Отец-одиночка поневоле (СИ)

– Блинчики! Блинчики! – скакала козой вокруг Масяня.
Какой позор. Мы собачились при ребёнке. Хорошо, наверное, она не всё поняла. Я надеялась только на гибкость детского ума и умение забывать ненужное. Вряд ли наши взрослые разговоры были ей интересны.
  
Глава 9
 
Глава 9
Евгений 
Она похожа на офисную мымру. В хорошем понимании этого слова. Слегка безликая в строгой прямой юбке, деловом пиджаке и белоснежной, слегка помятой блузке с рядом пуговок под самое горло.
Но это на первый взгляд. Достаточно в неё вглядеться, чтобы понять: красивая. Неброская, но какая-то утончённая красота. Ни грамма вульгарщины. Ни капли чего-то лишнего. Словно слеплена из цельного куска: чуть бледная кожа, правильные черты, высокий лоб. Густые тёмные волосы пострижены в короткое каре, но ей идёт. 
А ещё она похожа на Полину. Не один в один, но очень. Может, именно поэтому ей удалось прорваться там, в коридоре. На какой-то миг я подумал, что меня разыграли. И поэтому поддался напору её груди. Грудь, кстати, я тоже оценил. Останавливает взгляд. Я всё же мужчина. Эстет в некотором роде. И не из тех, кто слеп к женским прелестям, хоть и вроде бы как застолблён.
Издеваться над слабой девушкой не самая лучшая идея. Стыдно, но мне понравилось. Алиса трепыхалась, как бабочка, что попала в сачок садиста-любителя. Нет, ничего такого я не хотел. Разве что поставить эту особу на место да отвоевать право на ребёнка, который гипотетически мог быть моим.
– Блинчики! Блинчики! – радовалась Матрёшка, а я тем временем мыл руки и искоса наблюдал за беспомощным выражением лица непрошеной гостьи.
Она глубоко вздохнула. Видимо, чтобы не сказать мне что-то резкое. Затем сфокусировалась на Машке. Вздохнула ещё раз. А потом поднялась со стула и окинула взглядом «поле битвы» – столешницу, где валялись скорлупки от яиц и торчала, как пик моего позора, миска с тестом.
– Позвольте, – отодвинула она меня бедром от мойки. Кажется, я залип, разглядывая опекуншу.
Мне простительно, – оправдывался сам перед собой и соглашался: почему бы и не последить? Мало ли что ей в голову взбредёт? Вдруг схватится за нож да пойдёт войной на меня? А я ж должен быть готов ко всему.
Ничего кровожадного Алиса делать не стала. Тоже вымыла руки, вытерла их полотенцем. Фартук надела – висел у меня такой, зелёный, в цветочки и грибочки. Купил по случаю для Маринки, втайне мечтая, что однажды она захочет мне завтрак приготовить.
Марина иногда меня баловала кофе и готовой едой, разогретой в микроволновке. Фартук не надевала – считала это возмутительным моветоном. Вряд ли она умеет печь блины.
– Попробуем спасти, – пробормотала Алиса и спросила: – миксер у вас есть?
Миксер имелся. И много чего ещё. Кухня у меня модернизирована по полной. Пару раз в неделю приходила строгая и во всех смыслах положительная кухарка Антонина Фёдоровна – баловала меня домашней едой. А так я обходился ресторанами да вполне приличным кафе при офисе. Что греха таить: с утра до вечера я торчал на работе.
За Алисой было приятно наблюдать. Да, я пялился. Немного из вредности. Она не чувствовала себя скованной и из рук у неё ничего не валилось, но всё же пристальное внимание её немного напрягало. Я видел это по румянцу, что окрасил её щёки, по немного нервным движениям.
Матрёшка крутилась тут же, под ногами, как котёнок. И, странное дело, Алисе это не мешало: не раздражалась, не шикала, не усаживала Машку на стул. Как-то ей удавалось избегать столкновений. Видимо, она постоянно помнила, что рядом ребёнок.
Я вот, к слову, постоянно боялся, чтобы не затоптать ненароком кроху или не сломать ей что-нибудь: она же такая маленькая, хрупкая, а я большой и неуклюжий рядом с ней. Вот никогда не думал так о себе.
– Певый блинчик мой! – теребила Машка Алису.
Я вообще-то думал, что ребёнок хочет пробу снять, а потом понял, что ошибся.
Кажется, Алисе удалось исправить тесто после моих кривых рук. А затем у меня волосы дыбом встали, когда девушка взяла Матрёшку на руки, вручила ей половник и позволила вылить содержимое на сковороду.
 
Машка визжала от восторга, а я думал, что вот так появляются первые седые волосы.
– Что вы делаете? – спросил, когда малышка оказалась подальше от плиты. Я б её из рук этой дурочки выдернул, но побоялся. Всё же плита, огонь, все дела…
Алиса посмотрела на меня удивлённо.
– Учу Масяню быть самостоятельной. Ей нравится. 
Она ловко перевернула блин на другую сторону, а я всё же присел на стул.
– Это же опасно, – внутри всё клокотало и бесилось. Это неправильно!
– Жизнь вообще штука опасная. Давайте запакуем ребёнка в целлофан и будем сдувать пылинки. Но я не уверена, что это поможет.
– Вы какой-то монстр, – не стал я потакать и соглашаться. – Она же маленькая!
В глазах Алисы мелькнула жалость. Ко мне.
– Чем раньше начинается обучение, тем быстрее дети схватывают и науки, и житейские мудрости.
– А вы, стало быть, педагог? – ощетинился я, понимая, что готов возражать, плеваться сарказмом, спорить до хрипоты, лишь бы было по-моему и никак не по её – странной девушки, что изрекала какие-то абсолютно возмутительные истины.
Вот пусть своих рожает и делает с ними что хочет. А я над своей дочерью издеваться не позволю!
Мысли приобрели опасный крен. Я уже считал ребёнка своим. Это было похоже на какое-то жутко махровое чувство собственничества. Я и так не образец благочестивости и хорошего поведения. Святым меня назвать сложно, разве что солгать бессовестно. А тут – термоядерная смесь всего. Кажется, я ревновал. Матрёшку к её слишком прогрессивной тётке.
Почему она здесь командует? В моём доме? Хозяйничает? Истины какие-то толкает?
Это были уже совсем низкие мыслишки. Я себе сказал «стоп»: сам за дверь её не выставил, заставил блины печь, потому что не умею и не желаю учиться. С какой радости? Это подвиг, а на подвиги я сейчас не совсем способен. Хватит и того, что я приютил ребёнка.
Тоже плохо звучало, словно я собаку бездомную подобрал. Матрёшка не животное всё же. А я плохо тяну на благотворительный фонд. Если всё правда, и она моя дочь, а не какая-то оборванная нищенка.
Пока я обо всём этом думал, вёл внутренние монологи, на тарелке уже горка блинов выросла. Быстрая какая, рукастая у Матрёшки тётя.
– Папа, я тебя покомлю! – сказал ребёнок и с одобрения Алисы потащил на стол тарелку с блинами. Несла осторожно, старалась. И я снова придушил в себе клопа, который так и норовил прыгнуть и испить Алискиной крови.
Всё же Матрёшка для меня старалась. Мы с ней уютно устроились рядом. Я достал сметану и джем – как раз купили.
И, в общем, блины оказались не просто вкусными, а божественными. Давно я такого не ел. Но, как и всё хорошее, наша идиллия разбилась о суровую реальность: в дверь позвонили.
  
Глава 10
 
Глава 10
Матрёшка застыла с щеками-хомяками. Глазищами только хлопала. От неожиданности я тоже еле блин протолкнул. Чудом не поперхнулся.
Два нашествия за один вечер – это чересчур. Я мог бы предположить, что Марина вернулась, но за три года хорошо её изучил. Марина дулась долго и любила, чтобы её уламывали и уговаривали. А по тому скандалу, что она устроила, вымаливать прощение мне пришлось бы долго. Поэтому нет, не она с вероятностью в девяносто девять целых и девять десятых процента.
Для внезапных визитов – слишком неподходящее время. Да и все нормальные люди предварительно звонят по телефону. А в моём – куча пропущенных звонков от одного абонента, который мог вот так внезапно устроить посягательство на моё личное пространство. Всякие Алисы не в счёт, это стихийное бедствие. Но не меньшее ждало меня за дверью. И опять я был почти стопроцентно уверен, кто так усиленно жмёт на кнопку звонка.
– Вы откроете? – спросила позабытая мной на миг Алиса.
Я скрипнул зубами. Нужно открывать, иначе сейчас здесь будут и пожарные, и полиция, и все остальные городские службы.