Лето наших надежд (СИ)

— Я просто много думала над всем этим и уже многое упускаю из виду, а у тебя свежий взгляд. 
Я киваю и жестом предлагаю ей продолжить. Она строит мне забавную гримасу, а я улыбаюсь ей в ответ. 
Где-то на середине маршрута, по которому Лера делает мне виртуальную экскурсию, тишину вокруг нас разрезает телефонная трель. Девушка просит прощения и запускает кисть в карман своего кардигана. 
Ее живое лицо неуловимо меняется, когда она смотрит на экран. Я вижу, как напрягаются скулы, поджимаются губы и между бровями появляется едва заметная складка. 
— Проблемы? — предполагаю я осторожно.
Она торопливо качает головой и сбрасывает вызов. Несколько мгновений тупо смотрит на раскрытый ватман, словно не понимает, что на нем изображено. Потом глубоко вдыхает и резко кладет раскрытые ладони на бумагу. 
— На самом деле, это все, — говорит она с едва уловимым напряжением в голосе. — Я прошу тебя взять на себя водное испытание, потому что мне в голову не приходит ничего стоящего, и нужно все-таки определиться с наградой. Должно ли это быть что-то физическое? Коробка мороженного или какие-нибудь шоколадные медали… 
Несмотря на то, что меня распирает от любопытства узнать, кто ей звонил и почему это так ее расстроило, я стараюсь сосредоточиться на ее вопросе. 
— Они же не дети, чтобы шоколадные медальки им дарить. Мои парни точно оскорбятся, — говорю со смешком. — Как-то пару лет назад мы устраивали ребятам День самоуправления. Что скажешь, если их наградой станет возможность провести один день так, как они сами вздумают? 
— А так можно? — удивленно восклицает Лера. 
— Думаю, если один день они пропустят зарядку, не лягут на дневной сон, а вечером задержатся после отбоя, ничего страшного не произойдет, — иронично замечаю я. — Как правило, желания подростков очень предсказуемы. 
— Мне нравится твое предложение, — ее голос звучит спокойнее и, кажется, она уже полностью взяла себя в руки после инцидента с телефоном.
— Значит, договорились? 
Она кивает и протягивает мне руку для шутливого рукопожатия. 
— Договорились, коллега.
  
14
 
Мои планы на долгожданный выходной предельно просты: свалить из лагеря, встретиться с Таней и расслабиться, чтобы хоть на один день избавиться от мыслей о белокурой «синичке» и сопутствующего им напряжения в штанах. Но я, очевидно, в прошлой жизни кому-то здорово досадил, потому что стоит мне выехать с парковки, как на обочине я замечаю Леру собственной персоной, которая с рюкзаком за плечами топает в сторону автобусной остановки.
Самое правильное в этой ситуации — сделать вид, что я ее не заметил, и промчать мимо, но отец, к счастью или к сожалению, воспитал меня джентльменом. К тому же, у нас с Александровой вроде как перемирие и общее дело — квест, к которому мы оба подходим с особой серьезностью. Будет крайне невежливо, если я все это перечеркну просто из-за того, что не уверен в своей способности держать себя в руках, когда девчонка рядом.
Резко торможу, выпуская в воздух столп дорожной пыли, и открываю окно.
— Подвезти?
Она испуганно смотрит на меня своими фиалковыми глазищами, но спустя мгновение уже кривит губы в жалком подобии улыбки. Создается впечатление, что она жаждет провести со мной время в закрытом помещении автомобиля не больше, чем я с ней. Что ж, хоть в чем-то у нас с ней полное взаимопонимание.
— Не стоит, — она качает головой, отчего пшеничные волосы красиво переливаются в лучах утреннего солнца. — Автобусы ходят по расписанию.
— В автобусе будешь трястись полтора часа, а я тебя за тридцать минут домчу в центр, — зачем-то настаиваю я, а потом добавляю, чтобы не думала, что я особенно ради нее стараюсь: — Все равно туда еду.
Лера морщит свой гладкий лоб, а потом, не успеваю я и глазом моргнуть, молча забирается в машину. Приняв как данность, что следующие тридцать — сорок минут я проведу в ее компании, терпеливо жду, пока она пристегнется. Взгляд непроизвольно отмечает, как ремень безопасности перетягивает аппетитную грудь, а потом спускается на голые ноги с острыми коленками.
 
Проклятье.
Сглатываю набежавшую слюну и убавляю температуру на приборной панели. Кондиционер в салоне сегодня работает отвратительно, а ведь солнце еще даже не в зените.
Заставляю себя сосредоточиться на дороге, твердо решив не обращать на спутницу внимания. Но боковое зрение все равно улавливает каждое ее движение. Как она нервно комкает край платья, неосознанно оголяя ноги, как потирает колено, как заправляет за ухо прядь светлых волос.
Напрасно я остановился и предложил ей поехать со мной. Это была огромная, колоссальная ошибка! Если меня влекло к ней до этого, то сейчас, когда она так близко, что я ощущаю тонкий аромат мандаринов и мяты, исходящий от ее волос, собственное либидо абсолютно выходит из-под контроля.
— У тебя милая машина, — вдруг произносит она, видимо делая комплимент.
— Милая? — переспрашиваю я в недоумении. — Это «Додж». Он не может быть милым.
— Как и его хозяин? — иронично уточняет Лера, забавно щурясь.
— Это машина моего отца, — говорю просто.
Она с интересом смотрит на меня, видимо рассчитывая на продолжение, но я молчу и она, в конце концов, отворачивается.
— Можно открыть окно? — спрашивает она через пару минут.
— Зачем?
— Просто. Там природа и воздух, — поясняет она робко. — Но если нельзя, так и скажи.
Хлопаю пальцем по кнопке на приборной панели, отключая кондиционер, и вместо ответа опускаю стекло с ее стороны. В салон врывается свежий ветер, который путается в светлых волосах моей спутницы, и играет оборками ее платья.
Глубоко вдохнув, Лера счастливо улыбается и высовывает раскрытую ладонь из окна, словно пытается поймать ветер.
— Спасибо, — долетает до меня ее тихая благодарность.
Коротко кивнув, я заставляю себя оторвать взгляд от одухотворенного лица девушки по соседству и сосредоточиться на дороге: от очарования Александровой у меня настолько перехватывает дух, что мы критически близки к аварийной ситуации.
До города мы доезжаем за полчаса. И для меня это очень долгие полчаса, потому что перед глазами у меня постоянно маячат голые коленки, а голову кружит ее запах, который порывами приносит ко мне ветер, гуляющий по салону. Наваждение просто.
— Останови, пожалуйста, возле автовокзала, — просит Лера, когда мы въезжаем в центр.
— Ты куда-то еще едешь? — спрашиваю удивленно, не успевая проглотить этот нелепый вопрос.
Она демонстративно приподнимает брови, как бы говоря, что это не мое дело. Что в сущности, является чистой правдой.
— Спасибо, что подбросил, — она посылает мне сдержанную улыбку и выскакивает из машины, игнорируя мой вопрос.
— Могу забрать тебя вечером, — зачем-то предлагаю я.
— Не стоит, — она качает головой и водружает на нос солнцезащитные очки, скрывая от меня свои выразительные глаза. — Хорошего дня.
Дверь захлопывается, и я вижу удаляющуюся от меня спину.
С минуту я смотрю ей вслед, хотя она уже давно растворилась в толпе. Куда она пошла? Какие у нее планы? Не идет ли она случайно к тому человеку, из-за которого плакала тем памятным утром и чей звонок сбросила позавчера? Я не понимаю, почему меня интересуют эти вопросы, но они внезапно становятся невероятно важными.
Из задумчивости меня выводит настойчивый сигнал автомобиля. Смотрю в зеркало и вижу, что кто-то пытается припарковаться на место, которое я наполовину занял. Выкручиваю руль и отъезжаю. В конце концов, у меня есть дела поважнее, чем следить за Александровой.
  
15
 
С Таней я встречаюсь после обеда, поэтому у меня масса свободного времени. Впрочем, оно не совсем свободное — планы на каждый выходной в «Синичке» у меня расписаны на сезон вперед и мало отличаются один от другого. Ничего необычного — просто в некоторых вещах я закоренелый консерватор.
Оставив Александрову на автовокзале, я возвращаюсь по главной дороге немного назад и через пятнадцать минут подъезжаю к пристани. Припарковавшись возле большого дока, беру с собой рюкзак и по давно известной дорожке вдоль берега иду к небольшой моторной лодке с местами облупившейся краской. Здесь меня встречает ее владелец — дядя Сева.