Разбуди моё сердце (СИ)

По ходу просмотра, я, может и паранойю, но ощущаю, как мужчина придвигается всё ближе и ближе, практически слипаясь с моим плечом, будь его воля, уже лапы свои загребущие на меня сложил.
  
Глава 3
 
— Скажите, Давид. А как вы вышли на Макса?
Вопрос не застаёт его врасплох. Кажется, у него для всего есть заготовленные ответы.
— Мне знакомая посоветовала.
— А имя знакомой?
— Это допрос, Алина? — Не колется, орешек.
— Ну что вы… — Я тоже не из простых. — Это чтобы понять, какая реклама лучше работает, вы же меня понимаете?
— Конечно, красавица. — Его улыбка уже начинает меня раздражать. — Но имя своей знакомой оставлю в секрете. Пока.
— Как вам будет угодно. — Огрызаюсь. — Так на чём остановимся? Все эти варианты хороши по своему, и у всех есть существенные недостатки для этой местности. Если, конечно, хотите, чтобы фонтан прослужил вам много лет.
— На это и рассчитываю, моя дорогая. Мне больше по душе второй и восьмой. Можете адаптировать для меня что-то подобное?
Почему мне кажется, что речь совсем не о фонтанах?
Наверное, перегрелась и кофе перепила.
Я быстро сматываю удочки.
— Я сделаю наброски на основании вашего выбора. Посмотрим, что получится. Завтра предоставлю варианты. Вам как удобнее: на почту или в вотсап?
Ищу возможности минимизировать наше общение. Но этот фрукт не так прост.
— Давайте встретимся завтра в это же время. И сможем поправить по ходу дела, если что-то не зайдёт.
— Ладно. — Выдавливаю из себя, понимая, что зря не настаиваю на своём.
Не нравится он мне.
Не могу ничего с этим поделать. Но придётся либо терпеть, либо бросить прямо сейчас, пока я не влезла в это дело «с головой».
Ох, Алина… Ничему тебя жизнь не учит…
***
— Где ты его откопал?! — Наезжаю на Макса, как только отошла от калитки.
— Кого, дорогая?
— Не называй меня так! Этого малахольного! Признавайся сейчас же, кто тебе его подкинул. Давид сказал, что это была женщина.
— Тише, тише, Алина! — Макс, кажется, ржёт на том конце провода.
Нет, я их всех укокошу. Ненавижу всё мужское население страны. Инопланетяне, блин.
— Вижу, вы уже чуть-чуть сблизились. Ты называешь его по имени. Хорош собой этот мистер Алиев? — Издевается, бессмертный. — Смотри-ка, а его фамилия тебе подходит…
— И ты ещё зовёшь себя другом Сержа?
— Да ладно. Не ты ли каждый понедельник говоришь, что между вами всё временно и несерьёзно?
В этом он прав.
Я вообще считаю себя свободной женщиной.
А с Сержем мы так долго потому, что он знает, когда нужно отвалить и не лезть ко мне со своей любовью. Даже удивляюсь иногда, за что он меня только терпит…
— Мало ли что я говорю… — Злость во мне растёт в геометрической прогрессии. — Просто знай, если в этом замешан человек, о котором я думаю, ты — труп.
— Очень страшно! — Веселится Макс. — Легкой работы, подруга. Не забудь привезти мне валенки и матрёшку.
Он всегда это говорит, когда я уезжаю в Россию. Уже оскомину набили его стереотипные «напоминания».
Возвращаюсь домой в дурном настроении. Ещё Ромка ворчит на то, что развела у него беспорядок своими чертежами…
Ещё один плюс в копилку Сержа: он позволяет мне занимать отдельную комнату в его квартире под рабочую студию, когда я в Марселе.
Ну, просто идеальный мужчина.
Только очень эмоциональный. Иногда даже слишком. Настолько, что я от него устаю. И чаще всего, в такие моменты, я просто сбегаю от него. Как сейчас. Спасибо Максу, удружил с проектом.
Теперь сижу, обложившись бумагой, и не могу нарисовать хоть что-то похожее на фонтан.
Чтоб его в аду черти жарили, этого Давида.
Ромкин телефон разрывается звонкой дрелью.
Я не привыкла отвечать на чужие звонки, но брат «чистит пёрышки» в душе, а я злая на всех мужиков в мире, поэтому приторным голоском отвечаю какой-то там «Козочке», что Ромик не может подойти к телефону.
Деваха сразу бросает трубку. Так ей и надо. Всё равно мой любвеобильный братец завтра эту «овечку» даже не вспомнит.
 
— Долго ещё будешь пыхтеть тут? Я спать сегодня где буду? — У брата тоже не лучший период в жизни, видимо. Ходит чернее тучи, даже не помню, когда его последний раз таким видела.
— Да сейчас уберу, чего ты бубнишь…
— Матери звонила?
— Ром… — Укоризненно смотрю на него. — Просто потерпи ещё несколько дней.
— А чего твой хахаль тебе гостиницу не оплатит?
Ромке не нравится Серж, хоть он и ни разу с ним не встречался. Говорит, что такой безответственный человек мне не подходит, что меня надо «в узде» держать, ох уж, эти его фермерские наклонности…
— Я сама на себя зарабатываю.
— Ага… Я вижу. Все пожитки, небось, в этот чемоданчик поместились?
— Ой, всё! — Они сегодня решили меня все доконать. — Иди лучше, своей «кобылке» перезвони, может подобрее станешь.
— Кому? — Удивляется неподдельно.
— Ну, я что, помнить их всех должна? То ли «овечка» какая-то, то ли «кобылка», пока ты мылся, звонила тебе.
Лицо брата становится ещё мрачнее.
— Козочка? — Блеет он срывающимся голосом.
Да ладно. Не надо меня так пугать…
— Ты что… ответила??? — Орёт, схватив телефон и проверяя входящие. — Что ты ей сказала?!
— Да ничего особенного. — Оправдываюсь зачем-то. Я ж не виновата вроде. — Правду сказала. Что ты в душе!
— Нет, это божье наказание какое-то! — Поднимает руки к потолку. — Аля, блять! Ты… ты… Ты- пиздец!
Больше у брата, видимо, слов нету.
— Да что случилось-то? Тебе же проще будет отмазаться! Помогла, между прочим. По старой памяти…
Раньше мы часто проворачивали такое.
Сколько раз я помогала этому ловеласу отделываться от навязчивых подружек. Спасибо мне должен сказать, а он орёт тут, как недорезанный!
— Аль… Она же… — Бессильно опускается на кровать, пялясь в телефон, как имбицил, и тут я понимаю, что с моим братом что-то не то.
— Ром, ты влюбился что ли?
Озарение находит на меня неожиданно. И оно настолько невероятное, прям, как снег в середине июля.
Особенно, когда его челюсть сжимается, и пронзительные глаза без знакомого наглого прищура прямо смотрят, подтверждая мою догадку.
Так я узнаю про Веру.
Единственную девушку, которой удалось скрутить моего «непутного» Ромку и привязать к себе крепче стального каната.
При том, что ей, судя по ситуации, это не очень-то надо…
Слушая историю брата, приправленную отборными матерными словечками, я охреневаю окончательно.
Но, взвесив все данные на своих «женских» весах, выдаю сестринский вердикт.
— Она тоже тебя любит.
— Я знаю. — Вздыхает мужчина.
— А чего тогда, как ребёнок себя ведёшь?
— Я просто даю ей время.
— Какое, на хрен, время? — Поражаюсь его сообразительности. — Чтобы она обдумала всё внимательно, и ушла к другому?
— Неее… Хрена с два.
— Вот ты мне скажи: ты её любишь?
— Люблю.
— А она тебя?
— Тоже.
— Тогда женитесь и живите счастливо!
Ромка задумывается на пару мгновений, а потом подскакивает и сжимает моё лицо, чмокая в нос:
— Алька, ты — гений!
Конечно, я самый умный в мире человек.
Несчастливый только.
Понимаю это отчетливо, глядя на светящееся Ромкино лицо. Некстати поднывает старая рана.
Тебя-то сейчас никто не просил лезть, Выскочка, со своими воспоминаниями.
Ну, ничего.
Мне и так неплохо.
Зато я свободна.
Во всех отношениях.
  
Глава 4
 
— Неплохо, Алина. — Рассматривая мои наброски, резюмирует Давид. — Очень неплохо.
Он говорит это, как учитель, проверяющий работу своего ученика, чем бесит меня ещё больше.
Я только пятнадцать минут нахожусь рядом с ним, в уже полна негативной энергии.