значит, нас двое, — сказала я с твердым уверенным кивком.
Для меня не было пути назад, и он мог спорить и буравить меня своим суровым взглядом сколько угодно, я не шелохнусь.
И, думаю, он знал это.
— Отлично! — он громко застонал и провел руками по своим безумным непослушным волосам. Он подошел ко мне, послав к черту необходимость дать мне пространство. — Есть хочешь?
Я пыталась скрыть, насколько он повлиял на меня своим безразличным ответом.
— Немного.
— Давай уберемся отсюда к чертовой матери и поедим, — он подошел еще ближе, прижавшись своей грудью к моей, и потянулся, чтобы открыть пассажирскую дверь. — А потом, маленький храбрец, я познакомлю тебя со своей семьей.
Я ерзала на сидении, будучи не в силах сидеть смирно. Стук моего сердца эхом раздавался у меня в ушах. Даже мои бедные ногти стали жертвой нервов. Я сгрызла их до крови.